Крестной феей назначаю себя! - читать онлайн книгу. Автор: Ника Светова cтр.№ 72

А с букетиком фиалок получилось совсем легко: Эвелина, уже полностью одетая к Балу, взяла в руки скромный букет и подошла к зеркалу. Приложив цветы слева, ближе к сердцу, она попросила чудесное платье, мерцавшее из зеркальной глубины:

— Вот, смотри — это его цветы, Эрнест принес их для меня, а я отвергла его подарок! Прошу тебя, прими их сейчас, пусть они будут со мной на Лунном Балу!

Теплая волна золотистого света охватила скромные цветы, а через несколько мгновений Эвелина с восторгом увидела, что букет фиалок превратился в золотисто-сиреневую брошь, переливающуюся радужным мерцанием под лучами света. Цветы броши точно повторяли цветы скромного букета, но, тем не менее, украшение выглядело таким изящным и ажурным, что вряд ли хоть один ювелир Армании сумел бы повторить его.

Эвелина с восторгом рассматривала себя в зеркале — она была так хороша сейчас, что и сама не могла поверить в реальность собственного существования. Кроме волшебно появившейся броши у графини Роддерик было всего лишь одно украшение — золотой перстенек с "солнечно-золотым", магически созданном, изумрудом, что когда-то Северин подарил невесте на помолвку. Эвелина никогда не снимала подарок любимого мужа и сейчас не собиралась этого делать. Она легко покружилась перед зеркалом, любуясь сиянием "белого золота", сиреневой броши, зеленого камушка в колечке Северина и собственных зеленых глаз и, задорно рассмеявшись. заявила самой себе:

— Ну что ж, дорогая, ты несомненно превзойдешь всех гостей Бала, думаю, только ты одна нарядилась в цвета всех трех Лун сразу! Ну, да так тому и быть, пора!

Действительно, пора было идти, гости уже собирались в бальных залах, вот-вот должны были появиться Их Величества, чтобы приветствовать собравшихся и открыть Лунный Бал. Но у графини оставалось еще одно дело, последнее на сегодня в ее апартаментах. Она прошла в свою спальню, взяла портрет Северина и вгляделась в любимые янтарные глаза.

— Сев, любимый, прости меня…Ты давно говорил мне про Эрнеста. даже приходил в мои сны. а я не желала слушать…Нотеперь все будет по-другому, обещаю тебе!

Юный граф Роддерик улыбался своей Велли с портрета озорной и открытой улыбкой. Но сегодня ей показалось, что легкая грусть была в его янтарных глазах.

— Северин, любимый, ты ведь знаешь, что нет нашей вины в разлуке…И если бы ты был рядом сейчас…

Голос Эвелины прервался, но пришедшая волна теплого мягкого сияния не позволила ей надолго загрустить. Графиня подняла голову, вгляделась в портрет — золотые искорки в родных янтарных глазах, веселый взгляд, ясная светлая улыбка — всем своим видом Северин Роддерик говорил своей Велли, что он любит ее и радуется ее счастью.

И Эвелина не позволила пролиться подступившим слезам, она улыбнулась мужу так же озорно и весело, как он улыбался ей сейчас, и махнув рукой, заявила:

— Ну что же, граф Роддерик, если ты твердо решил пристроить жену другому и даже знаешь, кому хотел бы меня доверить, так может и Эрнесту явишься во сне? А то мы сами еще долго можем спорить и мириться, пока не поймем, что любим друг друга!

Графине показалось, что Северин на портрете улыбнулся совсем весело, почти рассмеялся, и она рассмеялась в ответ. А потом поцеловала его и поставила портрет так, чтобы Северин видел ее в новом платье.

— Смотри, Сев, твоя мечта сбылась! Я иду на Лунный Бал в платье из "белого золота"! Вот только танцевать мне там будет не с кем…

Эвелина опять почувствовала, что подступают слезы, но Северин ободряюще улыбнулся своей Велли, как будто призывая не терять надежды, и графиня нежно простилась с любимым мужем, закрыла двери в свои покои и побежала по дворцовым коридорам туда, где раздавался людской гомон и шум, где начинался Лунный Бал — самый главный праздник Армании…

Эвелина нарочно прошла в главный бальный через другие залы. ей хотелось сделать приятное Крейстону, так ловко обманувшему ее, и показаться ему и его семье в своем необыкновенном платье. И точно, купец был очень доволен, когда первая фрейлина сама подошла к их столу, чтобы поприветствовать дружное семейство. Рядом с Крейстонами сидела чета Линнелей, и графиня Роддерик смогла увидеть Сюзанну, матушку Айвена. Эвелина с радостью подметила, что у женщины тоже темные волосы и светлые глаза. так что внешность Айвена легко объяснялась сходством с матерью и ее родней. Выслушав восторженные комплименты и пожелав дружной компании хорошо отдохнуть, Эвелина отправилась дальше.

По пути ей пришлось еще раз задержаться — у стола, занятого самыми важными гостьями купеческого зала. Это были пожилые женщины, те самые "кумушки", которые, благодаря Крейстону, смогли провести вечер Бала за одним столом и посплетничать в привычной компании. Эвелина вовремя заметила кивающую ей Джудит Форбин и быстро подошла к ней, чувствуя на себе внимательные оценивающие взгляды. Но искренняя радость Джудит от встречи и не менее искренний ответ Эвелины — она обняла и расцеловала старую женщину, как давнюю добрую знакомую — расположили к графине сердца недоверчивых "кумушек". Дамы за столом расцвели в улыбках, общие вздохи и восторги по поводу необыкновенного платья быстро сменились на любопытные нетерпеливые взгляды, когда Джудит Форбин загадочно намекнула на "историю", связанную с нарядом графини. Эвелина только рассмеялась, предчувствуя, что "кумушки" узнают не только историю семилетней давности, но и про письмо герцога, которое Крейстон показал теще. Но графиня и не думала скрывать правду, наоборот, ее только радовало, что о благородном поступке Эрнеста узнают.

Куда больше удивил Эвелину вопрос высокой, суровой с виду, пожилой женщины: "Не она ли та графиня, что заставила ее внука костюм нормального цвета надеть?" Поняв, что перед ней Берти Линнель, Эвелина подтвердила, что Айвен передумал надевать на Бал черное не без ее участия. Суровое лицо мигом подобрело и оживилось, и на графиню посыпались вопросы: о причинах выбора именно зеленого, и под чье же платье такой цвет, и кто она, эта девушка, давно ли Айвен с ней знаком, из какой она семьи…

Рассмеявшаяся Эвелина не ответила больше ни на один вопрос любящей бабушки, сославшись на то, что ей надо спешить. Графиня пожелала женщинам дождаться Лунного Вальса, который откроет все тайны, и среди них — тайну имени возлюбленной Айвена Линнеля. Несколько разочарованные дамы тепло простились с "милой графиней", и Эвелина легко пошла дальше, услышав еще, как кто-то из старушек восхищенно шепнул про нее:

— Фея, ну как есть фея! И платье-то такое, что ни один портной не сошьет, и туфельки, и брошь, и сама она вся сияет…

Улыбаясь услышанному, Эвелина вошла в главный зал, где были столы для Их Величеств и придворных. Она бегло оглядела фрейлин, удивившись, что почти все они, кроме Кэтрин, красовались белым цветом волос. Их группа издали напомнила графине цветущие кусты сирени — на всех девушках платья разных сиреневых оттенков, да еще и белокурые девичьи головки, как напоминание о том, что сирень может быть и с белыми цветами. А если учесть, что фрейлины постоянно смеялись и хихикали, то это были кусты сирени, в которых поселилась стая шумных воробьев.