Анатомия Линды. Дилогия - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лакина cтр.№ 25

Вот оно что. Марго, которой наверняка едва исполнилось тридцать, не торопится заводить семью.

— Сэм, что я могу тебе сказать. Тут два варианта: или победит ее любовь к тебе, или ее амбиции.

— Ох уж эти современные женщины, — полушутя, полусерьезно ответил он, — подавай вам карьеру, признание, уважение.

— Так-так, — я толкнула его локтем в бок, — это что еще за разговоры в свободной демократической стране? Может, тебе поискать невесту где-нибудь в Сирии, или на худой конец, среди амишей? Тогда ты немного промахнулся со штатом, тебе нужно в Пенсильванию.

Мы засмеялись и остановились перед дверью в комнату персонала.

— Ты бы тоже не согласилась выйти замуж и сидеть дома, воспитывая детей и обустраивая семейное гнездышко?

— Сэм, я думаю можно совмещать. Но так, чтобы совсем стать домохозяйкой — это не про меня.

— Я так и думал.

Он улыбнулся мне немного грустной улыбкой, похлопал по плечу и пошел к лифтам.

Я вошла в комнату отдыха и увидела Патрисию Мун, еще одного штатного хирурга из моего отделения.

— Доброе утро, доктор Соул.

— Доброе утро, доктор Мун.

— Я вас вчера весь день искала, но шеф сказал, что вы были заняты с какой-то документацией.

Спасибо, Сэм!

— Что-то случилось?

— Да, нужна ваша консультация. У меня подросток с аритмией. Трепетания предсердий. Пульс 190. В сознании. Амиодарон не снимает приступ.

— Эпинифрин пробовали?

— Да.

— Радиочастотную абляцию?

— Делали три месяца назад. Но ритм снова сорвался.

— Дифибрилляцию?

— Его родители не дают на нее согласие. Они против общего наркоза. Та же история с кардиостимулятором. Никаких железок внутри тела.

Идиоты! Вот что за люди?! И почему в Штатах врач должен уважать желание пациента, и не навязывать ту или иную процедуру? Пациенты, в 90 % случаев, ни черта не смыслят в медицине, и брыкаются только из-за каких-то своих страхов или дурацких убеждений. Интересно, какая муха укусила родителей этого парня, что они так возненавидели общий наркоз?

— А сам парень что думает? Он согласен с родителями?

— Он уже на все согласен, лишь бы прекратить это.

Я вновь мысленно чертыхнулось. Как можно так относиться к собственному ребенку?!

— Окей, я приму душ и через пятнадцать минут подойду в палату.

— Номер 4024. Пациент — Шон Макферсон, 17 лет.

Я кивнула и зашла в душевые. Что ж, сегодня я буду разбираться с аритмией. Берегись меня, подлая болячка! Я вооружена знаниями, опытом и лучшим оборудованием. И да, я очень опасна.

Я включила воду, и помещение сразу же заполнилось горячим паром, который, достигая потолка, оседал на стенах мелкими каплями. Мои волосы тут же встали в позу — подпрыгнули, словно пружинки, и завились в кудряшки. Я с удовольствием сняла с себя вчерашнюю робу и белье. Несколько капелек пара упали с потолка мне на кожу, вызвав мурашки. Соски на груди встали, предвкушая тугой напор воды из душа. Я встала под душ и закрыла глаза. Вода хлестала меня по лицу своими острыми струями, больно била по груди и животу. Я чуть убавила мощность потока. Увы, я не могла провернуть тот же номер со своим возбуждением. Мой мозг вновь и вновь возвращал меня в день знакомства с Рэем. Я видела его влажные графитные глаза, наполненные теплом, его мягкие пухлые губы, короткую щетинку на щеках и подбородке, широкие размашистые черные брови, и его сильные ладони. Умом я понимала, что сейчас не место, и не время предаваться подобным мечтам, но ничего не могла с собой поделать. Я хотела этого мужчину всеми клетками своего тела и всеми фибрами своей души. Вот такая странная анатомия, где материальное соседствует с духовным. Ты должен поправиться, Рэй. И чем быстрее это произойдет, тем лучше. И для тебя, и для меня.

Я зашла в палату 4024 и обомлела. Такого количества воздушных шариков черного и серебряного цветов я еще никогда не видела. Они заполонили собой все свободное пространство. Они были возле кровати, загораживая собой мониторы, панель с кислородом и стойку для капельницы. Несколько шаров были привязаны за белые ниточки к боковинам кровати, к дверным ручкам и к жалюзи на окне. В центре этого безумства на кровати находился пациент — длинный и худой парень с короткой стрижкой и нездоровым цветом лица, покрытого угревой сыпью. На диване для посетителей его мать, подтянутая женщина со светлой стрижкой в терракотовом костюме, читала какой-то журнал с брутальной обложкой — каскадер, летящий над песчаными дюнами на красном мопеде, или мотоцикле. Я не очень разбираюсь в видах этой техники. У меня отвисла челюсть.

— Шонмилый, а может все-таки скутер Honda? — она протянула ему журнал с открытой страницей.

— Ма-а-а-м, ну как ты не поймешь, мне сейчас не до скутеров, и даже не до байков, — ответил ей юноша, тяжело дыша. В его голосе чувствовалась усталость и раздражение, свойственное подросткам. — И на фига вы сюда притащили эту хренову тучу шаров? Мне 17, а не 10!

Дама фыркнула и взяла журнал обратно в руки.

— Ну, у тебя же сегодня день рождения, а мы с папой обещали тебе байк. — Она поправила рукой прическу и немного надула губки, словно школьница.

Я поморщилась.

— Доброе утро, Шон. Добре утро, миссис Макферсон.

Они отвлеклись друг от друга и подняли на меня глаза. Женщина тут же вскочила с дивана, отложив журнал в сторону.

— О, просто Изабелла. — Мать пациента протянула мне руку для приветствия. Я слегка пожала ее.

— Доктор Соул, заведующая отделением кардиохирургии.

Я взяла карту пациента из специальной ячейки, прикрепленной к спинке кровати, и внимательно пробежала глазами анамнез и результаты последних тестов. Дела были не очень — показатели свертываемости крови были слишком высокие, это грозило образованием тромбов, а пульс, хоть и незначительно снизился, оставался высоким — 170 ударов в минуту. Калий также был повышен.

— Миссис Макферсон, я правильно понимаю, что вы не даете согласия на проведение дифибрилляции и установку кардиостимулятора?

— Совершенно верно.

— Позвольте узнать причины вашего недоверия к этим методам?

Я старалась быть вежливой, но мне очень хотелось треснуть этой даме по голове, а затем умыть под холодной водой. Ее макияж напоминал боевую раскраску скаута во время похода.

— О, мой отец, упокой его душу Господь, умер на операционном столе во время обычной операции по удалению аппендицита. Вскрытие показало, что причиной была смерть мозга от анестезии.

— Да, я понимаю ваши опасения. Действительно, проведение операции и анестезия несут в себе определенные риски. Но случай, о котором вы мне говорите, относится к разряду крайне редких. Один из ста тысяч.