Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 113

Достаточно скоро к этой истории, и без того уже наполненной несчастными случаями и странными поворотами судьбы, добавился еще один. Ранней весной 1471 года герцог Бургундский согласился профинансировать вторжение Эдуарда в Англию, и 14 марта изгнанный монарх высадился в Равенспуре на побережье Йоркшира; вначале его появлению никто особенно не радовался. «За ним пошло очень мало жителей страны [Йоркшира], — писал современный Эдуарду историк, — или почти никого». Люди Холдернесса отвергли его, ему разрешили войти в Йорк лишь при условии, что он будет претендовать только на герцогство своего отца, а не на английскую корону.

Эдуард продолжал двигаться к Лондону. Он прошел через Донкастер и, узнав, что Уорик собирает свои силы в Ковентри, повернул на этот город. Герцог Кларенс бросил графа и перебежал к своему брату; при том, что Генрих VI снова был на троне, а Маргарита Анжуйская собиралась вернуться в Англию вместе со своим сыном, он понимал, что его шансы получить корону стали практически ничтожными. Также герцога подозревали его старые враги; он находился, как писал его современник, «под огромным подозрением, презираемый и ненавидимый всеми лордами… которые являлись приверженцами и сторонниками Генриха». Но в действиях Кларенса могло вообще не быть никакой логики: он был очень молод, впечатлителен и импульсивен, плохо контролировал, что говорит и что делает. Он, словно флюгер, вертелся во всех направлениях.

Эдуард, оставив Уорика строиться в боевой порядок в Ковентри, решил быстро продвигаться к столице и снова объявить себя королем. Архиепископ Йоркский, брат Уорика, попытался создать своей партии поддержку, устроив торжественное шествие Генриха VI через Лондон; король все еще был в голубой бархатной мантии, которую на него надели, когда он вышел из Тауэра. Эдуард вошел в город и срочно встретился со старым королем. «Мой кузен Йорк, — сказал ему Генрих, — я очень рад вас видеть. Я знаю, что в ваших руках моя жизнь не будет в опасности». Тут он, как выяснилось, ошибался. Несчастный монарх снова оказался за холодными стенами Тауэра, а Эдуард воссоединился со своей женой и новорожденным сыном, освобожденными из убежища. Но на ликование ему оставалось очень мало времени, и уже следующим утром король «попросил совета великих лордов своей крови и других членов совета, чтобы понять, как могут развиваться события». События достигли высшей точки 14 апреля в Барнете, маленьком городке к северу от Лондона, где сторонники Йорков одержали победу в ряде беспорядочных стычек, проходивших в густом тумане; во время последовавшего за ними хаотичного отступления был убит сам Уорик. Делатель королей был повержен армией короля.

Графа Уорика нельзя назвать благополучным человеком. Чрезмерно щедрый монарх даровал ему земли и богатства, и в результате он стал вздорным и приобрел слишком много власти; он заявлял, что борется за права Англии, но оставался лишь орудием своей партии и семьи; он жаждал славы, но, одерживая победу, становился жестоким и мстительным; он был политиком, не способным ни на какую политическую стратегию, и государственным человеком, который мог в любой момент пойти против национальных интересов. Тщеславие и амбиции разрушили его. В этом отношении Уорик не слишком отличался от своих знаменитых современников.

Маргарита Анжуйская и ее семнадцатилетний сын принц Эдуард отплыли из Франции, не зная о победе Эдуарда IV над Уориком. Новость добралась до них вскоре после высадки в Веймуте, в Дорсете. Бежать было слишком поздно, королева могла только сражаться. Она отправилась на север по направлению к Бристолю, собирая по пути сторонников, но армия Эдуарда приближалась с востока. В тот момент Джон Пастон писал своей матери Маргарет: «Уверяю вас, мир так непрочен». 4 мая 1471 года на лугу к югу от Тьюксбери, в Глостершире, Ланкастеры потерпели поражение от Йорков; в последовавшей за битвой свалке принц Эдуард был убит, а Маргарита стала пленницей.

Менее чем через три недели Эдуард IV с триумфом вернулся в Лондон. В тот же самый день Генрих VI был убит в Тауэре. Говорили, что он скончался от тоски, но правда, без сомнения, была куда более прозаической. Генриха убили по приказу короля-победителя, который пожелал, чтобы у него больше не было соперников. Позже было объявлено, что убийцей был младший брат Эдуарда герцог Глостер, но, возможно, это предположение связано с более поздней славой Глостера как покрывшего себя позором Ричарда III. Так или иначе, казалось вполне приемлемым, чтобы он вошел в историю Англии как человек-призрак.

Королевская династия Ланкастеров, ведущая свое происхождение напрямую от Генриха IV, теперь прервалась. Тело Генриха VI перевезли из Тауэра в собор Святого Павла, где оно лежало «в открытом гробу» так, чтобы любой мог узнать старого короля. Маргарита Анжуйская была заключена в Тауэр, где провела четыре года, пока ее не выкупил Людовик XI; остаток своих дней она жила в бедности во Франции. По ее жизни пролетел шторм, уничтоживший и сына, и мужа.

Здесь можно рассказать еще один короткий эпизод из жизни Генриха VI. Однажды в 1450-е годы он посетил Вестминстерское аббатство, чтобы отметить место для своей будущей гробницы. Он приказал каменщику набросать с помощью ломика место и положение будущей усыпальницы, которую он пожелал построить в полу аббатства. Королю не требовался монументальный мавзолей, он хотел покоиться под простым камнем. Ведя переговоры с аббатом, он оперся на плечо своего камергера; королю тогда было только за тридцать, но он уже устал от всех требований, которые предъявлял к нему мир. В Англии редко бывали мудрые короли, не говоря уж о хороших правителях, но человек, который совершенно не подходил для исполнения обязанностей суверена, может в какой-то мере показаться вполне симпатичным.

Часто говорят, что в Войне Алой и Белой розы враждующие стороны схлестнулись во взаимном уничтожении друг друга и что благородные семьи Англии заметно поредели в результате этой борьбы. На самом деле давление времени и обстоятельств всегда работало против любого аристократического дома. Было даже подсчитано, что если взять любой период в двадцать пять лет, то за это время четверть родовой знати не оставляла потомков мужского пола, которые могли бы унаследовать титул, поэтому наследование пресекалось. Чтобы сохранить правительство страны в добром здравии, был постоянно необходим приток новой крови. Война не прервала этот, в сущности, постоянный процесс.

Мир всегда двигается собственным путем, какие бы войны его ни сотрясали. Конфликт, разумеется, ослабил правящий класс и разорвал связи между королевством и аристократией, но нет никаких признаков запустения или беспорядка. В немногих больших и малых городах были волнения, и от борьбы партий пострадали только те, кто погиб или был ранен в битвах. Обширные богатства церкви остались нетронутыми, и в целом духовенство наблюдало за конфликтом со стороны. Судебные органы продолжали свои заседания в Вестминстере, а судьи по-прежнему колесили по дорогам страны. Французский хронист и историк Филипп де Коммин в то время отмечал, что «не было зданий, разрушенных или уничтоженных войной, но бедствия и несчастья войны пали на головы солдат, а в особенности — на аристократов».

Также нет никаких признаков экономического упадка, связанного с войной. К 1470-м годам торговля даже выросла — тенденция, к которой сам король проявил активный интерес. Автор «Хроники Кройланда» (Crowland Chronicle) заявляет, что Эдуард «лично снарядил корабли с грузами — самой лучшей шерстью, тканями, оловом и другими товарами из своего королевства и, как человек, живущий торговлей, обменивал одни товары на другие…». Появление короля-купца позволяет развеять любые сомнения в отсутствии экономического упадка. «Нет ни одного хозяина трактира, как бы беден и жалок он ни был, — писал итальянский путешественник, — который не сервировал бы столы серебряной посудой и кубками…»