Камеристка - читать онлайн книгу. Автор: Карла Вайганд cтр.№ 75

На него давили со всех сторон, и он заявил, что готов подписать, но выдвинул условия, которые делегаты тотчас отклонили. Однако в конце концов он согласился.

Аристократы, покинувшие Францию, оставили тысячи слуг, купцов и художников, которые некогда были заняты у них на службе. Множество портретистов, музыкантов, учителей танцев и домашних учителей, поваров, портных, перчаточников, мастеров по изготовлению париков, вееров, парикмахеров, ювелиров и колясочников осталось без работы.

Лишь шестьсот человек были уволены с королевской службы. Группа из восьмидесяти человек передала Людовику послание, в котором они жаловались на потерю рабочих мест.

— Сир, — взял слово их предводитель, — теперь мы вроде бы свободны и равны. Но разве это нас прокормит?

Чуть не на коленях умоляли они короля наконец выступить против анархии.

Примером хитрости деловых людей был строитель Палой. Ему городская администрация поручила убрать развалины разрушенной Бастилии. У месье Палойя появилась грандиозная идея: он стал продавать камни как сувениры.

— Настоящая шутка гения, — вынужден был признать даже Людовик. — Во-первых, человеку не нужно тратить силы, чтобы вывозить строительный мусор, и во-вторых, он еще и зарабатывает к тому же состояние на камнях, которые люди жаждут иметь на память.

Сам король оставался пассивным. Он, возможно, понимал, что есть настоятельная необходимость в действии, но снова впал в летаргию и молча сидел, раздумывая, в своих покоях. Даже королева не отваживалась мешать ему. Он смотрел перед собой или читал журналы.

Однажды до него дошла новость, что Национальное собрание отменило разделение страны на провинции. Теперь вдруг появились восемьдесят три департамента. Он тяжело поднялся со своего дивана, доплелся до письменного стола и начертил новую карту Франции.

Иногда он играл после ужина в бильярд с придворными или посвящал себя детям.

Мадам Рояль стала большой разумной девочкой, и Людовик охотно беседовал с ней. Много времени он теперь уделял играм с дофином, который был еще совсем маленьким.

— Какая судьба предопределена тебе, сын мой? — как-то спросил его король.

— Однажды я стану Людовиком Семнадцатым, сир, — серьезно ответил ему ребенок.

Королева и мадам Элизабет все больше худели, тогда как король увеличивался в объеме. С тех пор как я появилась при дворе, я заметила, что Людовик всегда искал утешения в еде.

Мадам дю Плесси метко выразилась:

— Людовик не ест — простите. Его величество жрет.

Теперь король много читал и узнал о судьбе, постигшей полтора века назад английского короля Карла I.

— Этот государь допустил ошибку, противопоставив себя английскому парламенту. Это стало причиной гражданской войны, и английский король не только лишился своего поста, но и своей головы, — рассказала мне как-то мадам Франсина.

— Мне, возможно, уготована такая же судьба, как и у злосчастного Карла, — теперь часто говорил Людовик. И его величество в который раз перечитывал многотомное историческое произведение графа Кларендона о восстаниях и гражданских войнах в Англии. Месье Тюрго в свое время предостерегал молодого короля Людовика:

— Никогда не забывайте, сир, что собственная слабость вынудила короля Карла положить голову на плаху. И вас, сир, считают слабым.

Мадам Кампан принесла нам роковую весть:

— Не спрашивая его величество, просто уволили солдат его лейб-гвардии, которые пошли бы за него в огонь, и заменили их людьми Национальной гвардии.

Многие из этих парней были настоящие революционеры, а не монархисты. Если бы дело дошло до крайности, от этих недовольных солдат никакой защиты ждать не приходилось.

В апреле 1790 года Жан-Поль Марат в своем «Друге народа» снова подлил масла в огонь: он опубликовал расходы на содержание двора. По его сведениям, с 1774 по 1789 год король и его придворный штат израсходовали 227 983 710 ливров. Было точно перечислено, на что использовалась эта гигантская сумма: строения, сады, украшения из драгоценных металлов и на все мыслимые виды предметов роскоши; немалую часть потратили на пенсии фаворитам и представительские расходы.

Эта публикация возымела эффект разорвавшейся бомбы.

— Еще одна статься расходов, вызывающая безмерное возмущение, — это шесть миллионов, которые королева отдала родне мадам де Полиньяк, — говорил Филипп де Токвиль, маркиз де Сен-Мезон, возлюбленный моей госпожи. — И рядом нашли квитанции о пожертвованиях для бедных. Смешная сумма — всего двести пятьдесят ливров. И это злило больше всего.

То, что половина расходов на содержание двора, однако, была истрачена на войну на стороне Соединенных Штатов против Англии, это не интересовало ни одного человека. Зато все снова заговорили о бриллиантовых украшениях для королевы.

Марат изрыгал яд и желчь.

«Уже малой доли этой огромной суммы хватило бы, чтобы справиться с недостатком продовольствия в Париже и снабдить всех граждан необходимым», — усердствовал он в своей речи перед Национальным собранием. — Но нет, мы позволяем себе роскошь кормить полчище бесполезных паразитов.

Бывшему врачу был обеспечен успех у масс. Революционную песню Са ira, ^[59] которую впервые, как считается, спели девицы у Пале-Рояля, день-деньской наигрывали, насвистывали и горланили. Неизвестный автор присочинил новые, угрожающие строфы.

Во время моей следующей экскурсии по городу, которую я снова предприняла с защитником, избранным папашей Сигонье, я услышала:

Одним из ведущих умов Национального собрания, о котором теперь слышали так же много, как о Марате, графе Мирабо и Жорже Дантоне, был Максимильен Робеспьер, как он сам себя называл, «радикальный демократ».

— Деспотизм отжил свое, и свобода восторжествует. Нам не нужно ни дворянство, ни духовенство. Нам нужна свобода для всех.

23 января Национальное собрание сообщило, что все титулы немедленно упраздняются.

— Никаких больше ваше высочество, высокопревосходительство или высокопреосвященство.

Робеспьер выкрикнул это срывающимся голосом.

Граф Мирабо был одним из немногих, предсказывавших печальное будущее для Людовика XVI. Уже несколько месяцев он все снова и снова предлагал королю свою помощь, несмотря на постоянные отказы королевы.

— Наконец наш государь готов договориться с Мирабо о тайной встрече. После того как я тоже каждый день убеждала ее, Мария-Антуанетта прекратила сопротивляться, — однажды вечером сообщила моя госпожа.