Цена мечты - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Федотова cтр.№ 19

Когда он, еле перебирая руками и ногами, выбрался наконец из воды и, обессиленный, растянулся на жухлой траве, день уже клонился к вечеру. Чистый пруд играл золотистыми искорками, отражая небо и нависающие над водой ветви деревьев, по его гладкой поверхности, кружась, скользило полдюжины уцелевших белых кувшинок — но вся эта красота победителя уже не трогала. Лежа на спине с закрытыми глазами, Нейл прислушивался к тенистой тишине сада и думал о том, какого свалял дурака. Что стоило дождаться садовника? Или попросту окатить себя с ног до головы из пары-тройки кувшинов? Так ведь нет. Нейлар эль Хаарт трудностей не боится!

Вспомнив о том, что еще вчера обещал брату поиграть с ним перед ужином, молодой человек тоскливо застонал. Он не чувствовал даже пальцев на ногах, а игры у Мелвина, как у всех здоровых малышей, сплошь подвижные. Не кубики складывать. И что теперь? Ведь пообещал же! Мальчишке с одной матерью скучно, с ней не побегаешь, не порезвишься, как хочется — его ведь тоже понять можно. Он так ждал, когда старший брат приедет на каникулы… А этот брат лежит колодой и не то что бегать — моргать не может!

— Ни ума, ни памяти, — сипло пробормотал Нейл, все-таки открывая глаза. Покосился на амулет на груди, весь залепленный вонючей тиной, и добавил кисло:- Зато новое ремесло, считай, освоил. Выставят из Бар-Шаббы — пруды чистить пойду.

Дотянувшись до валяющейся неподалеку одежды, он, не поднимаясь, кое-как натянул штаны. И собрав волю в кулак, поднялся на ноги. Ботинки с рубахой надевать не стал — замотал всё в узел, сунул его подмышку и поплелся через сад к дому. Вспомнив на полпути, что грабли вместе с сачком остались валяться у пруда, рядом с кучей мусора, развернулся было, но понял, что геройских подвигов на сегодня хватит. «Потом всё уберу, — решил Нейл, поудобнее перехватывая свой узелок. — Не сбежит». Он закинул узелок с ботинками за спину, свернул с дорожки, и, продравшись сквозь сухо шуршащий кустарник, вывалился на подъездную аллею.

Мысль о том, что в таком виде следовало бы вернуться домой через заднюю дверь, а не ломиться напрямую к крыльцу, лишь бы покороче, пришла в голову слишком поздно. Когда совсем рядом раздалось тихое «Ох!», и Нейлар эль Хаарт, вздрогнув от неожиданности, вскинул голову.

Прямо перед ним стояла невысокая молодая женщина. Должно быть, ненамного старше него самого, тоненькая, затянутая в строгое коричневое платье с высоким воротом, прижимающая к груди потертый ридикюльчик. Женщина была хорошенькая, рыжеволосая и порядком испуганная. Чему, в сущности, странно было бы сейчас удивляться.

— П-простите, — выдавил из себя Нейл, не зная, куда прятать глаза. — Не подумайте дурного, госпожа, я не хотел…

Незнакомка, почти что с ужасом глядящая на полуголого человека в рваных штанах, к тому же грязного, как золотарь, и почти так же пахнущего, вцепилась в несчастный ридикюль мертвой хваткой. А человек сделал шаг ей навстречу, порываясь то ли еще что-то сказать, то ли уже сделать… Ридикюльчик упал на землю. Тонкая рука метнулась к груди, вспыхнула и погасла маленькая золотистая звездочка. И открывший было рот Нейл понял, что его извинения тут никому не нужны — женщина одним движением сорвала с себя амулет. Амулет мага, который второй маг благополучно проморгал.

— Стой! — не своим голосом взвыл он, напарываясь спиной на кусты. Но было поздно. Тенистая аллея озарилась яркой вспышкой, холодная волна с силой ударила в грудь, и солнечный день померк.

В маленькой девичьей спальне было тихо. Только монотонно скреблась на дне ящика у кровати ящерица Шишша, да изредка за закрытой дверью слышался шорох платья и быстрые шаги кого-то из горничных. Негромко тикали часы на каминной полке, отсчитывая минуту за минутой, час за часом. В распахнутое окно вливался теплый вечерний воздух, наполненный шелестом листвы молодого клена: когда-то это дерево посадил под окном дочери сам барон Д’Элтара. Кассандра росла — и клен рос вместе с ней. Его сильные ветви, окутанные живым зеленым плащом, дарили прохладу даже в самые жаркие дни лета, осенью широкие листья горели огнем, заслоняя от глаз Кассандры поблекшие лужайки и мокрую от дождя изгородь, а долгими беспокойными ночами, когда на Мидлхейм и его окрестности обрушивалась весенняя гроза, клен стучался в стекло, словно говоря: «Ничего не бойся, я здесь, я рядом!». И Кассандра засыпала, убаюканная, даже под громовые раскаты…

Легкий ветерок колыхнул кисею занавески, принеся на своих крыльях аромат садовых роз и далекую свежесть моря. Одиноко сидящая в большом кресле у окна девушка прерывисто вздохнула. И, с тоской глядя на ветви клена, подтянула колени к груди. Даже старый товарищ не был ей сейчас утешением. С самого утра она ждала, терзаясь одновременно бездельем и смутной тревогой, когда, наконец, повернется ключ в замке и ее выпустят, чтобы… Чтобы — что? Отчитать? Простить? Собрать ее вещи и отправить подальше из Мидлхейма, в дядюшкино поместье или в горы, к кому-нибудь из вдовых тетушек? Выдать, в конце концов, замуж за первого встречного?..

Кассандра невесело улыбнулась. Последнее предположение, даже учитывая обстоятельства, она всерьез не рассматривала: барон для такого решения был слишком мягок, а баронесса весьма прохладно относилась даже к договорным бракам — сказывались воспоминания юности. Нет, замуж ее, конечно, не отдадут. Пожалеют. А вот отослать подальше, на год или на два, «пока не поумнеет» — дело другое! Девушка закусила губу. Она была виновата и понимала это. Она ждала сурового наказания за свой проступок, и даже с готовностью приняла бы его… Но одна мысль о том, что все ее надежды и чаяния в одно мгновение разлетятся на осколки, заставляла Кассандру сжиматься в комок. На глазах опять закипели слезы гнева и обиды. Почему? Почему они не хотят ничего слушать, ничего понимать? Разве сами никогда ни о чем не мечтали? А если мечтали, и не сбылось, так что ж теперь, пускай и она остается ни с чем?..

Конечно, дядя воевал и потому боится. И мама боится, и папа… Но ведь сейчас никакой войны нет! Откуда ей взяться? «И что может случиться за те неполных пять лет в школе? — в отчаянии подумала девушка. — Съедят меня там, что ли?!» Она, не сдерживаясь, громко шмыгнула носом. Взглянула на часы: четверть шестого. Уже совсем вечер! От этой неизвестности с ума можно сойти! И к чему вообще было ее запирать?

— Можно подумать, я куда-то из дома денусь! — пробормотала Кассандра, утыкаясь носом себе в колени. — Конечно… Пешком пойду до самого Даккарая!..

Сдерживаемые до поры слезы покатились по щекам одна за другой. Почти целый день в четырех стенах, без возможности хоть с кем-то перемолвиться словечком (даже слугам, что приносили завтрак и обед, запретили с ней разговаривать), вымотал девушку не хуже той самой неизвестности. И если утром она еще на что-то надеялась, то теперь… «Добейте уже, не мучайте! Что вы за люди?!» — так и хотелось крикнуть ей на весь дом.

И она бы, наверное, крикнула. Может быть, даже запустила чем-нибудь в стену, от собственного бессилия — но провидение все-таки над нею сжалилось. В замке тихо, неуверенно повернулся ключ, и дверь приоткрылась. Кассандра, торопливо утирая слезы, подняла голову, но вместо горничной увидела собственную сестру. Кристобель толкнула дверь и остановилась на пороге, словно не решаясь войти. Ее миловидное личико побледнело и осунулось, под глазами залегли голубоватые тени. Она явно была смущена и расстроена, но ее жалкий вид вызвал у Кассандры только глухой приступ раздражения.