Карта призраков. Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Джонсон cтр.№ 40

Страница

Но следователи Холла были не единственными, кто изучал эпидемию на Брод-стрит. В последующие недели и месяцы еще одна группа обходила район, пытаясь восстановить хронологию событий и найти улики. А возглавил ее человек, который, пожалуй, знал этот район лучше, чем любой другой житель Сохо: Генри Уайтхед.

* * *

Снятие рычага с колонки на Брод-стрит показалось Уайтхеду несусветной глупостью. Когда он в ту пятницу впервые узнал о теории зараженного колодца, он отмахнулся от нее, встав на сторону улюлюкающей толпы на Брод-стрит. Ее будет легко опровергнуть, думал он. И Уайтхед обладал уникальной возможностью для такого опровержения. Двухдневное расследование Сноу не могло сравниться с теми бесчисленными часами, что Уайтхед провел у постелей больных и умирающих с тех пор, как в прошлую пятницу началась эпидемия. Молодой викарий уже выдвинул аргументы против других превалирующих теорий и теперь намеревался пополнить список еще и водной гипотезой. Доктору Сноу, может быть, и удалось одурачить попечительский совет своей демографической ловкостью рук, но эти люди не знали района так же хорошо, как Уайтхед; они не видели девушку, которая выпила семнадцать кварт воды из этой колонки и выжила. Уайтхед понимал, что ему потребуются дополнительные данные, но был совершенно уверен, что рано или поздно колонка будет оправдана и восстановлена.

«Всякий рубеж – это не только конец, но и начало», – несколькими годами позже писала Джордж Элиот в романе «Мидлмарч». Так произошло и с историей о снятии рычага с колонки. С ней закончилась атака «обитателей» колодца с Брод-стрит на жителей Голден-сквер, с нее началась новая эпоха в здравоохранении. Но вот детективная история на этом не закончилась. Оставшиеся в живых жители не пришли к доктору Сноу, чтобы поздравить его с успешной разгадкой тайны Брод-стрит; Бенджамин Холл не избавился от своей одержимости теорией миазмов; даже попечительский совет остался не слишком впечатлен теорией Сноу, пусть и последовал его советам. А Генри Уайтхед оказался настолько недоволен обвинениями, предъявленными колонке, что поклялся опровергнуть их. Так что в настоящем сюжете об эпидемии на Брод-стрит под конец внезапно появился диалектический поворот: убедив некомпетентный в целом попечительский совет последовать его совету, Сноу нажил себе врага, который знал об эпидемии в районе больше, чем он сам. Победив одного противника, Сноу создал еще более трудное препятствие для своей «водной» теории. Список людей, которых еще предстояло убедить в ее правильности, и без того был немалым: Бенджамин Холл и его следователи, верные сторонники теории миазм; Уильям Фарр; редакторы The Lancet. Но в краткосрочной перспективе главным его соперником стал преподобный Генри Уайтхед.

Уайтхед занимался неформальным сбором доказательств с самого начала. В ту пятницу, еще не зная, что с колонки на Брод-стрит сняли рычаг, он поднялся на кафедру церкви Св. Луки, чтобы прочитать утреннюю проповедь. Стоя перед изможденными прихожанами в полупустой церкви, он заметил, как много на скамьях собралось бедных пожилых женщин. Он отметил их «поразительную стойкость перед болезнью». Но уже произнося эти слова, он задумался: как такое может быть? Что это за болезнь такая, что щадит старых и нищих?

В последующие месяцы Уайтхед и Сноу исследовали Брод-стрит раздельными, но параллельными курсами. Сноу использовал данные своих расследований, чтобы дополнить монографию о холере, впервые изданную в 1849 году, а также написал несколько статей об эпидемии для медицинских журналов. Раздел монографии, посвященный Брод-стрит, начался со следующих драматичных слов.

Той осенью Уайтхед быстро написал и опубликовал 17-страничную монографию под названием The Cholera in Berwick Street. To был первый подробный отчет об эпидемии, написанный для широкой публики. По большей части изыскания Уайтхеда в первые недели были посвящены установлению масштабов и длительности эпидемии. Монография началась с краткого перечисления.

Уайтхед описал замеченное им еще на пике эпидемии странное отсутствие корреляции между санитарными условиями и смертностью в домах. В образцовом доме на Питер-стрит – в том самом, который власти хвалили за чистоту несколько лет назад – умерло двенадцать человек, больше, чем в любом другом жилище во всем квартале. Он рассказал о катастрофе, постигшей семьи района: «Было не меньше 21 случая, когда муж и жена умерли друг за другом в течение нескольких дней. В одном случае, кроме родителей, умерли еще и 4 ребенка. В другом – родители и 3 из 4 детей. В третьем – вдова и 3 детей». Всего в пятнадцати ярдах от крыльца церкви Св. Луки стояли четыре дома, в которых суммарно умерло тридцать три человека.

Читая монографию Уайтхеда, вы увидите, что молодой викарий пытался осмыслить эпидемию и с теологической точки зрения. Визит болезни – это в каком-то смысле проявление божественной воли, и в данном случае божество, похоже, решило подвергнуть приход Св. Луки самому тяжелому наказанию из всех, что можно представить. Должно быть, реальность казалась священнику весьма мучительной: в Лондоне столько приходов, холера терзает страну уже много лет, а Бог решил подвергнуть именно маленькую общину Уайтхеда самой убийственной эпидемической атаке за всю историю города. В монографии Уайтхед сначала сознается в неспособности объяснить подобные события с точки зрения божественной воли, но затем все же выдвигает полуготовую теорию, которая следует на удивление диалектической логике.

Пути Господни одинаковы, а вот пути человеческие не одинаковы; и еще один факт, который менее труден для учета, обращает на себя наше внимание, например неравное распределение грязи и отбросов, жизнь в невероятной тесноте, невыносимое страдание плохо построенных улиц и плохо проветриваемых домов, безразличие к основополагающим принципам канализации и дренажа; все это усугубляет болезни в отдельных местностях, но не привлекает особенного внимания и не вызывает тревоги, пока там и тут не взрываются мины, показывающие потрясенному населению плохо управляемого города всю опасность положения, при котором любая улица или приход, причем даже не самые бедные и грязные, вдруг за день или даже за час превращаются в склеп.

Страница