Игрушка для хищника - читать онлайн книгу. Автор: Кира Шарм cтр.№ 39

От губ его, терзающих меня, разрываюсь на осколки. От глаз этих полубезумных, каких у него никогда, кроме прошлой ночи, не видела… И его сердце у моей кожи бьется так сильно, так жадно, как будто этими толчками он уже во мне… В крови моей, в моем пульсе, в моей коже… Везде. И уже не оторвать, не вырвать, — никогда, никак, даже с мясом.

Его язык таранит меня, руки выкручивают соски, он притягивает меня к себе, вбиваясь между ног… А я задыхаюсь. И неосознанно рву ногтями кожу на его шее… Кажется, меня саму сейчас просто разорвет, — и ему даже шорты с меня снимать не нужно…

— Прости, — отстраняется — резко, будто его ударили и не пойму даже, что горит сейчас в его почерневшем взгляде.

— Не сдерживайся, — шепчу дрожащими губами, проводя по его щеке такими же дрожащими пальцами. — Я хочу, чтоб и тебе было хорошо. Бери меня. Делай так, как тебе хочется.

— Эта дорога должна быть плавной и постепенной, — ухмыляется, а я все равно замечаю каплю пота на его виске.

Сдерживается. Даже уже сдерживается, — а мы ведь ничего еще и не начинали.

И, конечно, у меня приятно покалывает в груди — от того, сколько в нем в этот момент заботы, — и в то же время очень хочется узнать, почувствовать, — каков он, когда не пытается осторожничать. Уверена, что это — ураган. И очень хочется, чтобы он меня накрыл. Сметая все планки, оголяя каждый нерв. С ним может быть только так, — он весь такой.

— Не хочу… — задыхаюсь от одного его взгляда, — ненасытного, бешенного, от дыхания с присвистом. — Такого, как есть, — хочу. Артур…

Глаза прикрывает, и его лицо искажается, как от боли. Тяжело ему стихию свою бешенную в себе держать. А все равно — только плавно водит горящими руками по моим бедрам, прожигая меня глазами.

Не выдерживаю, рву его на себя за футболку и спину ногами изо всех сил обхватываю, сжимаю так, что самой больно становится.

И — вот он, — спусковой крючок, после которого нас накрывает до конца.

Секунду смотрит на меня, пристально, начиная дышать еще тяжелее, — смотрит, и как будто бы не видит. Только огонь бешенный в глазах этих. А после… Он набрасывается на мои губы так, что я действительно начинаю чувствовать искры из глаз.

Рвано, жадно, с глухим рычанием, сжимая мою грудь жестко, до боли, — до сладостной боли, от которой все тело моментально вспыхивает, губы кусает, — а я уже изворачиваюсь, как уж на сковородке, и сама не замечаю, как втягиваю его язык в себя изо всей силы, как стону, почти кричу ему в рот, прижимаюсь, трусь о его вздыбленный, дергающийся от моих прикосновений член, — и, кажется, от одного этого улететь готова.

Казалось, это вчера был ураган, — но теперь понимаю, — нет, легкий ветерок только. То, что сейчас, — это просто запредельно. Это бешенство какое-то дикое, нечеловеческое, — и оно все жаднее становится, никак не унять, не насытиться.

Я не помню, как он сорвал с меня шорты, — кажется, просто разорвал вместе с бельем. Не помню, как сам оказался без джинсов. Соски горели от возбуждения, внизу живота все простреливало, а перед глазами поползла пелена, — и ничего сквозь нее не вижу, только взгляд этот его горящий, сумасшедший.

И кричать хочу, чтобы не останавливался, — но только рваные выкрики вылетают из горла. Рву его ногтями, притягиваю к себе и слова связать не могу.

Толкнулся в меня, — резко, так остро, так сумасшедшее заполняя меня всю, без остатка, — и зарычали вместе, одновременно.

Остановился, дойдя до основания, сводя меня с ума этой заполненностью, от которой и больно, и одновременно блаженством простреливает вены, жадно, с прикусами целуя мою шею, резко надавил на клитор, — и я заорала, задергалась так, что, кажется, стол подо мной, должен разлететься в щепки. А я сама… Кажется, я на них уже разлетелась.

Он подхватил меня под ягодицы и начал толкаться внутри, — сильно, бешено, с каждым толчком все сильнее, быстрее, глубже, — и я уже схожу с ума, мечусь под его огромным телом, а каждое его движение меня будто насквозь пронзает. Стол скрипит неимоверно, но этот скрип только подстегивает, возбуждает, — и вот уже сама с дикой ненасытностью начинаю дергаться ему навстречу, скребя ногтями по дереву, распахивая повисшие в воздухе за его спиной ноги как можно шире, — чтобы впустить его глубже, чтобы вошел до основания, уже снова начав судорожно сжиматься вокруг его плоти.

Меня разорвало. Взорвало и разметало по всему острову. Собственный вопль оглушил. Так не бывает. Неужели мое тело способно чувствовать ТАКОЕ? Это запредельно, невозможно, просто нереально!

Он все еще вдалбливается в меня, теперь уже гораздо быстрее, с рычанием, и я сжимаюсь так, что, кажется, или расплющу сейчас его, или он пронзит меня насквозь. Его палец на моем клиторе творит что-то совершенно безумное, — и меня накрывает новой волной, обжигая все тело, взрывая кожу и внутренности током.

Я еще сотрясаюсь, ору, кусаю губы, — и совсем не чувствую себя саму. И он, с ревом прижимается к моему плечу, покрывая его лихорадочными поцелуями и выплескиваясь внутри меня так сильно, что меня снова начинает подбрасывать на столе.

Перед глазами — темно и полыхающие искры. Сплетенные, мы еще оба дрожим, — и нет сил ни пошевелиться, ни двинуть языком, чтобы произнести хоть слово.

Только дрожь эта сумасшедшая и оглушительное биение сердца.

Даже мне, без опыта, понятно, — это было за всеми гранями.

Это — не секс, не оргазм, это что-то настолько огромное, что даже определение ему дать страшно, — голова кружится похлеще, чем на вершине этой скалы.

Мы будто срослись в одно целое, стали одним организмом. Разлетелись, разметались все условные грани между нами, — и теперь уже — не разъединить, не оторвать.

Вздрагиваю, когда он касается плеча поцелуем. Кожа сейчас такая чувствительная, как никогда раньше, — даже намек на прикосновение обжигает.

— Зря ты не уехала, когда отпускал, девочка. Теперь уже — не отпущу, — хриплый, такой хриплый сейчас его голос, а у меня мурашки снова, — там где-то, внутри.

Поднимает меня под ягодицы к себе, выше и несет наверх, второй рукой зарывшись в мои волосы. Что-то шепчет прямо в них, — а я, — то ли не слышу, то ли просто разобрать ничего не могу. Но от этого голоса, от интонации, — плавлюсь и растекаюсь по его груди, как тот самый джем.

А дальше… Дальше было просто безумие.

Он ласкал меня всю эту лихорадочную ночь.

Нежно, — так пронзительно нежно, что я задыхалась от этой ласки.

Целуя губы, грудь, все тело, каждый миллиметр кожи, — так медленно, так неторопливо, бережно касаясь руками, — а я выгибалась и стонала ему в ответ.

Страстно, — врываясь пальцами вовнутрь, жадно раздвигая ноющие и до безумия чувствительные складочки, дразня языком клитор, втягивая его, прикусывая, доводя меня до новых и новых ослепительных вспышек перед глазами, до новых воплей, до крови на закушенных губах… До полной невозможности говорить и двигаться. До неспособности даже выдохнуть «люблю». До… Провала наконец в полусон-полубеспамятство. В котором я все равно чувствовала его руки, перебирающие мои волосы. И тихий шепот с легкой хрипотцой…