Невеста проклятого волка - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Сапункова cтр.№ 25

Данир не скажет. Он даже попросил не говорить об этом с ним. Не думать, не вспоминать об их сроке. Два месяца и всё. Но она ведь так ничего и не пообещала, верно?

Катя сама спустилась вниз по тропинке, прихватив ведро — не такая уж она беспомощная. Старалась, конечно, ступать осторожно и смотрела под ноги. Впрочем, нога не болела, и ничто не напоминало о вчерашней неприятности. Волчица, подруга волка-сторожа, следовала по пятам, и это даже успокаивало.

Внизу действительно текла, пенилась между камней узенькая горная речка. Катя зачерпнула воды, понюхала, попробовала, покосилась на волчицу — та вроде смотрела одобрительно. Ну вода определенно вкусная. Если бы ещё не тащить её вверх.

Катя оставила ведро и прошла немного вдоль русла, прогуляться и посмотреть окрестности. Что сказать — её занесло в чудное место. Обустроить бы тут всё, и чтобы были баня, и газовая плита, и электричество…

Вдруг впереди, как раз на её пути, кто-то появился. Вынырнул из просвета между большими камнями? Человек. Маленький. Да человек ли, или ещё какой-нибудь зверёк в человечьей ипостаси? Катя быстро оглянулась на волчицу — та была спокойна, даже хвостом помахала. А человек замер, увидев Катю, и издалека ей поклонился. И невозмутимо двинулся навстречу.

Мальчишка лет десяти или чуть старше. Темноволосый, худой, жилистый, длинноволосый. Тоже волк? Волчонок. Он тащил на плече большую корзину, похожую на ту, с которой приходила вчера Турей.

Он подошёл, поклонился опять, придерживая корзину, и выразительно принюхался — даже крылья носа затрепетали. Ах ты ж… волчонок.

— Ты волчонок? — прямо спросила Катя и улыбнулась.

— Я волк, айя Катерина! — ответил тот звонко и немного вскинул подбородок.

Имя Кати он, кстати, выговорил легко и отчетливо — тренировался?

— А как тебя зовут, волк?

— Я Мих. Мих Черрин, моя айя.

Он был гораздо смуглее Данира, с темными волосами, у каждого виска среди волос болтались косички, на кончиках туго перевязанные шнурками. Турей была светлокожей, но более тонкие и выразительные черты лица мальчика повторяли её черты с хорошей степенью сходства.

— Ты сын Турей? Ко мне идешь? А тебе не тяжело? Помочь, может? — действительно, корзина выглядела серьезно и заметно оттягивала не слишком пока широкое плечо мальчишки.

— Что ты, айя! — воскликнул он с обидой. — Разве это ноша! Ты думаешь, я слабее тебя? Думаешь, я… — он умолк и поднял подбородок ещё выше.

— Я такое не думаю, Мих. Ты ведь волк, — поправилась Катя и посторонилась, пропуская отважного юного оборотня.

— Это вы, айя Катерина? Что вы здесь делаете, скажите на милость?! — раздался позади голос Турей.

Мих хмыкнул и заторопился, буркнул что-то волчице, и она побежала с ним рядом. А к Кате торопливо приближалась Турей, тоже с корзиной, только гораздо меньше.

— Что вы тут делаете, моя айя? Я же велела вам поберечь ногу. Только дети бывают такими неразумными и не слушаются, айя. Опять покалечитесь и не сможете ходить, а ведь в храм надо зайти своими ногами, да ещё босыми. Что айт Данир станет с вами, с хромой, делать? На руках носить? Ну, может, ему это, конечно, и в радость, да только после храма ему и на другое силы понадобятся…

— Какой храм, Турей? — Катя замерла.

— Да в ближней поедете, он сказал. Это выше в горы подняться надо, немного. Ну так что ж? Хороший храм. Я, как сына родила, шесть раз в год туда молиться хожу, пешком. Туда, говорят, каждый шаг уже молитва…

— Погоди, Турей, — взмолилась Катя, — тебе Данир сказал, что сбирается в храм со мной? А зачем?

Спросила и сама поняла глупость вопроса. И Турей посмотрела странно.

— Ох, айя Катерина. Не знаю я, зачем и почём, но надо сейчас платье подогнать для вас, и башмачки. Так что пойдёмте уж, не будем время терять!

Но ведь и правда — зачем? Если она поняла верно, причём из вчерашнего рассказа той же Турей, надетый в храме браслет окончательно завершит заключение их брака. С Даниром они об этом не говорили, она и не помышляла пока что ни о каких серьезных церемониях. Зачем — на два месяца?..

— Пойдемте, айя, — строго сказала Турей. — А сюда вы за водой, что ли, пришли? Ручей куда ближе. И нарзанный источник тут неподалёку есть, я покажу. Выпьешь из него — так прямо на глазах силы прибывают!

Катя под неодобрительным взглядом Турей воды всё же зачерпнула, хоть и неполное ведёрко. Совсем не тяжело, и не зря же спускалась! И ведро понесла сама, не отдала. Турей недовольно пыхтела, но не стала настаивать.

Платье оказалось ярко-красным, из плотного шелковистого льна, с вышивкой мелким бисером по вороту, рукавам и подолу. Бисер — чёрный и разные оттенки серого, а узор напоминал цветы. По бокам платье шнуровалось, и села на Катиной фигуре очень даже неплохо. Длина?..

— Длину добавим, на три пальца, — решила Турей. — Я специально взяла ленты. Хорошо будет. А Мих пока башмачки стачает. Берись за работу, бездельник, у тебя время до вечера! Будет удобно, айя, и не скользко, по нашим тропинкам ходить самое то! И не упадёте, и в пропасть не сорвётесь — подошвы заговорённые! К знахарке носили, айт за всё заплатил!

Башмаки с заговорённой подошвой, какая прелесть. Как раз для растяпы, которая и на ровном месте кочки найдёт.

Действительно, Мих извлёк из своей корзины вырезанные из мягкой чёрной кожи заготовки, примерил их Кате на ногу, сделал отметки и ушёл за порог, сел на чурбак у раскрытой двери, инструменты разложил перед собой на куске кожи. Ну конечно, внутри этой хибары шить нельзя — слишком мало света. Электричество тут насущная, но такая невозможная необходимость.

— Вы не беспокойтесь, айя Катерина, — Турей по-своему истолковала Катин озадаченный взгляд, — не смотрите что мал, сошьёт, как лучший мастер!

— А вы сами шьете себе обувь?

— Мы? Шьем. Вся семья наша — башмачники, и лавку держим, и на заказ обуваем. И сынок тоже, уже башмачник. Будете довольны, точно говорю, ещё несколько пар закажете. Айт вам велел и меховые сшить. Холодает, снег скоро ляжет.

— И что, в заговорённых башмаках точно не упадёшь? С обрыва, например?

— А как же, Айя, — серьёзно подтвердила Турей. — Не упадёшь. Только прыгать придётся. Но вы-то не станете?

— Не стану, конечно, — вздохнула Катя. — А платье? Ты и портниха?

— Да что платье? Каждая женщина шьет.

Она подошла к сыну, нагнулась, что-то ему сказала, водя пальцем по кожаной заготовке. А волчонок её выслушал, а потом, стрельнув глазами в Катю, пошептал что-то матери на ухо. Турей заулыбалась, тоже оглянулась на Катю и всплеснула руками:

— Вы хлеб ставьте, айя! Пора уже!

— Хлеб? — озадачилась та. — Но ты ведь принесла большую булку!

— Это чтобы днём не голодать. Но вам-то перед храмом надо хлеб испечь! Как же. Всегда пекут хлеб. И с собой возьмёте. Это же на счастье[N1]!