Ступая за Край - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Романова cтр.№ 48

— Чтобы показать свою силу, нужно подобраться к противнику, тебя же слышно издали, хоть ты силён и ловок, невозможно назвать тебя хорошим воином.

— Что ж, человеку неподвластно владение всеми знаниями и умениями, что накопило мироздание за время своего существования. Я никогда не стремился быть воином, не принуждай меня наставник, я бы не взял в руки меча.

— Скажи, ты же Царевич, твоя мать Правящая Царица, отец — Царь, брат твой Наследник Аралан, почему военное искусство не почитается тобой? Разве не должны были тебя в младенчестве отдать в казарму и там обучать воинской науке и законам Дальних Земель?

— Так и есть, должны были, но мать моя воспротивилась, а Верховная Жрица прокричала, что я стану учёным мужем. Мне приставили наставника, который обучил меня многому, но истинный воин — это мой брат, Наследник Аралан, я же просто силён и ловок, бой не доставляет радости духу моему. С детства я полюбил книги, неизведанное влекло меня, казалось, что чем больше я узнаю о мире и устройстве вещей, тем меньше знаю об этом. Тысячи вопросов терзали и терзают разум мой и дух, и не могу я найти успокоения, пока не нахожу ответов на них.

— Это хорошо, что твоя мать воспротивилась…

— Теперь скажи мне ты, Меаглор, любопытно мне, как получилось, что сестра твоя, молодая девушка, занимается врачеванием ранений, которые получают чаще мужчины, воины? И достигла в этом такого умения, что ясно, что врачевать стали её обучать в совсем юном возрасте.

— Тебя смущает, что леча мужчин, она может увидеть их нагими?

— Даже старухе непозволительно… Как ты допустил это, ведь именно ты обучал её?

— В нагом теле нет ничего, что может смутить или вызвать испуг, пойдём со мной.

Меаглор, прихрамывая, двинулся вглубь леса, туда, где виднелся яркий свет, указывая на то, что впереди большая поляна. Рука его левая работала плохо, и часто боли мучили воина, он придерживал эту руку правой при ходьбе, но пальцы двигались, чувствовали боль, холод и тепло, а значит, ткани и нервные волокна восстановятся, и рука останется здоровой.

Меаглор несколько раз попросил Эарсила издавать меньше звуков, передвигаясь по лесу, а на краю поляны сел в траву, подзывая к себе Эарсила, показывая вперёд, в травы, что источали удушающий аромат, рукой.

Сочные травы предгорья перемешивались с яркими цветами разных, самых неожиданных оттенков, и заканчивались высокими раскидистыми папоротниками на краю сырого леса.

— Смотри.

— Куда?

— Присмотрись, рядом с пнём… твои глаза видят?

— Это детёныши дикого зверя? Лисицы?

— Да, их мать ушла на охоту, там нора, и они вышли на свет, пока её нет, смотри внимательно.

— Прости, друг мой, но я не понимаю тебя, что я должен разглядеть в этих детёнышах?

— Посмотри, воооон тот зверёк всё время бегает вокруг своих собратьев и задирает их, вызывает на бой, а когда никто не дерётся с ним, ловит лягушек.

— Да, вижу.

— А второй, его плохо видно, он всё время спит, сейчас и вовсе перевернулся на спину, что не свойственно дикому зверю, но уши его напряжены, он постоянно слушает, что происходит вокруг, и узнает об опасности даже раньше, чем его собрат, который задирается и дерётся. Возле норы же, посмотри, сидит ещё один, он только посмел выйти на свет, а идти дальше пока не решается, трусоват, зато в случае опасности он окажется в безопасности первым. Все они дети одной матери, но разные. Никто не заставит трусоватого выйти из норы первым, а спящего прыгать за лягушками, но вырастут они такими же дикими зверями, как и мать их, и отец, каждый со своими повадками, и каждый, благодаря тому, чем наделила его природа, будет выживать в этом лесу. Один станет вожаком, а другой отшельником, такими они родились. Так и Биоввена стала проявлять интерес к тому, что делаю я, раньше, чем начала разговаривать. От матери она научилась врачевать простые болезни и детские хвори, от меня — раны. Она уже знает больше, чем я в её возрасте. Я не делал ничего против воли её и природы, сестра моя родилась такой. Как детёныш-задира родился с желанием подраться, так и она — с желанием лечить. Из тебя не получился бы хороший воин, сколько не обучай тебя науке этой, сколь силён и ловок от природы ты бы не был — ты не воин. Смерть претит тебе, ты борешься с ней, а не за неё. Так и Биоввена рождена врачевать.

— Много истины в словах твоих, Меаглор, но человек не может выбирать судьбу свою.

— Да, потому что за него решает закон Дальних Земель и Главная Богиня, устами Жриц по всей стране.

— У Дальних Земель много врагов, как и много друзей. Но друзья эти рядом, пока сильны наши земли. Если мужчины не будут воинами, а женщины — жёнами, не будет и Земель Дальних, все превратятся в рабов. Люди понимают силу, бояться только силы, так устроено мироздание. Разве вы, мятежники, что замышляли свергнуть отца моего с трона его, не опирались на силу своего оружия? Разве не убивали вы и не принуждали? Разве спрашивали жён своих и детей, хотят ли они жизни такой, неся им смерть и мучения замыслами своими? Не было у вас судьбы другой, как не было у тебя, когда ты пошёл на смерть, встречая войско брата моего, как не было и у него, когда он вошёл в поселение.

Может, в одной из бесчисленных книг, что читаю я, найду ответ, как примирить людей, желания их и верования, но пока я не встречал такого и думаю, не найду ответа до старости своей, если судьба мне будет дожить до неё. Но я счастлив, Меаглор, что ты позволил сестре своей обучаться у тебя, и что Главная Богиня или любой из ваших богов указали мне дорогу к ней. Бесконечно радует она сердце моё и дух, и желать я большего не смею.

— Ты лукавишь, Царевич, — Меаглор посмотрел вдаль, словно увидел там что-то. — Скажи, Эарсил, как так получилось, что ты — Царевич, живя во дворце, войдя уже в возраст мужа, так и не познал женщину?

— Откуда ты можешь это знать, воин? — усмехнулся Эарсил.

— Я могу ответить тебе, как сестра моя, что мать наша провидица, и мне достался дар её, но достаточно внимательно посмотреть на человека, чтобы знать судьбу его, прошлую и будущую. То, что тело твоё не знало женщины, так же видно, как и то, что ты желаешь сестру мою. Но я не могу понять, как такое могло случиться? Разве не должны быть у тебя наложница, и не одна? Или рабыни? Женщины, что позаботилась бы о теле твоём и духе?

— Именно, живя во дворце.

— Я не понимаю тебя.

— Этого никто не понимает. Я не наследник, но брат мой не бессмертный, а значит, если что-то случится с ним, Наследником стану я, а потом и Царём, это означает, что любой из моих сыновей тоже может стать Наследником, а потом Царём.

— Любой из твоих сыновей от жены твоей, которой у тебя нет.

— Но это не значит, что незаконнорожденного не захотят возвести на трон Дальних Земель. Тебя ли должно удивить, как далеко могут зайти мятежники в своём желании свергнуть Горотеона, брата моего или меня с трона, и даже имя наше и память о нас? Любой младенец мужского пола, рождённый от семени Аралана или моего, но не жёнами нашими, обречён на смерть. Это то, с чем сталкивается любой Царь Дальних Земель, любой его Наследник или любой законный Царевич, даже если сам никогда не взойдёт на трон. Как верно ты заметил, я не воин, дух мой противится смерти, я избегаю её, если закон позволяет мне. Чаще я, как и брат мой или отец, не в силах противостоять законам Дальних Земель, мы обязаны соблюдать их, но этот закон я могу обойти. Как и обычный всадник, я могу иметь наложниц столько, сколько могу содержать, а могу и не иметь их вовсе.