Дурная кровь - читать онлайн книгу. Автор: Даха Тараторина cтр.№ 24

Смеются. А чего бы и не смеяться? Правда что, шутка — лучше не придумать!

Их — трое. Всемогущих покровителей рода людского. Бог с Ножом, Бог с Ключом и Богиня с Котлом. Их навечно заключили в этом храме, в рисунках на стенах, в лепнине и узоре камней. И они отомстили: заманили в ловушку троих проходимцев, точно в кривом зеркале отражающих три дара, что принесли благодетели на землю!

Верд с мечом. Не защитник, как завещал старший брат из благословенной Троицы. Не праведный и честный, готовый грудью встать за семью. А наёмник, лжец и убийца.

Санни, служитель трёх Богов, и одновременно насмешка над ними. Не хранитель обители, не радушный хозяин, каким предстал когда-то средний брат, принесший Ключ от первого дома. Нет, Санторий — разочаровавшийся, бросивший кров и предавший друзей… друга трус.

И Талла. Добрая, нежная, заботливая… Казалось бы, единственная, достойная божественного дара. Дара, что создала младшая из Благодетелей, — Котла. Последователи Троих верят, что Богиня одарила им первую семью, дабы голод более никогда не мучал людей. Людей… Но колдунья — не человек. Она — ошибка, существо, которого Боги не создавали. Дар, которым не наделяли смертных. Случайность, свидетельство того, что даже Трое не всемогущи!

Боги ненавидят дурных. Колдовство неугодно, противно им. Так издревле повелось. А потому Талла тоже насмешка. Они втроём — плевок в лица Всемогущих. Так не для того ли высшие силы заперли их в храме, чтобы раз и навсегда вырвать занозу?

— Санни!

— Ась?

Служитель вздрогнул, точно кто-то огрел его по затылку. Палец его так и замер на щербатом куске мозаики, изображающей Троицу Покровителей, впервые спустившихся с небес. Узор заканчивался вытянутыми дланями Богини, передающей Котёл оборванным, грязным и беспомощным смертным. Но в полной мере оценить творение искусника, посягнувшего на изображение ликов Богов, не удавалось: часть фрески, изображающая людей, осыпалась туда, где и место выродкам земли — к ногам смотрящего. Санторий случайно ступил в кучку каменной крошки, принятую им за мусор, и теперь безучастно таращился вниз. Точно ожидал, что вот-вот сверкнёт молния, чтобы поразить его в самое темя. Но тучи не сгущались, а лысинку идиллически припекало солнце.

— Что замер истуканом?

Санни вздрогнул, отнял палец от фрески, а потом вдруг уронил голову и беспомощно прижался к мозаике лбом.

— Это всё из-за меня, Верд, — прошептал он.

Охотник закатил глаза и, не тратя даром время, влепил приятелю подзатыльник. От удара отлетело ещё несколько деталей панно, но Санторий и не подумал приходить в себя. Напротив, войдя во вкус, ещё разок тюкнулся, уже добровольно, и горестно повторил:

— Это моя вина, понимаете? Из-за меня вы здесь оказались!

Колдунья открыла рот, чтобы успокоить служителя, но не сумела сразу найти слов, поэтому всунула ладонь между челом Санни и стенкой, временно назначенной пыточным инструментом. Бросила на Верда вопросительный взгляд, но тот лишь скривился, от чего перечёркивающий губы шрам стал напоминать едкую усмешку:

— У него бывает. Пострадает маленько и дальше пойдёт.

Служитель осуждающе всхлипнул, но прерывать экзекуцию не стал.

— Он же сейчас череп расквасит! — обеспокоилась Талла. — И картинку испортит. А она красивая…

Последнее убедило Сантория больше, чем могли бы уговоры и утешения. Он оценил свежие повреждения и сдвинулся чуть правее, но лишь для того, чтобы гулко боднуть камни, имеющие чуть меньшую культурную ценность.

— Покарайте же меня, о справедливые Боги!

— Их пока дождёшься… Давай лучше я тебя покараю. Прямо сейчас, а? — предложил Верд, ударяя кулаком по ладони и едва заметно ухмыляясь.

Санни воспринял предложение буквально. Он рванул кожух на груди и с готовностью плюхнулся на колени перед наёмником. Чтобы не возникло недоразумений, направил остриё меча себе в основание шеи.

— Давай! Я заслужил, друг мой! Мы оба знаем, что заслужил! Так окончи же мои страдания и принеси жертву Благодетелям!

Санторий зажмурился, но, ощутив, что клинок ослабляет нажим, приоткрыл один глаз и вцепился в оружие, норовя нанизаться на него самостоятельно, если приятель не проявит инициативу.

— Лучше я тебе просто в морду дам! — скрывая беспокойство, буркнул Верд.

— Окончи мои мучения, друг! Давай же!

Не понимая, кого от кого спасать, Талла вопросительно подняла руку:

— Простите, пожалуйста, а нам обязательно кого-то убивать?

— Да! — возопил служитель.

— Нет, — брякнул охотник. — Но, если продолжит нарываться, я передумаю.

— Не смей убирать меч, Верд! Я знаю, ты давно хочешь мне отомстить, так сделай это наконец! Верд! Верд!!!

— Да пошёл ты!

На всякий случай, мужчина отодвинулся, озираясь в поисках колонны, за которой можно было бы спрятаться от полоумного. Но Санторий не отставал, на четвереньках загоняя палача.

— Это моя вина! Я лицемер! Столько лет выдавал себя за праведного служителя, а сам лишь искал хлебную должность и тёплое местечко! Боги разгневались на меня!

— А не слишком ли много ты о себе мнишь, приятель? Боги разгневались на одного придурка и устроили целое представление, — охотник обвёл своды волшебного храма, — вместо того, чтобы просто уронить тебе на голову ночной горшок?

Санни заколебался, но продолжил с ещё большим энтузиазмом:

— Они хотели, чтобы я осознал! Во мне не осталось веры, а я смел оправдывать свои поступки Их именем! Теперь из-за меня все в беде! Убей же глупца и освободи себя и невинную девочку…

Прозвучал глухой удар. Санторий расплылся в блаженной улыбке и завалился навзничь.

— Простите, пожалуйста, — смутилась Талла, пряча камень за спину.

Верд молча поднял ладонь, позволяя колдунье шлёпнуть по ней.

— Санни у нас очень впечатлительный, — пояснил охотник странное поведение.

— Очень, — подтвердила дурная. — Помоги устроить его поудобнее. Надо полечить, а то вдруг я слишком сильно стукнула. Да и шварги Санни, бедного, совсем исцарапали.

Признаться, Верд думал, что, напротив, можно было и посильнее приложить. Но спорить не стал. Лишь недовольно сопел и всматривался с темноту, свернувшуюся клубком за аркой, что вела в соседний зал.

Колдунья знала своё дело. Её тонкие бледные пальцы сияли звёздным светом, касаясь укусов и ссадин. Санторий в чувство не приходил, но всё больше напоминал спящего, а не вырубленного метким ударом. Морщины на его высоком лбу разгладились, а мука, кривившая губы в истерике, совсем стёрлась. Серьёзных ранений у служителя не нашлось, хоть девушка и очень внимательно искала. Верд даже ревниво рыкнул, когда она принялась расстёгивать на больном рубашку.

— Теперь ты, — повернулась она, наконец, к охотнику.