Горький водопад - читать онлайн книгу. Автор: Рэйчел Кейн cтр.№ 79

Когда молитва заканчивается, все встают. Я тоже начинаю вставать, но мужчины по обе стороны от меня кладут руки мне на плечи и удерживают меня на стуле. Мое сердце начинает колотиться быстрее. Я смотрю на одного из них и спрашиваю:

– Что такое?

Он не отвечает, только улыбается. Потом к нам подходит патер Том и говорит:

– Положи обратно, Коннор.

Его голос звучит спокойно и терпеливо, но твердо. Я думаю о том, чтобы попробовать какой-нибудь блеф, но подобный голос мне знаком. Так же говорит моя мама, когда точно знает, что я задумал.

Они знали, что я попытаюсь сделать это. Они были готовы.

Я молча залезаю в рукав, достаю вилку и кладу туда, где она лежала. Мужчины отпускают меня.

– Мне нравится твоя отвага, Коннор, – говорит патер Том. – Но ты должен понять: когда ты совершаешь подобные поступки, за них приходится платить. Не тебе. Тому человеку, который называет себя твоим отцом.

Я вскакиваю на ноги. Я даже не думаю, прежде чем сделать это. Мои кулаки сжимаются сами собой.

– Не трогайте его! – выпаливаю я.

Мужчины, стоящие по обе стороны от меня, смеются, словно считают меня забавным. Глупым, слабым. Я отталкиваю стул с такой силой, что он падает. Смех прекращается.

– Подними и поставь обратно, – говорит патер Том. – Ты не маленький ребенок, чтобы бросаться вещами.

Самое поганое – что-то в том, как он говорит это, вызывает у меня желание послушаться. Желание сделать ему приятно.

Вместо этого я пинаю стул, так, что он кувырком катится по деревянному полу. Еще один мужчина, стоящий немного дальше, останавливает его ногой, обутой в ботинок, и смотрит на патера Тома. Потом поднимает стул и ставит на ножки.

– Это неуважительное поведение, – говорит патер Том. – Принеси стул, Коннор, и поставь туда, где он должен стоять. Немедленно. Иначе ты заставишь меня сделать нечто очень неприятное.

Он использует Сэма, и я это ненавижу, ненавижу! Он не сказал, что именно сделает, но это неважно, все равно это будет плохо. А я не хочу, чтобы Сэму сделали плохо из-за того, что я зол и испуган.

Я иду к стулу и отношу его обратно к столу. Ставлю на место, сдвигаю, чтобы стоял ровнее, потом смотрю на патера Тома. Тот улыбается и треплет меня по плечу.

– Хороший мальчик, – говорит он мне, словно домашнему песику. – Ты отлично выглядишь в этой одежде. Куда лучше, чем в тех современных обносках.

Он имеет в виду мои старые синие джинсы с рваными прорехами – сейчас так модно. Те штаны, которые меня заставили надеть, совсем новые, дешевые и жесткие, и я ненавижу их. Черная куртка колется. Рубашка кажется тонкой и сшитой вручную. Единственное, что мне оставили, – это мои кроссовки «Найк».

Я хочу сказать ему, что их шмотки – полный отстой. Но молчу.

Патер Том следует за нами, когда мужчины ведут меня в Жилище – длинный, похожий на казарму корпус, где спит мужское население лагеря. Длинные ряды одинаковых коек, в изножье каждой кровати стоит старая тумбочка с армейских складов – для одежды и тех личных предметов, которые здесь позволено иметь. Мне выделили койку и эту дурацкую одежку. После того как меня заставили переодеться, мои собственные вещи куда-то унесли – сказали, что в стирку.

Мне кажется, это неправда.

– Распорядок у нас одинаков, – говорит патер Том, провожая меня к моей койке. – У тебя есть тридцать минут на личные молитвы и размышления. Если хочешь, можешь почитать Библию. Затем – сон.

– Я хочу видеть Сэма, – говорю я ему.

– С Сэмом всё в порядке, – отвечает он. – Из-за твоего неповиновения завтра он не получит никакой еды. Ослушаешься еще раз, и он будет лишен воды. За третий раз наказание будет намного хуже. Понятно? Мне нравится, что ты силен духом, Коннор. Но тебе нужно научиться правильно использовать эту силу.

С этими словами он уходит прочь. Проходя по спальне, приветствует других мужчин, пожимает им руки, хлопает их по плечам – так же, как все они приветствовали меня в церкви. Как будто это какой-то ритуал.

Когда он выходит за дверь, все перестают говорить и расходятся по своим койкам – все, кроме группы, стоящей у дверей. Они одеты иначе, чем я и все остальные; на них обычная одежда – клетчатые рубашки, футболки и джинсы, которые не выглядят такими жесткими и неудобными, как местные штаны. Их одежда смотрится почти обычно по сравнению с тем, что напялили на меня.

Это те люди из «дома на колесах», и с ними еще несколько человек. Но, по крайней мере, на свой странный манер они мне знакомы. Поэтому я подхожу к ним, и они замолкают и смотрят на меня то ли с раздражением, то ли с удивлением. Я обращаюсь к Калебу:

– Когда мне вернут мою одежду?

Калеб кладет руку мне на плечо.

– Теперь это – твоя одежда, брат. Носи ее с гордостью.

Нет, черт побери, я не буду гордиться этими тряпками. Я хочу вернуть себе свою обычную одежду. Помню, как мы ездили с мамой в торговый центр в Ноксвилле, чтобы купить эти джинсы и футболку с «Мстителями» – я ее очень люблю. Мне нужно получить их обратно. Они – не прошлое. Они – мое будущее. В реальном мире.

«Вот почему они забрали эти вещи у тебя».

Смотрю на то, как я одет. Теперь я похож на всех остальных «братьев». Именно этого они и хотят. Они пытаются изменить меня, кусочек за кусочком. Сделать меня кем-то другим. Так же, как патер Том заставил меня сделать то, что он велел.

Мне нужно выбраться отсюда.

– Иди молись, – говорит Калеб и подталкивает меня прочь. – Тридцать минут до тушения огней.

Я не молюсь. Просто сижу, притворяясь, будто молюсь, а сам наблюдаю за другими. Они, кажется, молятся по-настоящему. До меня доходит: эти типы из «автодома» удостоверяются в том, что все это делают. Они расхаживают туда-сюда по центральному проходу и проверяют. Когда Калеб обращает взгляд на меня, я перестаю притворяться и начинаю молиться по-настоящему: «Боже милостивый, пожалуйста, помоги Сэму. Пожалуйста, сделай так, чтобы с ним все было хорошо. Пожалуйста, помоги нам выбраться отсюда, и чтобы мама и Ланни были в безопасности. Пожалуйста, избавь нас от этих людей».

Время проходит очень быстро. В последние пять минут мужчины начинают раздеваться, снимая все, кроме трусов. Они у них тоже одинаковые – белые «боксеры». Я снимаю куртку, аккуратно складываю на тумбочке и притворяюсь, будто расшнуровываю кроссовки. Вожусь достаточно долго, чтобы к моменту выключения света остаться в штанах и рубашке. Залезаю в постель и укрываюсь до самой шеи. Теперь нужно лежать и ждать, пока я не решу, что все остальные уснули. Люди в спальне начинают сопеть и храпеть – значит, пора идти.

Но я не иду.

Я продолжаю лежать, боясь, что меня поймают. Все слишком просто; патер Том велел кому-то наблюдать за мной во время ужина. И, скорее всего, здесь за мной тоже кто-то присматривает. Я боюсь, что, если попытаюсь выскользнуть наружу, Сэма накажут еще сильнее. Но я должен сделать хоть что-нибудь. Если я так и буду здесь лежать, это ничему не поможет.