Лиловый рай. Роман. Том первый - читать онлайн книгу. Автор: Эля Джикирба cтр.№ 23

– И что?

– У него дочь и сын, – не реагируя на вопрос, продолжил Стив. – А, кстати, вот и она. Мать твою, уже убрали камеру! Ты увидел?

– Ну, увидел.

– Марша Маклинни, двадцать восемь лет, разведена, восемь месяцев была замужем за каким-то автогонщиком. Ха-ха, как долго. Закончила Гарвард, работает в фирме отца.

Стив повернулся к Джанни в ожидании ответа.

– Чего уставился, парень? Я не понимаю ни черта, не видишь? – сказал Джанни.

– Я женюсь на этой чёртовой Маклинни.

– Женишься? Она, конечно, ничего, но…

– Дело не в этом, Джан.

– А в чём?

– А в том, макаронник, что женитьба на девице Маклинни – это прямой путь наверх. Бывший сенатор занимается благотворительностью, у него незамужняя дочь и, главное, огромные связи. Женившись на ней, я получу доступ туда, куда просто так не попадёшь, даже если ты самый распрекрасный принц.

– Если ты распрекрасный принц, ещё как попадёшь, я думаю.

– Что ты говоришь? И где же этот Стив Дженкинс – распрекрасный принц? Я что-то не вижу. Не-е-ет, туда можно попасть, только став своим. И я им стану.

– А меня выкинешь?

Стив засмеялся, вскочил с кровати, присел рядом с Джанни и, приобняв его за плечи, сказал, глядя на него с выражением восторженного умиления:

– Куда я без тебя, сукин ты сын? Ты же моя вторая половинка!

– А ангел, выходит, третья?

Не ответив на реплику Джанни, Стив вскочил с постели и, решительными шагами измеряя узкое пространство, заговорил так, будто, кроме него, в номере никого не было:

– Надо пробраться туда, где она работает, то есть в офис. Нет, ещё вернее будет найти её там, где она проводит время. И надо во что бы то ни стало обратить на себя её внимание. Главное – обратить на себя её внимание. А потом я возьмусь за дело, и всё – мы на самой вершине.

На последних словах Стив громко хлопнул в ладоши.

– Ну, как тебе мой план? – воодушевлённо спросил он.

– Как ты не понимаешь, Стивви, что тебе не позволят на ней жениться!

– Почему?

– Она наследница, богачка, и у неё наверняка куча поклонников, которые буквально все из её обоймы. С папашами – денежными мешками, с университетскими дипломами и семейными традициями. Нам с тобой нечего там ловить. И вовсе не потому, что мы не хотим. Нас туда просто не пустят.

– Интуиция мне подсказывает, что тут что-то не так. Я, конечно, буду всё проверять. Но что-то говорит мне, что дела обстоят не так, как ты говоришь.

– В смысле?

– В смысле… Ладно, не будем торопить события. Разузнаю – расскажу. А сейчас мне позарез необходимо трахнуться с какой-нибудь красоткой, и желательно смешанных кровей. Обожаю мулаток и метисок всех типов, хотя и остальные тоже сойдут. Давай, папочка, двигай конечностями на рецепцию, я думаю, там тебя обеспечат всем необходимым, быстро, быстро!

Уже почти все прихожане вышли на слепящее полуденное солнце, и церковный зал опустел, но в воздухе продолжал витать шлейф в виде запахов, обрывков фраз и перекрёстного обмена взглядами. А иначе и быть не может. Людское тщеславие – слишком сильное состояние, чтобы исчезнуть сразу.

До конца службы не оставлявший попыток разглядеть маленького гринго Мигель Фернандес вышел из церкви одним из последних.

Гринго, которого привели в церковь «придурочные», как он их называл, Гуттьересы, очень заинтересовал Мигеля. Но не в том смысле, о котором можно было подумать. Любителем детских услуг Мигель Фернандес никогда не был, и дети интересовали его исключительно как живой товар, ведь он отлично знал, сколько важных дел можно сделать с помощью вовремя преподнесённых красивого мальчика или красивой девочки. Испытанный в церкви охотничий азарт, вызванный ажиотажем вокруг мальчишки, был лучшей иллюстрацией тому, что предчувствие его не обманывало, ведь, как болтала жена Мигеля, Мария-Луиза, бывшая самой, наверное, большой сплетницей в городе, Гонсало Гуттьерес подобрал гринго прямо на улице, и это милое обстоятельство однозначно развязывало Мигелю руки. Раз Гонсало подобрал мальчишку на улице, значит, можно будет не опасаться последствий и спокойно прибрать чужую добычу к рукам, тем более что Гуттьересам она точно ни к чему.

«У них есть внук, – думал он во время службы, делая вид, что внимает священнику. – Какого хрена они решили, что могут воспитывать чужого ребёнка? Мне лучше знать, что с ним делать. Придурки, как пить дать придурки. Правда, за их спиной дон Гаэль. Но… он поймёт меня правильно, если вдруг узнает, кто приложил руку к исчезновению мальчишки. Он-то не придурок, в отличие от них. Пресвятая Дева, когда же закончится эта служба? И где носит другого придурка, Панчито? Самому пришлось машину вести сегодня. Отжарю сучонка за это по самые гланды! Чёрт, Мигель, хватит! Ты же в церкви!»

Он украдкой вытер повлажневшие губы и сосредоточился на падре Мануэле.

Влажные мысли о Панчито имели основание. Ещё сидя в тюрьме, Мигель пришёл к выводу, что лучшее изобретение Творца среди всех других его изобретений – это не любовь мужчины и женщины, и не секс, и не рождение детей, и не богатство и власть, и даже не молодость, а подчинившийся и отдающийся ему, Мигелю Фернандесу, мужчина. Впервые в жизни – а до тюрьмы у него не было подобного опыта, овладев в полутьме узкого камерного пространства своим сокамерником, Мигель испытал не сравнимое ни с чем по остроте удовольствие, своей грубой засасывающей сладостью тут же, что называется, не сходя с места, навсегда определившее его главный жизненный приоритет.

Нагнуть, крепко схватить за худые бёдра, овладеть без этих дурацких прелюдий, услышать ответный стон, в котором всё намешано – и боль, и страсть.

Что может быть прекраснее?

И пристрастием Мигеля с тех пор так и остались мужчины определённого типа, один в один напоминавшие того сокамерника: молоденькие, тщедушные, с тощими ногами, плоской вислой задницей и простыми, ничем не выделяющимися лицами среднестатистического уличного прохожего.

Толстый и неповоротливый в детстве, повзрослев, Мигель превратился в плотного и ловкого мужчину среднего роста, с широкими плечами и сильными икрами человека, имеющего врождённые способности к игре в футбол. Несмотря на довольно весёлый нрав, он отличался бычьим упрямством и склонностью к интригам, много раз сослужившим ему верную, но рискованную службу, поскольку запретные приёмы тем и опасны, что легко могут обернуться против тех, кто их применил.

Поняв, что тяга к хлюпикам не случайность, а сознательный жизненный выбор, Мигель тем не менее продолжал уделять внимание и прекрасному полу, доказав свою благосклонность к женщинам женитьбой на толстой и страстной Марии-Луизе, через девять месяцев подарившей ему такую же толстую дочь, которую назвали Консуэло в честь умершей незадолго до свадьбы тёщи, что весьма обрадовало Мигеля, так как ещё одну беспечную толстуху он бы, наверное, уже не выдержал.