Камеристка - читать онлайн книгу. Автор: Карла Вайганд cтр.№ 19

Был еще и князь де Линьи, веселый и светский австриец лет около сорока. Королева находила его очень приятным, потому что он напоминал ей о ее счастливом детстве.

— Князь очень приятный почитатель, потому что никогда не пытается соблазнить Марию-Антуанетту, — сказала как-то мадам де Кампан моей госпоже. А уж первая камеристка королевы должна была это знать. — Напротив, он все время восхваляет ее добродетель.

При дворе ждали скандала. Должна же неудовлетворенная женщина когда-нибудь сойти с пути истинного. Но королева ничего подобного не делала, что не мешало, однако, желавшим скомпрометировать ее приписывать ей супружеские измены.

Все сходились во мнении, что это должен был быть граф д'Артуа. Он ведь был самым молодым среди ее почитателей и единственным красивым внуком покойного короля.

— У всех дам при Версальском дворе сердце готово выпрыгнуть из груди в его присутствии, — нагло утверждала Элен.

У молодого человека было несколько любовниц, кроме того, он посещал самых дорогих куртизанок. И словно этого было недостаточно, он соблазнял еще и всех придворных дам. И мадам Франсина некоторое время пользовалась его благосклонностью, он ухаживал за ней, когда его жена была беременна. Но она ему не поддалась. Иногда «месье», как гласил его официальный титул, ударялся в беспробудные пьяные оргии или дни напролет проводил за азартными играми.

Благожелательные люди при дворе не поверили, правда, в оргию, которая будто бы случилась в 1774 году в Марли, но эта сказка отлично подходила для злых сплетен.

Одним прекрасным теплым летним вечером королева вместе со своими придворными дамами решила не спать, чтобы встретить восход солнца на холме Марли, что считалось особенным явлением природы. Герцог де Лозен рассказывал ей о том, какое это чудо, когда пурпурный солнечный шар поднимается в небо над возвышенностью. С несколькими дамами, среди которых были мадам Франсина, а также герцогом де Лозеном и еще парой мужчин, она наблюдала этот знаменательный восход солнца. Что там произошло на самом деле, об этом все участники события упорно молчали, и это только еще больше подогревало слухи.

А вот маскарады, которые так любила королева и которые всегда проходили под каким-нибудь девизом, обычно бывали буйными.

Я вспоминаю один такой, который назывался «Все лесные звери», где все дамы и господа должны были быть в облегающем голое тело бархатном одеянии, а их лица при этом скрывать маски зверей.

Господа по большей части выбрали себе маски оленей или диких кабанов, а дамы предпочли костюмы косуль или зайцев. Были там и изящные лисички и несколько притворно пугливых самок оленей. Необычным был фасон костюмов, тесно облегающих тело от горла до ног и с открытым разрезом, чтобы «не мешать естественным функциям тела». Никто не знал, кто скрывается под маскарадным костюмом, и можно было, не смущаясь, обмениваться партнерами.

В парке замка Малый Трианон было очень весело, за каждым кустом вскоре слышались понятные стоны и вздохи. Мужчины — «лесные звери» совершенно естественно справляли малую нужду, выставляя на обозрение свои эрегированные члены, и звери-женщины, не смущаясь, делали свой выбор. Против всех законов природы кабан-секач спаривался с косулей, олень вспрыгивал на лисицу, а жеребец или медведь осчастливливал зайчиху.

Чтобы случайно не стать целью мужских атак, королева сняла маску в виде головы самки белого оленя. Когда веселье показалось ей чересчур бурным, Мария-Антуанетта устранилась от греховного действа и удалилась в свои покои.

Король с самого начала отказался участвовать в маскараде. Монарх не любил празднеств такого рода: ему было неприятно, даже когда ему приходилось принимать государственных гостей.

Я вспоминаю, что тогда подумала: мадам Онорина заработает кучу денег, когда ей придется устранять последствия этого маскарада. Надеюсь, у нее достаточный запас мешочков со специальными травами.

Во время другого бала-маскарада мужчины-участники были наряжены как бабочки, стрекозы и жуки в тесно облегающих пестрых трико и с нежными крылышками из тончайшего газа, обтягивающего легкие, как перышки, проволочные конструкции.

«Все, что живет на лугу» — гласил девиз, и поскольку лица при этом они не скрывали, а только расписывали, как подсказывала фантазия, то все было гораздо скромнее. Дамы были наряжены в костюмы цветов и носили при этом пышные юбки, раздельные полы которых были выполнены в форме лепестков, а их прически украшали фантастические украшения из цветов. Каждый цветок в ходе вечера искал себе одну или несколько бабочек или жучков; когда они позволяли себя «опылять» и позволяли ли вообще, это зависело от их настроения. Во всяком случае, этот праздник не превратился в такую бесстыдную оргию, как «Лесные звери».

В начале 1775 года королева увлеклась перьями павлинов и страусов и ввела в моду экзотические головные украшения из гигантских пучков.

— Почему бы королеве Франции не позволить себе то, что является само собой разумеющимся для каждого вождя дикарей. — Она имела в виду индейцев Северной Америки.

Все произошло в точности как и с ее страстью к бриллиантам. За несколько месяцев королева истратила миллион ливров.

Конечно, требовались подходящие поводы, чтобы демонстрировать эту роскошь. Зимний сезон с 1774 на 1775 год запомнился самыми роскошными придворными балами, какие когда-либо переживала Франция. Никогда я не подумала бы, что такое возможно.

Но сегодня я понимаю: получай королева удовольствия в постели, некоторые из сомнительных развлечений не состоялись бы.

Министр финансов Людовика месье Тюрго был разумным человеком и жил очень экономно, поэтому поведение королевы приводило его в отчаяние.

Многие французы, прежде всего торговцы и ремесленники, были огорчены «дорогой бесполезностью монархии и ее любимцев». Как там писали в одном памфлете того времени?

«Версаль не представляет собой ничего более чем сверхдорогую фривольность, где заласканные бездельники обогащаются за счет усердных торговцев и рабочих». В одной газете на стене Пале-Рояля я тогда прочитала: «Версаль — это лишь вершина айсберга, который ради благосостояния нескольких бесполезных эксплуатирует большинство».

Я и сегодня еще чувствую мурашки, которые побежали у меня тогда по спине.

Месье Тюрго, не самый радикальный защитник этой точки зрения, но один из самых честных, выразился так:

— Традиции, относящиеся к варварским временам, нужно отменить.

Людовик XVI не очень любил надоедливого Тюрго, но ему он был нужен так же, как его деду месье де Шуазель. Тюрго принялся за неблагодарное дело — ограничить расходы двора, устранить средневековые цеховые ограничения и способствовать свободе ремесел. Кроме того, он ликвидировал устаревшее corvee, право дворян использовать бесплатный труд крестьян в их вотчинах. Он запретил дорожные пошлины в пределах страны, которые мешали перевозке зерна и других товаров по Франции и тем самым делали их намного дороже.