Жених для няни - читать онлайн книгу. Автор: Галлея Сандер-Лин cтр.№ 102

— Спасибо, брат! — Дима пожал руку друга.

— Да ну, какие счёты… — отмахнулся тот. — Твой отец сказал нам пока не трогать Бориса, решил сам его проучить. Мне даже интересно, что он придумал. У Злобинцева бабла хоть отбавляй, может выкрутиться.

В любом случае я была рада, что заказчиками были не Егор и не Глеб (хотя Коновальский и так мне крови попортил). А вот Александра, хоть и косвенно, но была причастна. И сама к Диме присосалась, и бывшего хахаля на него, можно сказать, натравила. Пусть бы уже эти двое поженились и оставили нас в покое! А ещё лучше — уехали куда подальше.

Вскоре приехала Мария Ивановна. Побывала у сына, а затем мы с ней, как и договорилась, поехали в Димкину квартиру. Ну да, кто бы сомневался! Элитный дом, высокий этаж, отличная планировка, шикарный вид на город. Тут было светло и просторно, хотелось остаться подольше. Правда, поначалу, когда только вошла, чувствовала, что врываюсь в Димкино личное пространство. И как хорошо, что Зарецкий-старший подарил сыну жилплощать с ремонтом и мебелью!

Осмотрев комнату, которую мы решили делать условно детской, спланировали, что нужно докупить из детских принадлежностей и мебели, и позвали Антона, который сделал необходимые замеры. Что-то заказали через интернет, за чем-то устроили набег на магазины — и в итоге к приезду комиссии оформили комнату Дарины в лучшем виде, да и остальную жилплощадь «оживили», создав эффект присутствия.

Я в сжатые сроки получила разрешение на удочерение, стала на учёт и с нетерпением ожидала заседания суда, уповая на положительное решение. Дарина продолжала гостить у Зарецких, осваиваясь и привыкая к нормальной жизни и вкусной еде. Я моталась между домом, офисом, больницей и сестрой. Заезжая к маме, несколько раз видела Глеба. Больше он не подходил, но смотрел многообещающе. Не признал поражения, готовит что-то, вот только что? В любом случае охрана при нас, так что можно спать спокойно.

Пока я занималась удочерением Рины, Дима шёл на поправку. Вскоре врач разрешил ему выписаться из больницы и продолжить лечение дома, но на некоторое время приписал профессиональную сиделку, которая была бы с ним с утра до вечера, помогала с перевязками и следила за приёмом лекарств. Зарецкий, не желая, чтобы брат и сестра видели его в таком состоянии, обосновался в своей квартире, куда, собрав вещи, переехала и я. Да и вообще, мы ведь теперь семья.

Димка уже понемногу вставал, но передвигался всё ещё очень осторожно. Швы ему сняли, помимо прочих лекарств врач прописал дорогущие мази, которые помогают рассасывать послеоперационные рубцы как на лице, так и на теле. Однако этот прохвост всё ещё не позволял мне смотреть на своё лицо без повязок, говорил, что оно выглядит непрезентабельно, и продолжал втирать мази.

С каждым днём на нём становилось всё меньше бинтов, я снова видела оба его глаза, с век сходили следы синяков. Ближе к вечеру, когда уезжали навещавшие его родители и уходила сиделка, наступало моё время. Набегавшись за день между офисом, домом и поместьем Зарецких, на ночь я приезжала к нему. Вообще-то у меня тут была собственная комната, но я за время пребывания супруга в больнице уже настолько привыкла ночевать с ним в одной комнате, что не представляла, как оставлю его одного.

Так что я спала вместе с Димой на его широкой кровати. Просто устраивалась у него под боком, обнимала Димкину руку и сворачивалась калачиком под отдельным одеялом, чтобы максимально не тревожить пациента, но чувствовать его и быть всю ночь рядом. Когда требовалось, подавала ему воду, готовила по утрам кашу и протирала незабинтованные участки тела влажной тряпочкой.

У Зарецкого медленно, но верно срастались рёбра, заживала рана на боку. «Никаких резких движений, никакого напряжения!» — говорил доктор. И Димасик старался придерживаться советов, чтобы поскорее встать на ноги. Я прекрасно видела, как его тяготит вынужденное бездействие и временная беспомощность… Но меня радовало, что у него всё меньше случаются приступы головокружения, связанные с сотрясением.

Рана на моём плече тоже поджила, и я стала втирать в неё Димкину заживляющую мазь. Иногда сквозь сон я чувствовала, как он гладит мои волосы. В такие моменты мне спалось особенно хорошо. Я ощущала, что нашла своё место в жизни, и оно было рядом с Димой.

Когда пришёл срок судебного заседания, я была вся на нервах и ждала любого подвоха, но, слава богу, Глеб никак не смог помешать и суд удовлетворил наш запрос: я стала полноправной мамой Дарины! Я снова вознесла мысленную молитву за здравие моего свёкра и его юристов. Мы наконец забрали Дарину к себе, зарегистрировали её в ЗАГСе, и она получила новое свидетельство о рождении на имя Дарины Дмитриевны Зарецкой.

С Димой, к слову, общий язык она нашла очень быстро. Он был для неё благодетелем, тем, кто помог спастись из ада. Да и вёл себя очень доброжелательно, совсем как с Милой. Хотя я ведь и так знала, что отцом Зарецкий будет превосходным. Правда, папой она его не называла, как, впрочем, и меня мамой. Мы были для неё просто Димой и Ангелиной.

Однажды после просмотра какого-то фильма она подошла к нам со странным выражением лица. Мы разволновались, не зная, что и думать.

— Спасибо! — Рина неожиданно бросилась в мои объятия, потом схватилась и за Димину руку. — Спасибо, что забрали меня!

Как потом оказалось, она посмотрела старый добрый фильм «Кудряшка Сью», где девочку после ряда перипетий увозят в приют, а в финале удочеряют главные герои. Помню, как в своё время рыдала на этой картине, но никогда не думала, что смогу стать как бы одной из участниц описанных там событий.

Когда я была на работе, Дарина частенько чистила для Димасика фрукты, резала дольками и кормила (он мне потом рассказывал). А ещё грустно смотрела на его повязки и хотела, чтобы он поскорее мог от них избавиться. В остальное время она пропадала за книгами и альбомом для рисования. Гуляла редко, только если со мной, потому что была ещё не готова налаживать контакты с другими детьми.

Зарецкие, кстати, так просто дело с приютом не оставили. Сами приехали, оценили жалкое состояние, и подобная картина им явно не понравилась. Андрей Петрович обратился к высокопоставленным знакомым, поэтому персоналу сделали внушение, что нужно лучше следить за мальчиками, дабы не приставали к девочкам, да и вообще обещали проблемы, если условия пребывания детей не изменятся. Потом юристы выявили факты хищения средств, предназначенных для детей, и нерадивые сотрудники были сняты со своих постов, их заменили другими, куда более компетентными людьми. Ну и, конечно, Зарецкий-старший сделал в детский дом денежное вливание. Оставалось надеяться, что ребятня, которая осталась там, ощутит на себе эти улучшения и жизнь этих детишек станет хоть немного лучше.

Сиделка к нам уже не приходила, необходимость в этом отпала, и Дима понемногу стал работать из дома. Сидел за ноутбуком (вернее, полулежал), висел на телефоне… Я рассказывала ему обо всём, что творится в офисе, держала в курсе самых важных проектов. Кстати, электронный проект Рижских был успешно завершён, осталось только воплотить его в жизнь.