И все же Таду казалось почти невозможным поверить в то, что
шерифа Пэнборна не убедят его слова, даже если сперва он и не захочет этого
слышать. Тад и сам не хотел, но обнаружил, что бесполезно придумывать что-то
еще. Это было бы попыткой извиниться за безжалостную правду.
– Почему он не звонит, – напряженно произнесла Лиз.
– Всего только пять минут прошло, крошка.
– Ближе к десяти.
Он с трудом подавил желание накричать на нее – это ведь не
телевизионная игра-шоу, Алану не дадут добавочных очков и ценных призов за
звонок до девяти часов с правильным ответом.
– Это не был Старк, – продолжала все настаивать и настаивать
какая-то часть его мозга. Голос был рассудительным и странно беспомощным,
казалось, повторяющим эту сентенцию не из-за действительной убежденности в
своей правоте, а только по привычке, как попугай, прирученный выкрикивать
«Хороший мальчик!» или «Полли хочет крекер!» И все же это правда, разве не так?
Предполагал ли Тад, что Старк придет НАЗАД ИЗ МОГИЛЫ подобно монстру в фильме
ужасов. Ведь это либо искусный трюк, поскольку никакого человека – или
нечеловека – никогда не хоронили, его могильная плита с надписью – всего лишь
папье-маше, укрепленное на поверхности пустой и даже не вырытой могилы, столь
же выдуманной, как и все остальное...
В таком случае, это заставляет меня перейти к последнему
пункту... или аспекту... или, черт побери, как вам самому нравится это
называть... Каков размер вашей обуви, мистер Бомонт?
Тад медленно оседал при этих раздумьях в своем кресле, почти
готовый задремать, несмотря ни на что. Теперь он выпрямился столь неожиданно,
что чуть не выплеснул чай. Отпечатки ног. Пэнборн что-то говорил о них...
Что это за отпечатки ног?
Неважно. Мы даже не делали их фото. Мы раздобыли почти все,
что искали, на столике...
– Тад? Что это? – спросила Лиз.
Чьи отпечатки ног? Где? В Кастл Роке, иначе шериф даже не
знал бы о них. Может быть, они оказались на кладбище Хоумленд, где та
неврастеничная дама-фотограф щелкнула картинку, которую он и Лиз находили столь
забавной?
– Не самый приятный парень, – пробормотал он.
– Тад?
Тут зазвонил телефон, и они оба пролили свой чай.
Рука Тада протянулась к трубке... затем на мгновение
замерла, слегка подрагивая над самим телефоном.
А что, если это он?
Я не буду тобой заниматься, Тад. Ты не хочешь трахаться со
мной, потому что, когда ты это делаешь, ты трахаешься с наилучшим.
Он заставил свою руку опуститься, взять трубку и поднести ее
к уху.
– Хэллоу?
– Тад? – это был голос шерифа Алана Пэнборна. Вдруг Таду
стало очень легко и свободно, словно его тело ранее окутывала острая проволока,
которую только что сняли.
– Да, – ответил он. Слово вышло каким-то безучастным, словно
вздох. Он сделал вдох. – Мириам в порядке?
– Я не знаю, – сказал шериф. – Я передал в полицейское
управление ее адрес. Мы вскоре должны все узнать, хотя должен предупредить, что
ожидание в течение пятнадцати минут или получаса вряд ли покажется вам и вашей
жене столь уж коротким в этот вечер.
– Нет. Оно не покажется таким.
– У нее все в порядке? – спрашивала Лиз, и Тад, прикрыв
микрофон трубки, сообщил ей, что Пэнборн еще не в курсе. Лиз кивнула и
откинулась назад, все еще слишком бледная, но казавшаяся более спокойной и
имеющей больше возможностей для самоконтроля, чем совсем недавно. По крайней
мере, люди занимаются сейчас этими делами, и теперь уже не только они с Тадом
отвечают за все.
– Они также получили адрес мистера Коули от телефонной
компании...
– Как! Они не...
– Тад, они не хотят что-либо предпринимать, пока не выяснят
состояние его бывшей жены. Я сообщил им, что у нас сложилась ситуация, когда
психически ненормальный человек может охотиться за кем-то из людей, названных в
статье журнала «Пипл» в связи с литературным псевдонимом «Старк», а также
объяснил те дела и связи, которые Коули имели с вами. Я надеюсь, что сделал все
точно и правильно. Я не очень много знаю о писателях и еще меньше об их
литературных агентах. Но они точно уяснили, что бывшему мужу миссис Коули
совсем не нужно мчаться туда до их прибытия.
– Спасибо. Спасибо за все, Алан.
Тад, нью-йоркская полиция сейчас, конечно, слишком занята,
чтобы потребовать дальнейших объяснений, но затем они захотят все же их
получить. Я тоже. Кто, по вашему мнению, этот парень?
– Я не хотел бы обсуждать это по телефону. Я должен приехать
к вам, Алан, но не хочу прямо сейчас покидать свою жену и детей. Я думаю, вы
сможете меня понять. Поэтому вы должны приехать сюда.
– Я не могу сделать это, – терпеливо ответил Алан. – У меня
здесь свои обязанности и...
– Ваша жена все еще больна, Алан?
– Сегодня вечером она кажется вполне в норме. Но один из
моих помощников вызван в суд, и я должен заменять его. Обычное дело в маленьких
городках. Я как раз уже собирался уезжать. Я хочу сказать, что сейчас не самое
лучшее время для вас проявлять какую-то застенчивость, Тад. Скажите мне.
Тад думал об этом. Он почувствовал странную уверенность, что
Пэнборн примет его предположения, когда услышит их. Но, только, не по телефону.
– Вы сможете приехать ко мне завтра?
– Мы, конечно же, увидимся завтра, – сказал Пэнборн. Его
голос был одновременно и ровным, и все более настойчивым. – Но мне нужно знать
то, что вы знаете, сегодня вечером. То, что ребята из Нью-Йорка попросят
разъяснений – дело вторичное по сравнению с тем, о чем я беспокоюсь. У меня
есть свой сад, чтобы его охранять. В городе полно людей, жаждущих увидеть
схваченным убийцу Хомера Гамаша, и как можно скорее. Я, кстати, один из них.
Поэтому не заставляйте меня снова просить о том же. Еще не так поздно, чтобы я
не смог позвонить прокурору федерального судебного округа в графстве Пенобскоп
и попросить его арестовать вас как свидетеля по делу об убийстве в графстве
Кастл. Он уже знает от полиции штата, что вы – подозреваемый, независимо от
наличия алиби.
– Вы хотите это сделать? – спросил Тад, ошеломленный и
потрясенный.
– Я сделаю это, если вы меня к этому принудите, но я не
думаю, что вы себя так поведете.
Голова Тада, казалось, заработала четче и яснее; его мысли
действительно ушли куда-то далеко. В конце концов, не столь уж важно ни для
шерифа, ни для его коллег из Нью-Йорка, является ли человек, которого они
разыскивают, психопатом, считающим себя Старком, или самим Старком... ведь это
так? Тад сам так не думал до тех пор, пока они не стали угрожать схватить его.