Тело помнит все - читать онлайн книгу. Автор: Бессел ван дер Колк cтр.№ 28

Как мы видели в снимках мозга Стена и Уте, психологическая травма проявляется не только реакцией «бей или беги», но и полным отключением, сопровождающимся неспособностью участвовать в том, что происходит в настоящий момент. В каждой реакции задействован свой уровень активности мозга: система «бей или беги» млекопитающих, которая выполняет защитную функцию и не дает нам отключиться, – в первой и провоцирующий паралич рептильный мозг – во второй. Разницу между этими двумя системами можно увидеть в любом зоомагазине. Котята, щенки, мыши и другие грызуны постоянно играются, а когда устают, то сбиваются в кучу, прижавшись друг к другу. Змеи и ящерицы же, в отличие от них, лежат без движения в углу своей клетки, никак не реагируя на свое окружение (13). Подобный механизм замирания, генерируемый рептильным мозгом, характерен для многих хронически травмированных людей, в отличие от животной паники и ярости, из-за которых относительно недавно пережившие травму люди настолько испуганы и сами вселяют страх.

Практически каждому знакома вездесущая реакция «бей или беги», когда мы сталкиваемся с агрессивной ездой на дорогах: внезапная угроза порождает огромное желание ударить виновника. Опасность отключает нашу систему социального взаимодействия, понижает нашу восприимчивость к человеческому голосу и увеличивает нашу чувствительность к угрожающим звукам. И тем не менее для многих людей паника и гнев предпочтительнее противоположной реакции: параличу с последующим отключением от окружающего мира. Реакция «бей или беги» как минимум помогает взбодриться. Вот почему многие жертвы жестокого обращения и другие травмированные люди чувствуют себя по-настоящему живыми только перед лицом реальной опасности, отключаясь в более сложных с социальной точки зрения, но объективно безопасных ситуациях, таких как дни рождения или семейные ужины.

Когда с угрозой не удается справиться кулаками или бегством, мы прибегаем к крайней мере – активируем рептильный мозг, являющийся нашей последней надеждой. Эта система чаще всего активируется, когда человек физически обездвижен – например, когда его кто-то удерживает либо когда ребенок не может спастись от терроризирующего его опекуна. Параличом и отключением от происходящего управляет ДВК, древняя с эволюционной точки зрения часть парасимпатической нервной системы, которая связана с такими пищеварительными симптомами, как расстройство желудка и тошнота. Кроме того, она замедляет сердцебиение и делает дыхание поверхностным. Как только эта система берет верх, другие люди – равно как и мы сами – перестают для нас существовать. Сознание отключается, мы можем даже перестать чувствовать боль.

Согласно теории Порджеса ВВК появился в ходе эволюции у млекопитающих для поддержания усложняющейся социальной жизни. Все млекопитающие, включая людей, объединяются в группы для размножения, воспитания потомства, защиты от общих врагов, охоты и добычи еды.

Если рассматривать ВВК в этом ключе, то становится понятно, как родители естественным образом учат своих детей самоконтролю. Новорожденные дети не особо общительны; большую часть времени они спят, просыпаясь, когда хотят есть или им некомфортно. Приняв пищу, они могут какое-то время смотреть по сторонам, ворочаться или дергаться, однако вскоре снова засыпают, следуя своему собственному внутреннему ритму. В начале своей жизни они практически полностью находятся во власти чередующихся приливов симпатической и парасимпатической нервной системы, и большую часть временем всем заправляет их рептильный мозг.

День за днем, улыбаясь и сюсюкаясь с ними, мы стимулируем развитие синхронности в развивающемся ВВК. Эти взаимодействия помогают синхронизировать систему эмоционального возбуждения наших младенцев с их окружением. ВВК контролирует сосательный и глотательный рефлексы, выражения лица, а также вырабатываемые гортанью звуки. Когда происходит стимуляция этих функций у новорожденного, она сопровождается приятными ощущениями и чувством защищенности, что помогает создавать основу для будущего социального поведения (14). Как давным-давно объяснил мне мой друг Эд Троник, мозг – это орган, являющийся порождением культуры. Он формируется под воздействием опыта.

Гармония с остальными представителями нашего вида посредством ВВК приносит огромное удовлетворение. То, что начинается как слаженная игра между матерью и ребенком, продолжается вместе с ритмичностью игры в баскетбол, синхронностью движений в танго, а также гармоничным пением хора, исполнением джазовой или камерной музыки – все эти занятия способствуют ощущению глубокого удовольствия и сплоченности.

Когда эта система дает сбой, мы имеем дело с травмой: когда вы просите пощады, однако нападающий на вас человек игнорирует ваши мольбы; когда вы напуганный ребенок, лежащий у себя в постели и слышащий, как ваша мама кричит, избиваемая отчимом; когда вы видите, что вашего друга зажало куском металла, поднять который вам не хватает сил; когда вы хотите оттолкнуть совращающего вас священника, однако боитесь наказания. Обездвиженность лежит в корне большинства психологических травм. Когда это происходит, ДВК чаще всего берет верх: сердце замедляется, дыхание становится поверхностным, и вы, словно зомби, теряете связь с собой и своим окружением. Происходит диссоциация, вы падаете в обморок и отключаетесь.

Стив Порджес помог мне осознать, что быть в той или иной степени настороже для млекопитающих – естественное состояние. Тем не менее, чтобы почувствовать эмоциональную близость к другому человеку, нам нужно временно отключить свою защитную систему. Чтобы играть, размножаться и воспитывать потомство, мозгу нужно отказываться от своей естественной бдительности.

Крупнейшее НДО-исследование (неблагоприятный детский опыт), которое я подробно рассмотрю в девятой главе, показало, что женщин, столкнувшихся в детстве с насилием и пренебрежительным отношением, в девять раз чаще насиловали во взрослой жизни. Женщины, чьих матерей в детстве на их глазах избивал партнер, значительно чаще сами становились жертвами домашнего насилия (15).

Многие люди чувствуют себя в безопасности, лишь когда им удается ограничить свои социальные контакты поверхностными разговорами, в то время как реальный физический контакт способен провоцировать бурные реакции. Вместе с тем, как заметил Порджес, для любого проявления глубокой близости – крепких объятий, сна в одной постели с партнером, секса – человек должен допускать физический контакт без страха (16). Травмированным людям особенно сложно различать ситуации, когда им ничего не угрожает и когда они в опасности. Чтобы заново этому научиться, нужно целенаправленно испытывать ощущения, способные восстановить чувство физической защищенности, и к этой теме мы еще не раз будем возвращаться в последующих главах.