Стася и Тим. - читать онлайн книгу. Автор: Лана Черная cтр.№ 33

Он не ждет лифт. Несется вверх по ступеням. Один пролет, второй, третий. На одном сшибает пузатый горшок с цветком, тот катится вниз. Игнат бежит еще выше. И везде зелень цветов в горшках: синих, красных, желтых.

На площадке массивная дверь из мореного дуба, черная с фиолетовым отливом, со сверкающей в лучах полуденного солнца серебристой ручкой. Он обхватывает ее дрожащими пальцами, толкает дверь. Та распахивается легко, как в киношных триллерах, где убийца обязательно оставляет ту открытой.

Горло стягивает колючим спазмом. Дыхание рвется со свистом и жгучей болью за грудиной.

Игнат входит в полутемный коридор. Взгляд машинально цепляется за алый плащ на вешалке, белые босоножки и грязные следы на светлом паркете. Еще два шага. На журнальном столике алые розы, а в голове мысль: «Инга ненавидит розы». Острая такая, вгрызающаяся в затылок.

И багровые полосы на персиковых обоях. Еще шаг. Пальцы сами рвут ворот дорогой рубашки. Пуговицы стучат по паркету, разлетаясь в стороны.

Впереди стеклянная  дверь спальни с радужным узором. Пальцы на дверной ручке. А следом солнечный свет, бьющий в глаза, заливающий золотом спальню.

Игнат на мгновение зажмуривается, опустив голову. А когда открывает глаза перед ним белый ковер в багряных пятнах. Кровь. Взглядом выше по темному дереву кровати, хлопку простыней.

Темные волосы на белых подушках. Синие мертвые глаза. И черная дырка во лбу.

И лишь один звук, эхом разбивающийся о стены квартиры. Протяжный, дикий, полный ярости, боли  и отчаяния. Вой. Нечеловеческий, рвущийся из горла Игната.

И пыльная пустота внутри. Серая, как вмиг утративший краски мир.

Что происходит дальше – все в тумане. В глухонемом и стылом, как кирпичная стена дома. Как черная ярость в глазах друга и его точные, выверенные удары. Игнат не чувствует боли, только пустоту. Звенящую, перекатывающуюся по напряженным мышцам.

Не помнит, как в квартире оказывается. Как выгоняет всех к чертовой матери. И плевать, что его дом – теперь место преступления. Ему насрать, что постель пахнет кровью и смертью. Он этот запах, удушающий, приторный, как плесень, ни с чем не спутает. Так смерть воняет.  Теперь Игнат это знает. И смеется истерично, потому что только сейчас понял, что такое смерть. Сейчас, когда она за спиной замерла и ходит по пятам, смрадом в спину дышит.

Не помнит, зачем Алекс приходит и почему Сварог молчит, сидя на полу и смотря на по-прежнему разворошенную постель. Не помнит, что пьет и что ест. Только мысли в голове: яркие, живые, скручивающиеся тугим жгутом, размывающиеся и снова сцепляющиеся в целое, звено за звеном.

А потом появляется она.

Она приходит утром…или днем.

Игнат давно перестал различать ночь и день – для него все стало серым, как пепел сигарет на подоконнике. Странно, что у него до сих пор не закончились сигареты, потому что он не помнит, чтобы выходил из квартиры. Как и откуда перед ним еда берется и почему он ее ест. Наверное, Алекс приносит. Тот ходит к нему с завидным упрямством. Или не он? Он не помнит, когда увидел ее и в какой момент стало все неважным, кроме нее. 

Светлая, задорная, она щебечет без умолку. Разговаривает с ним, хотя он молчал. Смеется и рисует. И мешает понять, кто убил Ингу. Он сделал все, чтобы его не отвлекали. Отделался от коллег с их нахрен никому не нужным сочувствием, от матери Инги, едва не утопившей его в слезах горя. Ему своего хватает. Его даже опасаться стали, потому что на психа стал похож. Только Алекс ходил. А теперь еще и она. Когда он почти понял, кто убийца. Ася…

Врезалась в его серое одиночество, как тогда…под удар Тимура. Он помнит. Как и то, что это чужая женщина. Но…все пошло наперекосяк.

Она единственная, кто не испугался его «приступов» — разорванных листов, брошенных в лицо, злого взгляда и синяков на ее тонких запястьях. Она приходит снова и снова. Как будто ничего не было. И он перестает ее выгонять. Становится вдруг любопытно, а что будет дальше.

Игнат украдкой подглядывает, как она рисует. Как смешно морщит нос, когда ей что-то не нравится. Как закусывает губу, увлеченная процессом. Как щурится, намечая контуры. И как закалывает карандашом волосы, а потом сердится, когда не может его найти. А еще она оставляет Игнату свои рисунки. И на каждом из них драконы. Маленькие, только делающие первые взмахи перепончатыми крыльями. Или огромные, сжигающие деревни. Такие, какие когда-то рисовал их сумасшедший гений Руслан Огнев. Игнат вспоминает, как Сварог рассказывал, что Асю рисовать Руслан учил. Вспоминает, как они ездили к Руслану и как тот забрал все Асины рисунки себе, а потом выгнал их всех взашей. Всех, кроме Аси. А она после так и не призналась, о чем они говорили.

И вот среди всех рисунков Игнат обнаруживает и свой портрет. Странный. Черно-белый. И лишь глаза, смотрящие на него как будто из тумана, теплого янтарного цвета. Асины глаза, вернувшие краски его существованию.

А потом она не пришла.

Вместо нее приходит Тимур.

Садится на пол в пороге спальни, затылком упершись в дверной откос и молча смотрит на так и не перестеленную кровать.

Игнат стряхивает столбик пепла и тихо чертыхается. Висок зудит и нарывает, словно под прицелом. Мерзкий холод пересчитывает позвонки, потешаясь над их хрупкостью. Колючими льдинками протыкает каждый нерв. Становится душно и на лбу выступает испарина. Игнат сминает сигарету  в давно переполненной окурками чашке, сглатывает, шумно втягивая носом затхлый воздух. Остро ощущая, как вместе с Тимуром в его квартиру вошло отчаяние. Чужое, как инородный предмет в теле.

Игнат смотрит на безучастного друга и предчувствие беды сдавливает череп всего одним словом: «Ася».

— Тим…

Зовет и осекается, когда Тимур поворачивает голову и смотрит на Игната так, будто видит впервые в жизни.

Его бледное лицо как-то вытянулось, черты заострились, а глаза почернели от горя так, что и зрачка не рассмотреть.

— Твою мать, — цедит Игнат, спрыгивая с подоконника, на котором провел…да хрен его знает, сколько дней.

Встряхивает головой, отгоняя ненужные мысли и тут же получает в ответ давящими тисками предчувствия. Хватает с прикроватной тумбочки початую бутылку водки и присаживается рядом.

Заглядывает в глаза Тимура, надеясь до последнего, что ошибся. Не разглядел в тумане собственной боли. Но, увы. Во взгляде друга застыла сплошная чернота. Игнат уже видел такой взгляд у друга однажды и знал, что ничего хорошего это не сулит. Значит, нужно вытряхивать Тимура из этой гнилой бездны как можно быстрее, иначе Игнат и лучшего друга потеряет. Хватит с них одного психа.

— Пей, — приказывает, вкладывая в ослабевшую руку другу, бутылку. Но Тимур отворачивается, прикрывает глаза. И молчит. И это гребаное молчание доконает Игната. — Пей, кому говорю! — рычит, но не от злости, а скорее от бессилия. Потому что ничерта не понимает, а предчувствие уже в ледяную глыбу обросло, за грудиной сдавило. — Не заставляй меня в тебя водку силой вливать. Сварог!