Лиловый рай. Роман. Том первый - читать онлайн книгу. Автор: Эля Джикирба cтр.№ 129

Уже находясь возле кровати, Джейн прилегла посерёдке и поманила Майкла к себе.

В процессе соблазнения, а Джейн именно это и совершила со своим подопечным, как ни крути – ей позарез надо было что-то говорить, поскольку одновременно с возбуждением она, как ни странно, испытывала жгучий стыд, который не смог снять даже впервые проникший в кровь героин. И она что-то говорила и говорила, чтобы не сбежать отсюда, из маленькой комнаты с отсыревшим потолком, прямиком в тёмный и страшный ночной лес, круглосуточно шумевший за высоким забором школы.

Спи, Барт, в своей грязной постели! Спи крепко, чёртов неудачник!

Джейн давно мечтала о Майкле. Много раз, исподтишка разглядывая его лицо, представляла, как будет целовать его в губы, ещё по-детски нежные, заманчивые, с обжигающим своей невинностью дыханием.

Бессонными ночами представляла, как соблазняет его.

Вот она ласково гладит его по коротко стриженной голове. В ответ он вспыхивает и с мальчишеской неуклюжестью бросается её обнимать. Они страстно целуются, она опускается вниз и берёт в рот его пенис.

Джейн вскрикивала, с испугом смотрела на спящего Барта, руки сами лезли в трусы, пальцы теребили набухший клитор, и наступал черёд оргазма. Можно было удовлетвориться манящими грёзами, но Джейн слишком долго воевала с собой, чтобы не сорваться после того, как таранящее действие наркотика снесло последние психологические преграды. Она и сорвалась легко, несмотря на стыд, потому что давно была готова к измене и только ждала удобного момента.

Сильным натурам, как правило, не свойственно останавливаться в середине пути. Они всегда норовят дойти до конца. В этом их предназначение, как сказали бы древние греки, всегда старавшиеся найти оправдание человеческим страстям.

Тлел за окном отсвет включённого прожектора, освещавшего ночной двор школы. Сквозь приоткрытое окно доносились звуки ночного леса. Джейн попыталась разглядеть в темноте лицо Майкла, но не смогла.

– Ты заснул? – спросила она в темноту.

– Нет.

– Ты шокирован, я знаю.

Майкл промолчал. Он не знал, что ответить. Сказать, что ему необыкновенно, по-особому хорошо, так хорошо, как не было никогда, мешала природная сдержанность, помноженная на выработанную жизнью замкнутость. Говорить же что-то другое, менее восторженное, может, даже грубое, не хотелось вовсе.

– Это всё Барт виноват.

– В каком смысле?

Джейн приподнялась на локте и, подперев рукой голову, заговорила:

– Он всё время твердит, что я влюблена в тебя. Всё зудит над ухом – «з-з-з, з-з-з, ты его любишь, а меня нет, ты, наверное, хочешь, чтобы я умер, а вы после вместе будете радоваться, и ты будешь спать с ним в моей постели, на этой самой подушке, я видел, как ты смотришь на него, я всё знаю про вас, но ты учти, что меня не получится обмануть…» И так – уже давно. А ты знаешь… – Тут Джейн замолчала, будто вспомнила что-то важное. – Ты знаешь, что он перестал просматривать видеосъёмки спален, классов и коридоров? Ему наплевать на школу. Он целыми днями следит за мной и за тобой. Если бы не его занудство, я бы так и не решилась прийти к тебе. Просто он меня довёл, понимаешь, я и подумала: «А почему бы тебе не попробовать, Джейн? Барт так страстно желает твоей измены, что было бы грехом разочаровывать его». Думаешь, не понимаю, что мой поступок – это статья в Кодексе? Она ещё имеет весьма жёсткое название. «Развращение несовершеннолетних» – так, кажется она называется. А ещё к ней можно приплести «злоупотребление служебным положением». И ещё много чего. На двести лет тюрьмы потянет, точно тебе говорю!

– Наймёшь хорошего адвоката, и тебя отмажут, – пробормотал Майкл.

Ему страшно хотелось спать, по телу растеклась ленивая истома, глаза закрывались сами собой, а тут ещё Джейн разболталась некстати. С трудом пробормотав «спокойной ночи», он, чтобы не обидеть её, нарочито медленно повернулся на другой бок и мгновенно заснул.

Джейн подёргала его за плечо, но Майкл даже не пошевелился. Она разочарованно вздохнула, затем прильнула губами к светлевшему в темноте мальчишескому плечу и, нежно целуя упругую кожу, прошептала скорее себе, нежели ему:

– Мне никогда не было так хорошо. Ты – мой ребёнок. А я – твоя самка.

И, счастливо смеясь глупому, напыщенному выражению, ещё долго прижималась к горячему гибкому телу, ласкала спящий пенис, тихо смеялась, чувствуя его подрагивание, и отдёргивала руку, едва он начинал крепнуть.

– Мой ребёнок, – шептала Джейн, задыхаясь от переполнявших её чувств и ещё чего-то совсем нового, незнакомого, но уже требовавшего повторения.

Она ушла к шести часам утра, закончив своё пребывание в комнате Майкла сакраментально прозвучавшей фразой, которую она произнесла, находясь уже на пороге:

– Ты долго гулял, и некому было тебя обуздать.

Фраза предназначалась Барту, а то, что он, по выражению Джейн, «долго гулял» при её личном участии, её волновало меньше всего, так как Джейн всегда отличалась тем, что принято называть заковыристым термином «индифферентность». То есть, проще говоря, ей всё было пофиг. И когда слушала рассказы деда про то, как их предки линчевали ниггеров, было пофиг, и когда стала активисткой движения против расизма, и когда с шестнадцати лет спала со всеми подряд, и даже когда видела, как Барт избивает школьников, и вместе с ним составляла хитроумные схемы «забивания песка в глаза», как он называл собственные отношения с обществом.

Мать много раз водила сначала маленькую, затем подросшую Джейн к докторам и внимательно следила, чтобы дочь пила назначенные препараты. «Вот сейчас Дженни выпьет эту красивую голубенькую таблеточку, правда, милая? – говорила она. – А следом – ту, которая смотрит на неё своими чудными розовыми глазками – во-о-он там. Правильно. Ты умница, дорогая!»

Препараты, возможно, помогали, а возможно, и нет. Понять было нельзя, так как Джейн относилась с безразличием, которое даже не считала нужным скрывать, к тому, чем, как и, главное, от чего её лечат. Послушная пациентка, она не пропускала ни одного сеанса психотерапии и вообще была пай-девочкой. И не только с докторами.

Она и с Бартом всегда была пай-девочкой. Даже тогда, когда он предложил ей совместную стерилизацию.

– Зачем нам дети, детка? – шептал он, дыша ей в ухо лёгким перегаром, его традиционным вечерним спутником. – У нас их и так будет полно, не будем знать, куда деваться.

Если бы не героин, который набросился на Джейн с остервенелостью голодного зверя, чёрта с два Барт догадался бы о том, что в отношениях с Майклом она наконец переступила обозначенную для себя линию запрета. Джейн многое умела скрывать, когда хотела, смогла бы и сейчас.

Тихо касалась бы под столом жаждущей прикосновения руки. Сплетала бы свои пальцы с его пальцами воедино так сильно, чтобы обоим было бы больно. Впивалась бы губами в его губы, стоя у дверей, изо всех сил стараясь не шуметь, потому что в такие моменты, как назло, каждый звук дает эффект разорвавшейся бомбы. Могла бы ждать ночью, когда Барт уснёт, или убегать в лес – якобы для тренировок по стрельбе…