Давай сыграем в любовь - читать онлайн книгу. Автор: Лана Черная cтр.№ 12

Мэт впечатывает спиной в стену.

— Что, зубки решила показать, детка? — почти рычит, накручивая на кулак волосы. Другая держит за горло. Сожми чуть сильнее и все — прощай, Кира. Дура! Сглатываю, предпочитая молчать. Сейчас нужно только это. Быть покорной. Мэт это любит. — Забыла, где я тебе нашел?

Мотаю головой. Разве такое забудешь? До сих пор не сплю без снотворного.

— Не слышу! — рявкает, сдавливая горло. Цепляюсь пальцами в его запястье.

— Я…все…помню… — сиплю, хватая ртом воздух.

— А мне кажется — забыла, — ухмыляется. — Так я сейчас напомню.

Рывок и щеку царапает шершавая стена, а мужская ладонь упирается в мое лицо. Вжикает молния. Пряжка ремня ударяется об пол. Закрываю глаза. Нужно просто перетерпеть. Не девочка уже, справлюсь. Он стягивает с меня пижамные брюки, коленом раздвигает мои ноги. Болезненный шлепок по ягодицам, звоном отзывающийся в висках. Трется головкой члена о совершенно сухую плоть. Рычание смешивается с матом.

На моих губах мелькает усмешка. Что, Мэт, не нравится, когда тебя не хотят? Краем глаза вижу, как он смачивает слюной пальцы, а следом — ведет ними по половым губкам, раскрывая их. Сжимаюсь вся, но получаю новый шлепок.

— Будешь зажиматься, оттрахаю на сухую.

Закусываю губу, ощущая, как он вводит в меня сразу три пальца. Короткая боль обжигает. Я знаю, как справиться с этой болью. Надо просто закрыть глаза. Потому что в голове не он. В голове другие руки, и мужчина совсем другой. Может, все дело в этом? Сработал защитный механизм? А если…

— Он не простит, — выдыхаю, совершенно не надеясь, что Мэт услышит. Но он вдруг замирает. Убирает свою ладонь с моего лица.

— Что ты сказала?

— Изнасилуешь — Клим не простит, — повторяю, ошалевшая от собственной идеи. Все еще распластанная по стене, с его пальцами внутри.

А потом…

Мэт смеется. Искренне, открыто, но меня коробит от этого смеха. И мурашки растекаются по телу.

— Ай да, детка, — подхватывает меня на руки. В нем больше нет ярости — я чувствую. Чертов псих.

В спальне бросает на кровать. Нависает сверху, уже не смеясь.

— Подцепила, значит, — облизывает губы. Большим пальцем гладит по расцарапанной щеке. — Это хорошо.

А я просто пытаюсь дышать нормально.

— Прости, — касается губами скулы. Прикрываю глаза, сдерживая отвращение. — Но ты сама виновата. Не могла сразу все рассказать? Хамить начала. А ты же знаешь, — губы скользят ниже. Языком по пульсирующей жилке. — Как меня злит, когда ты такая.

Киваю.

Отрывается от меня, дышит тяжело. И серые глаза потемнели от желания. Проклятье. Неужели ты не уберешься, Мэт?

— Насколько мне известно, дружок твой укатил, так что расслабься, детка. Насиловать тебя я не буду.

Мой облегченный выдох получается слишком громким. Мэт хмыкает.

— Ты сама будешь меня трахать, — пальцы снова между бедер. Ребром ладони растирает промежность. — Будешь покладистой. А когда Чех вернется, снова ляжешь под него. Если ты уже так его зацепила. Видела бы ты его в тот вечер, — его пальцы обхватывают возбужденный член. Глаза закатываются в предвкушении удовольствия. Чертов извращенец. — Я думал, он тебя трахнет прямо там.



Большой палец надавливает на клитор. Свожу бедра. Я не стану. Нет. Не сегодня.

— Не надо, Мэт, — впервые прошу, когда он втискивается между моих широко раскинутых ног. Сгибает их в коленях, раздвигая еще шире. — Пожалуйста…

— Надо, детка. Я слишком возбужден. Не будем изменять нашей традиции. И всем будет хорошо. Да, сладкая?

А когда я пытаюсь возразить, наклоняется к самому уху.

— Давай, Кира, будь паинькой. Возьми его в свой сладкий ротик. Поласкай его, как ты умеешь. И твой брат доедет до клиники…без неожиданностей.

— Ненавижу, — выдыхаю сквозь зубы, чувствуя горечь на языке. — Как же я тебя ненавижу.

— Да на здоровье, — ухмыляется, нависая над моим лицом. — А сейчас займи свой похотливый ротик делом.

Так легко закрыть глаза и представить широкие ладони, обнимающие лицо. Так легко вдохнуть и позволить терпкой фантазии затопить лёгкие. Наслаждаясь запахом вишни и табака. Так просто обхватить тонкий член, пройтись ладошкой по всей длине, вызывая протяжный стон. Чужой. Распахнуть глаза и увидеть искаженное похотью красивое лицо. Холодное, слишком идеальное. И усмехнуться шальной идее. Сползти чуть ниже и вобрать в рот его тугие яички, набраться смелости и сомкнуть на них зубы. Сжать его член в кулаке.

— Ах ты, сука! — орет Мэт, ловя меня за волосы и пытаясь отодрать от себя. Боль рвет кожу на голове. В глазах — слезы. Но мне плевать. Я сильная, я вытерплю. — Отпусти, тварь, — воет, когда его попытки отлепить меня проваливаются с треском. А я лишь сильнее прикусываю. До первой крови.

И когда Мэт падает на кровать, воя от боли, разжимаю хватку и лёгким движением оказываюсь на полу. Кожа горит, в висках пульсирует адреналин. На губах терпкий привкус крови. Мэт зажимает руками пах, подтягивает к животу колени. И сейчас выглядит таким беспомощным, что я понимаю: не простит. Не боль, нет. А то, что я увидела его вот таким. И вполне вероятно, что именно сейчас я подписала приговор себе и Димке, но…

Срываюсь с места. Расстилаю на столе полотенце, из морозилки достаю лёд, высыпаю на полотенце, заворачиваю и возвращаюсь. Мэт по-прежнему лежит в позе эмбрионе, поскуливая, как побитая собака. Сажусь на край кровати и натыкаюсь на яростный взгляд.

Молча отрываю его руки, мертвой хваткой вцепившиеся в мошонку, и ровно выдыхаю. На мягкой коже краснеет след от моих зубов, а вокруг наливается багрянцем синяк и яйцо чуть припухает. Уголки губ трогает усмешка. Хорошо я его грызнула.

— Дура, ты что натворила? — рычит Мэт, ловя мою усмешку.

— Ничего, до свадьбы заживёт, — откровенно веселюсь я и прикладываю к пострадавшему месту лёд.

Мэт шипит и буквально испепеляет меня взглядом.

— Ну что, Матюша, впечатлился моими зубками?

— Сука, — выдыхает и тянется, чтобы меня достать, но я вжимаю лёд в его пах, и он падает на спину, матерясь и проклиная меня. — Не боишься? За…брата?

— Боюсь, — признаюсь. — Поэтому я все сделаю в лучшем виде. Буду покладистой, как ты любишь. Но… — вдох, длинный выдох, — но ты больше и пальцем меня не тронешь. Никакого секса, сукин ты сын. У тебя полно шлюх в клубе, вот с ними и развлекайся.

— Храбрая стала? — его голос срывается на шепот. Ему больно, но он больше не показывает слабость. Пожимаю плечами.

— Если ты хочешь, чтобы Клим Чехов клюнул на меня, мы не должны быть любовниками. Он же хищник, сразу почует подвох. Тем более, он уже пометил меня.

Врать легко. Тем более, ему никак не проверить мои слова. А о том, что между нами ничего не было, знаю только я и Клим. И последний вряд ли кому-то признается, что делал три дня с пьяной и возбуждённой женщиной. Вернее, не делал.