Карта призраков. Как самая страшная эпидемия холеры в викторианском Лондоне изменила науку, города и современный мир - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Джонсон cтр.№ 16

Страница

В 1811 году британская писательница – и известная жительница Сохо – Фанни Бёрни сделала в Париже мастэктомию. Через год она описала пережитое в письме сестре. Выпив наливки (другого обезболивающего не полагалось), она устроилась в зловещего вида шкаф, собранный у нее дома командой из семи врачей. Импровизированная операционная была выстлана компрессами и бинтами и полна жутковатых хирургических инструментов. Она легла в самодельную постель, и врачи накрыли ей лицо легким платком. «Когда ужасная сталь погрузилась в грудь, разрезая вены, артерии, плоть и нервы, мне не понадобилось никакого совета вроде “кричи, не сдерживаясь”. Я непрерывно вопила все время, что шла операция, и даже как-то удивительно, что эти вопли до сих пор не стоят у меня в ушах! Настолько невыносимой была агония… А потом я почувствовала, как нож достал до грудины и поцарапал ее! Я не могла и слова вымолвить от мучений»¹⁷. Прежде чем потерять сознание от шока после процедуры, она успела увидеть своего врача – «бледного почти так же, как я, с лицом, забрызганным кровью, и выражением, в котором угадывались горе, опасение и даже ужас».

В октябре 1846 года в Массачусетской больнице общего профиля в Бостоне дантист по имени Уильям Мортон впервые публично продемонстрировал применение эфира в качестве средства для наркоза. Вести быстро пересекли Атлантический океан, и в середине декабря лондонский дантист Джеймс Робинсон стал использовать эфир на своих пациентах – обычно в присутствии аудитории из нескольких потрясенных коллег-медиков. 28 декабря он успешно удалил еще один зуб. В комнате сидел Джон Сноу, тихо и внимательно, как обычно, наблюдая за происходящим.

После Нового года «эфирная лихорадка» распространилась уже и за пределы медицинского сообщества, в массовую прессу. В журнале Punch печатали пародийные редакторские колонки, в которых рекомендовали успокаивать эфиром сварливых жен. Но «чудесное средство для анестезии» на практике оказалось ненадежным. В некоторых случаях эфир работал безупречно: пациент засыпал на все время операции, а затем через несколько минут просыпался, ничего не помня о процедуре и чувствуя куда меньшую боль. Другие же пациенты либо вообще не засыпали, либо внезапно приходили в себя посреди особенно сложной операции. Довольно многие пациенты вообще не просыпались после наркоза.

Сноу быстро предположил, что ненадежность эфира, скорее всего, связана с дозировкой, и поставил серию взаимосвязанных экспериментов, чтобы определить наилучший механизм применения чудесного газа. Из ранних исследований Сноу знал, что концентрация любого газа сильно меняется с температурой, но врачи, применявшие эфирный наркоз, не учитывали в своих процедурах температуру в комнате. Пациент, которому дают эфир в холодном помещении, получит гораздо меньшую дозу, чем тот, которому наркоз дали в комнате с натопленным камином. К середине января Сноу составил «Таблицу для вычисления крепости эфирных испарений». Повышение температуры на двадцать градусов Фаренгейта (около 7 градусов Цельсия) почти вдвое увеличивало дозу. В конце января таблицу Сноу опубликовала газета Medical Times.

Собирая данные для числового описания свойств эфира, Сноу начал работать с производителем хирургических инструментов Дэниэлом Фергюсоном: они хотели создать ингалятор, дающий максимальный контроль над дозировкой. Сноу пришла в голову идея использовать для подачи эфира испаритель Джулиуса Джеффри: по пути ко рту пациента газ проходил через металлическую спираль в центре устройства, взаимодействуя с максимально возможной площадью трубки. Эвапоратор помещали в бак с нагретой водой, которая передавала свое тепло металлическому устройству, повышая температуру эфира. Врачам нужно лишь контролировать температуру воды, а устройство сделает все остальное. Точно зная температуру эфира, врач мог легко определить нужную дозу с небольшой погрешностью. Впервые Сноу представил свое устройство Вестминстерскому обществу 23 января 1847 года.

Люди всегда искали способ уменьшить боль во время операции. В древнеегипетском манускрипте 1500 года до и. э. описываются обезболивающие свойства опийного мака. В Древней Индии лекари использовали для получения болеутоляющих препаратов вещества на основе индийской конопли. Китайский врач Хуа То, живший во II веке, предлагал пациентам выпить перед операцией вино с добавлением марихуаны.

Производительность работы Сноу в тот период просто потрясает – не забывайте, что буквально три месяца назад самой идеи эфирного наркоза просто не существовало. Сноу не только обнаружил одно из фундаментальных свойств газа буквально через две недели после того, как увидел его первое применение, но и создал современное медицинское устройство для его подачи. И ведь на этом его исследования только начались: в следующие месяцы он исследовал биологическую сторону эфирного наркоза; его интересовало буквально все, от первого попадания газа в легкие до циркуляции в кровеносной системе и психологических эффектов. Когда медицинское общество в 1847 году переключило внимание на конкурирующий препарат для анестезии – хлороформ, – Сноу занялся исследованием и его свойств. К концу 1848 года он опубликовал важную монографию о теории и практике анестезии: «О вдыхании испарений эфира при хирургических операциях».

Сноу удалось добиться мастерства в этой едва зародившейся отрасли практически исключительно благодаря экспериментам, проводимым у себя дома. Он устроил в своем доме на Фрит-стрит настоящий мини-зоопарк – держал птиц, лягушек, мышей, рыб, – и часами наблюдал, как животные реагируют на различные дозы эфира и хлороформа. В качестве источника экспериментальных данных он использовал и свою медицинскую практику, но не стеснялся ставить опыты и на себе. Есть что-то потрясающее – и довольно ироничное – в этом образе: трезвенник Сноу, возможно, один из самых ярчайших медицинских умов своего поколения, ставит эксперимент. Он сидит один в захламленной квартире, освещенной только свечами, а вокруг квакают лягушки. Несколько минут он возится с новым экспериментальным ингалятором, затем закрепляет респиратор на лице и пускает газ. Через несколько секунд его голова бьется о стол. Затем через несколько минут он приходит в себя, затуманенным взглядом смотрит на часы, тянется за пером и начинает записывать данные¹⁷.

* * *

Благодаря мастерскому использованию эфира и хлороформа Сноу поднялся на совершенно новый уровень в медицинском мире Лондона. Он стал самым популярным анестезиологом в городе, работая ассистентом на сотнях операций ежегодно. В 1850-х годах все больше врачей стали рекомендовать хлороформ в качестве обезболивающего средства при тяжелых родах. Весной 1853 года, когда настало время рожать восьмого ребенка, королева Виктория решила попробовать хлороформ по рекомендации хорошо разбиравшегося в науках принца Альберта. Выбор анестезиолога был очевиден. Сноу описал этот эпизод в своих отчетах подробнее, чем обычно, впрочем, его тон нисколько не выдавал того, насколько же огромная профессиональная честь была ему оказана:

Вторник, 7 апреля. Дал хлороформ королеве в ее покоях.

С воскресенья ее беспокоили небольшие боли. Около девяти утра послали за доктором Лококом, когда начались более сильные боли, и он обнаружил, что канал шейки матки слегка расширен. После десяти часов я получил записку от сэра Джеймса Кларка, в которой меня просили прибыть во дворец. Я пребывал в комнате неподалеку от покоев королевы вместе с сэром Дж. Кларком, д-ром Фергюсоном и (большую часть времени) д-ром Лококом вплоть до двенадцати. Когда часы в покоях королевы показывали двадцать минут первого, я стал давать по чуть-чуть хлороформа при каждом приступе боли, выливая около 15 миним [0,9 мл] на сложенный платок. Первая стадия родов практически завершилась, когда был получен хлороформ. Ее Величество испытала большое облегчение от лекарства, во время сокращений матки боли были незначительными, а между схватками она чувствовала полный покой. Воздействие хлороформа ни на каком этапе не привело к потере сознания. Доктор Локок считал, что хлороформ увеличивает интервалы между схватками и немного замедляет роды. Младенец родился в тринадцать минут второго, по показаниям комнатных часов (которые спешили на три минуты); соответственно, хлороформ вдыхался в течение 53 минут. Плацента вышла через несколько минут, и королева выглядела здоровой и бодрой, весьма удовлетворенной воздействием хлороформа.

Страница