Ищу актрису на главную роль - читать онлайн книгу. Автор: Энди Тейл cтр.№ 45

— Ты влюбилась — сказала вдруг она, и надо сказать прозвучало это настолько обвиняющее, что я замерла на месте забыв и про телефон и про скорую.

— Что?

— Хватить «чтокать». — Она достала платок и высморкалась. — Думаешь, я слепая? Думаешь, я никогда не была молодой?

— Мама…

— А потом вы поженитесь, поселитесь здесь и сдадите меня в… в… в… — она опять начала всхлипывать.

— В сумасшедший дом, — закончила я за нее и упала на диван.

— Почему в сумасшедший? — удивилась она. — В дом престарелых.

— Тебя возьмут только в сумасшедший, — констатировала я. — Ну и зачем нужно было меня так пугать?

— Давай продадим дом, — сдавленно предложила мама.

— Ого, — я посмотрела на нее. — Все настолько серьезно?

— Тая, — прикрикнула она. — Ты же сама хотела его продать и купить квартиру в одной из этих коробок из стекла и бетона…

— Я-то да, а вот что нашло на тебя? И как продажа дома повлияет на мое возможное замужество?

— Какая разница? — Она дернула плечом. — Думала ты обрадуешься.

— Радуюсь. Честно, — я посмотрела в потолок. — Просто не понимаю. Или… — Я нахмурилась. — Ты же не думаешь, что Владу прописка нужна? Или что он настолько беден, что готов взять меня замуж, лишь получить такое приданое? — я обвела рукой гостиную.

Мама отвернулась. Вот собственно и ответ, пусть он мне и не нравится.

— Высокого же ты обо мне мнения. — Я поднялась и направилась к лестнице.

— Тая, — позвала мама, но я не оглянулась. Похоже, ее слова ранили куда больнее, чем я надеялась. — Тая! — крикнула она, а потом тихо добавила: — Прости меня.

Мне все-таки пришлось остановиться.

— Я люблю тебя, — сказала она и снова всхлипнула.

— Я тоже люблю тебя, — ответила я, оборачиваясь. — Скажи мне честно, ты надеешься, что я никогда не выйду замуж? Не сейчас, а вообще?

— Я просто… просто никогда об этом не думала, — призналась она. — Конечно, ты выйдешь замуж, не будешь же ты как я… — И тут она снова заплакала, на этот раз навзрыд и мне ничего не оставалось, как подойти и обнять ее.

Что за дурацкий день?

— Все, мам. Успокойся. Мое замужество — сейчас очень маловероятно.

— Я глупая, да? — Отвечать я не стала, чтобы снова ее не обидеть. — Но я так тебя люблю.

— Знаю.

— И я исправлюсь. Обещаю. Давай ты завтра пригласишь своего молодого человека к нам, я испеку пирог и мы…

— Не нужно. — Я отстранилась. — Нет, против пирога совершенно не возражаю, но вот «молодой человек» вряд ли придет. Он улетел в Европу.

— Ну и бог с ним. У тебя еще куча таких будет, даже лучше. — Она попыталась улыбнуться.

Я тоже, хотя так и тянуло сказать, что не хочу лучше. А хочу именно этого.

— Так мы продаем дом? — попыталась развеселить ее я.

— Я подумаю, — она снова стала вытирать лицо платком.

— Так я и знала, — я натужно рассмеялась.

— Я не сказала «нет».

— Уже хорошо, — констатировала я. — Пойду спать, у меня был тяжелый день.

«И я рада, что он, наконец, закончился» — мысленно закончила, поднимаясь по лестнице.

К удивлению, я действительно пошла и легла спать, а не проплакала полночи, глядя в окно, в которое когда-то забрался Влад.

День начался со звонка в дверь. Немного настойчивого, немного торопливого. Я села на кровати, как раз в тот момент, когда звук затих. Либо мама открыла дверь, либо визитер ушел восвояси. Оба варианта меня одинаково устраивали.

Ночь прошла, а я все еще здесь, не умерла от разбитого сердца и даже стала собираться на работу. Нашла в себе силы не только встать и одеться, но и спустилась вниз, где вкусно пахло кофе и булочками.

— Тебе принесли пакет, — сказала мама и указала на край стола, где лежал конверт.

Я отставила кофе в сторону. Надо сказать конверт выглядел солидно. Большой, пластиковый с логотипом совершенно незнакомой мне фирмы. По мне так в таком нужно отправлять решение суда, или приказ об увольнении, или компромат с требованием заплатить пару миллионов.

— Открой, — попросила я, снова взяла в руки чашку и вдруг поняла, что-то изменилось.

— Я? — удивилась мама и подала мне молоко.

— Ага, — я посмотрела на нее и спросила: — Новое платье? И прическа?

— Просто нашла в шкафу. Давно не надевала, — Мама взмахнула рукой и тут же кокетливо заправила локон за ухо.

— Куда-то собираешься?

— Да, решила дойти до библиотеки, узнать собирается ли там еще дамский клуб книголюбов, когда-то давно, я была его председателем. — Она положила на тарелку яичницу и поставила передо мной.

— Здорово, — ответила я, нисколько не покривив душой. С тех пор, как поставили диагноз, она превратилась почти в затворницу, хотя нигде в заключении врачей не было ни слова о том, что нельзя читать книги и встречаться с друзьями. — Если бы я знала, что мое гипотетическое замужество так на тебя повлияет, раньше бы озаботилась.

— Да ну тебя, — он взмахнула рукой, но все равно продолжала улыбаться. — Ты уверена насчет письма? Можно открыть?

— Конечно, — я пожала плечами. — Ты же все равно спросишь что там, а врать сегодня что-то совсем не хочется.

Она тут же взяла конверт в руки, с минуту рассматривала вычурные напечатанные буквы, а потом решительно взялась за ножницы.

— Это из юридической фирмы, — Она развернула белые листы. — Договор дарения? И акты передачи каких-то акций… Тая?

— Дай, — попросила я, уже догадываясь, что за акции и кто мне их передал. — Она все-таки сделала это, — констатировала я, прочитав документ, согласно которому Ольга Листова подарила мне акции студии ЭроДрим.

— Это то, что я думаю? — спросила мама. Но спросила без всякого трагизма.

— Кто ты и куда дела мою мать? — рассмеялась я.

— Ох, брось Тая, не настолько же я плоха, — сказала она, и тут же поинтересовалась: — Это акции той самой студии?

— Ага, — подтвердила я. — И боюсь, теперь мне точно не уволиться.

— А ты хочешь?

— Не знаю, — я внимательно посмотрела на нее поверх тарелки. — Но знаю, что ты впервые спросила меня о том, что мне нравится.

— Прости, — снова сказала она. — Не знаю, что будет дальше, но вчера, я словно проснулась, кажется… — она вздохнула.

— Надеюсь, больше ты не заснешь. — Я отодвинула тарелку. — Мне нужно на работу, даже если она тебе не нравится.

— У тебя хотя бы есть работа. — На этот раз улыбка была грустная. — И я очень надеюсь, что у тебя хватит хладнокровия не натворить глупостей, которые кто-нибудь заснимет на камеру.