Цена мечты - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Федотова cтр.№ 91

— Боги милостивы, Карлос, — сказал маркиз Д’Алваро. — Они никогда не отнимают, не даря ничего взамен. А твоя дочь достойна такой чести, из молодых наездников юга тягаться с ней может разве что Энрике. И в них обоих течет твоя кровь! Разве это не повод быть благодарным жизни?

Барон не ответил, но морщины на его крутом лбу чуть заметно разгладились. Доля правды в словах товарища была, и немалая. Кайя редкая умница и многого добьется, особенно теперь, а что до Энрике… Карлос, конечно, честил старшего сына и в хвост, и в гриву, но внутренне сам понимал, что на деле ничего, кроме жалости к матери, не может ему предъявить. Энрике был хорош — что в небе, что на земле. Лучшего наследника нечего и желать! «Еще бы невесть что из себя не корчил, — с неудовольствием подумал барон, — так цены б ему не было» Непробиваемое, хоть и наверняка показное равнодушие сына ко всему, будь то отцовская трость или его же неуклюжая ласка, частенько выводили Карлоса из себя. Ему виделось в этом какое-то ребяческое позерство, а барон был человек простой, к тому же горячий и вспыльчивый, вот и срывался — а после бесился еще сильней, понимая, что все было без пользы. Стащить маску с Энрике на его памяти не удавалось еще никому.

А, да и пусть их всех! Без того голова пухнет — и от жары, и от дрязг этих, от которых никуда не убежишь. Д» Освальдо, мысленно махнув рукой на свое неспокойное семейство, всласть потянулся и отпил еще вина. Красные апельсины, которые летом всегда добавляли в напитки вместе со льдом, откровенно горчили. Да, Астор дело говорит. Урожай в нынешнем году будет чистые слезы.

— Ужин-то скоро ли? — спросил барон. И посмотрел на багровое небо. — Солнце зашло.

— Сейчас… Гарет!

Из глубины дома донесся приглушенный звон бьющегося фарфора и бодрый голос денщика: «Сию секундочку, ваше сиятельство!» Не иначе как остатки сервиза добить решил, сиволапый, подумал маркиз. И гаркнул:

— Шевелись! Голодом нас уморить хочешь?!

Снова грохнуло и зазвенело. Маркиз скривился. Барон, чьи слуги перед ним ходили на цыпочках, осуждающе крякнул.

— Распустил ты их, Астор, — высказался он. — Этак ведь правда голодными ляжем.

— Ты же вроде сегодня спать не собирался? — поддел его друг. Карлос, не растерявшись, развел руками:

— Так сил-то мне, значит, вдвое больше понадобится!..

Они рассмеялись. Со стороны распахнутых дверей дома донеслись шаркающие шаги под аккомпанемент дробного дребезжания посуды. Денщик маркиза, при всей своей нерасторопности, всегда чувствовал, когда терпение господина начинало всерьез подходить к концу.

Душный стоячий воздух наполнился ароматами жареного мяса и пряных трав. Барон, оживившись, выпрямился в своем кресле. Маркиз Д’Алваро улыбнулся. «По крайней мере, — принюхиваясь, про себя вынес вердикт он, — с кухаркой мне точно повезло!»

* * *

Окутанная ночным покоем, давно уснула южная граница. Погасли огни крестьянских хижин, погрузились в тишину старые поместья, лишь караульные на стенах застав, сжимая в руках копья, бездумно таращились во тьму, да глухо взрыкивали в своих стойлах драконы. Им, истомившимся за день, хотелось свободы и неба.

Маркиз Д’Алваро, лежа в постели с закрытыми глазами, вполуха прислушивался к окружающему безмолвию. Ветра не было. Не шуршала сухая листва, не поскрипывал заржавленный флюгер на крыше над головой, даже мышиной возни из-под половиц было не слышно. Жара обессилила всех и вся. Ерзая на мокрой от пота простыне, Астор уже который час безуспешно пытался заснуть, но никак не получалось. Духота спальни, от которой не спасало даже настежь распахнутое окно, переполненный желудок и кислый запах, шедший от подушки, наводили дурноту, в висках стучали маленькие горячие молоточки, а на языке до сих пор ощущалась горечь с привкусом апельсина — не стоило, все-таки, так налегать на вино за ужином! Подумав об этом, хранитель второй заставы невесело усмехнулся. Сорок семь лет — это, конечно, не двадцать… Но чувствовал он себя сейчас на все шестьдесят. Вот и бессонница подоспела. Куда уж как славно. Он открыл глаза и, сбросив на пол влажную, тяжелую подушку, заложил руки за голову.

Это даже хорошо, что Карлос решил остаться на пару дней. Не из-за Руты, понятное дело, да и не из-за него, Астора, но все равно хорошо. «Хоть встряхнусь немного», — подумал маркиз. Он привык к одиночеству и давно полюбил его, с каждым годом находя в своем затворничестве все больше и больше плюсов, однако даже ему временами бывало тоскливо. Вот как сейчас. Нестерпимый зной, что третий месяц подряд держал Геон в осаде, еще больше ухудшал дело, и Астора временами до белого каления раздражало всё — от скрипа половиц до собственного денщика. Даже девицы вроде Руты не могли заглушить овладевающую маркизом смутную тоску по чему-то, чему он сам не мог подобрать названия. Конечно, Карлос Д» Освальдо в нынешних жизненных обстоятельствах никакого веселья в дом принести не мог, но само его присутствие уже странным образом бодрило. «Надо все-таки чаще бывать на людях, Инес права, — вынужденно признал маркиз. — Ну или того же Карлоса, в конце концов, чаще в гости звать. Его сейчас даже уговаривать не надо, да и заставы наши бок о бок стоят…» Он задумался. Идея была недурная.

— Хотя Абель, пожалуй, все эти его разъезды по соседям и так уже поперек горла, — вполголоса пробормотал маркиз. Перспектива в самом скором времени оказаться без вины виноватым, с другом за компанию, слегка охладила его пыл. Скандалов он не любил, тем более, в собственном доме, а с баронессы Д» Освальдо вполне бы сталось: Абель была северянка по рождению, но что до темперамента, то порой даже самые горячие южанки не могли сравниться с ней. Гордая, самолюбивая, импульсивная — этим она когда-то и покорила Карлоса Д» Освальдо. Он сам был такой.

А теперь из-за всего этого рушится их семья. Он не смог позволить, чтобы его плоть и кровь сгинула в каком-нибудь борделе, а она не смогла ему этого простить. Баронесса ненавидела Кайю вовсе не из-за ее матери. Она ненавидела ее потому, что Карлос, признав дочь от полковой шлюхи, сам того не ведая разрушил пьедестал, на который Абель его возвела своей любовью — и потому, что даже несмотря на это она до сих пор продолжала его любить. «Как и он ее, в сущности, — подумал Астор. — Мда! Чуден промысел божий. Поневоле возрадуешься, что хотя бы тебя не задело».

Он зевнул и уставился в потолок. Маркиз был закоренелый холостяк, каковым собирался остаться до конца своих дней. Возможно, на просторах Геона нашлась бы пара-тройка и его бастардов, но ни одного из них ему на крыльцо не приносили. Хотя не сказать, чтоб не старались: все предшественницы Руты спали и видели, как бы упрочить свое положение ребенком, однако не вышло ни у одной. Может быть, вообще ни у кого не вышло. «Все-таки со мной что-то не так», — без особенных сожалений констатировал Астор. Отсутствие наследников его уже давно не расстраивало.

Жаль только, род Алваро угаснет вместе с ним. «Что поделать, все в жизни имеет свой конец. И этот еще не самый худший» Глаза Астора начали слипаться. Медленно погружаясь в тягучую воронку сна, он услышал где-то за стеной тихий вскрик и заливистый смех Руты. Но вместо ее лица из сгущающейся темноты выплыло другое — обрамленное мягкими каштановыми локонами, лучащееся застенчивой, совсем еще детской улыбкой. Ирлин… Малышка Ирлин… Как это было давно, подумал Астор и провалился в густую, прохладную темноту. Она пахла свежескошенной травой и землей — влажной, красной, в которой отпечатывались следы маленьких босых ног. Следы бежали вперед через поле, на глазах высыхая под ярким полуденным солнцем, а над ними, разлитый в самом воздухе, дрожал все тот же беззаботный смех, звонкий, как пение маленьких хрустальных колокольчиков. Он кружился над Астором, звал за собой — и тот шел. Бежал. Через поле, огибая высокие копны ароматной травы, к встающему впереди лесу… Ирлин! «Где ты?»- хотел крикнуть он, и уже почти было крикнул, но тут зеленый стог по правую руку вдруг вздрогнул, зашелестели, осыпаясь на землю, блестящие травяные перья, и чье-то гибкое тело обрушилось на Астора, сбив с ног. Вновь зазвенели, лишая воли, хрустальные колокольчики. И над вдавленным в жирную красную землю маркизом возникло все то же лицо — золотисто-розовое, чуть тронутое загаром, смеющееся и счастливое. Большие карие глаза взглянули на Астора сверху вниз. Они тоже смеялись. Завиток длинных каштановых волос скользнул по шее.