Воплощение снов - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Федотова cтр.№ 17

Она не могла сказать, сколько прошло времени, прежде чем маркиз наконец оставил ее в покое — дрожащую, униженную, не понимающую, что с ней сделали, и чем она заслужила такое наказание. Она не проронила ни звука — ни тогда, ни после, когда муж, отпустив ее, вытянулся рядом — так же молча. Она понятия не имела, угодила она ему или нет, получил ли он, что хотел, ей было уже все равно. Единственное, на что хватило Лавинии — отвернуться от желтого огонька единственной свечи и спрятаться в темноте, уйти в нее с головой, как в воду, в надежде уже не вынырнуть никогда. Так плохо ей не было еще ни разу в жизни.

Но ее супруга, похоже, это совсем не заботило. Выровняв дыхание, он тяжело поднялся с кровати, задул свечу, вновь лег, отодвинувшись к самому краю, и уснул. Лавиния осталась наедине с собой, как всегда, только теперь еще и раздавленная, опустошенная, лишенная своих последних наивных грез и всякой надежды. Она проплакала до самого рассвета, молча, неслышно, так и не сумев забыться сном, а утром ее растолкали, едва задремавшую, и велели одеваться, не замечая ее опухших от слез век и покрасневших глаз, после чего усадили в дорожный экипаж и увезли из Мидлхейма на юг, в Алваро. Где спустя пару недель все повторилось снова. И снова.

Теперь не было уже так оглушающе больно, однако страх и отвращение никуда не делись: молодая маркиза и так-то боялась мужа, но в эти минуты она его почти ненавидела. Астор Д'Алваро приходил всегда после полуночи, окутанный винными парами, от которых к горлу Лавинии неизменно подкатывала дурнота, молча закрывал за собой дверь, молча брал то, за чем пришел, и так же, не проронив ни слова, уходил. Свечей он не зажигал — впрочем, как раз это его супругу совсем не расстраивало. Зажмурившись и стиснув зубы, маркиза считала секунды, пока ее не оставят в покое, и за мужем не захлопнется дверь, а потом привычно зарывалась лицом в подушку, давая волю слезам — слезам облегчения, что все кончилось, он ушел и теперь еще нескоро вернется. Слава богам, Астор Д'Алваро не был в ее спальне частым гостем — он появлялся там раз в две-три недели и никогда не оставался до утра. А если бы вдруг его сиятельству взбрело в голову провести с женой не четверть часа, но целую ночь или, того хуже, несколько ночей подряд?.. Нет, такого бы Лавиния уж точно не выдержала.

Хотя кто бы вообще стал ее спрашивать? Маркиз Д'Алваро был в своем праве, и ни отказать ему, ни возмутиться она не смела. Ведь он муж! И ее долг во всем покоряться ему, как бы ей самой это ни было омерзительно.

Подумав об этом, Лавиния горько улыбнулась и отвернулась от кровати. Взгляд упал на ящичек с письменными принадлежностями: там, внутри, покоилась аккуратная стопка писем от матери. Герцогиня эль Виатор, пока дочь была рядом, не слишком утруждала себя вниманием к ней, однако стоило Лавинии покинуть Мидхейм, как в Алваро одно за другим полетели письма. Корделия писала дочери не реже раза в неделю, настойчиво интересуясь ее жизнью на новом месте, домом, условиями, прислугой и — в особенности — ее отношениями с маркизом. Угождает ли Лавиния супругу? Доволен ли он ею? Часто ли навещает по ночам, и не чувствует ли дочь в себе каких-нибудь перемен?..

Сначала Лавиния удивлялась, с чего бы вдруг стала так важна матери, однако когда герцогиня от полунамеков и намеков перешла таки к прямым вопросам о том, не ожидается ли в новорожденной семье прибавления, и если нет, то почему, ее дочери все стало ясно. Выйти замуж — это было только начало. Родителям требовался наследник графства Алваро. Почему именно им, а не тому же маркизу, который об этом ни разу даже не заикнулся, Лавиния понятия не имела, но зато наконец поняла связь между ночными визитами супруга, тем, что происходило во время этих визитов, и тем, чем они должны были рано или поздно закончиться. Дети! Ну конечно, дети, не могли же боги быть столь жестоки, даря мужчинам такую злую забаву и ничем за нее не утешив женщин?.. И если так — Лавиния готова была потерпеть. Не ради батюшки с матушкой, не ради мужа, от которого ее воротило, и которому было плевать на нее — нет, она даже и не думала о них. Но ребенок… свой ребенок, а может быть, если повезет, то даже не один — он стоил всех ее мучений! Он будет плоть от ее плоти, этот маленький комочек счастья, он будет принадлежать лишь ей, и она уже никогда больше не останется одна. Она будет его баловать, она отдаст ему всю себя, ведь уж ему-то точно все это будет нужно — и она сама, и ее любовь… Ребенок! Как было бы чудесно, если бы он вдруг у нее появился!

Глаза Лавинии затуманились. Она была замужем вот уже почти три месяца, но признаков столь желанной беременности, подробно описанных герцогиней в последнем письме, пока что не наблюдала — хотя вниманием супруга по этой части отнюдь не была обделена. Так в чем же загвоздка? Может, она что-то неправильно делает? Может, только одних усилий маркиза Д'Алваро недостаточно, и ей тоже нужно как-то постараться? Но как? Знать бы, как! Она тяжело вздохнула. Не спрашивать же у его сиятельства, а мать знай себе повторяет одно и то же: «будь послушной», «делай, как он пожелает» — а что можно сделать, если то, чего он желает, никакого участия с ее стороны, в общем-то, и не требует? Маркиза, очевидно, все вполне устраивает. И еще большой вопрос, устроят ли перемены, даже если они вдруг окажутся к его удовольствию…

Лавиния задумчиво нахмурила короткие темные брови. Так-то оно так, но с другой стороны — что она, в сущности, теряет? Маркиз не любит ее, она ему глубоко неприятна, так же, как и он ей, навряд ли когда-нибудь это изменится. «А мне уже двадцать два, — с беспокойством подумала она, — и моложе я не становлюсь. Что, если потом для детей будет поздно?» Она вновь покосилась в сторону кровати, привычно поежилась — и нехотя повернулась к зеркалу. Мышка… Бледное лицо, бледные губы, глаза совершенно бесцветные, даже волосы — и те как мышиная шкурка! Взгляду просто зацепиться не за что, неудивительно, что мужу она неинтересна. Мужчины любят красивых. Таких, вроде сестрицы Миранды.

Ну да с лицом все равно уже ничего не поделаешь. А вот платье — тоже серое, как на грех — вполне можно к ужину сменить на что-то более яркое. И, может быть, даже открытое: таких с десяток висит в шкафу, слишком тонких для нынешней погоды и чересчур кокетливых и дорогих для того, чтобы носить их дома. «Гости к нам не ездят, и мы к ним тоже, — подумала Лавиния, поднимаясь и подходя к шкафу, — платья только пылятся зря. Надену к ужину что-нибудь получше этой серости… Холодно будет, конечно. Но, по крайней мере, хоть на час стану меньше похожа на мышь. Может, такая жена маркизу больше понравится, и он станет хоть сколько-нибудь помягче?»

Камин в столовой опять начал чадить. Нужно будет завтра велеть прочистить дымоход, подумал Астор, едва сдержавшись, чтоб не чихнуть. И протянув руку к наполненному бокалу, сказал:

— Открой окно, Пэт. Здесь нечем дышать.

Кухарка, что с некоторых пор прислуживала за столом, сменив на этом поприще своего, как она выражалась, «косорукого муженька», с сомнением бросила взгляд на другой конец стола, где сидела маркиза Д'Алваро. Ее сиятельство сегодня не куталась в шаль, по своему обыкновению, а в таком легком платье с открытыми плечами простудиться — минутное дело!.. Это, может, господину все как с гуся вода, а госпожа, сразу видно, к сквознякам студеным не привыкши.