Татьяна, увидев на пороге мужа со здоровущим, размером почти с него, львом, мрачно поинтересовалась:
- Ты лечиться не пробовал, Эмерих? Зачем тебе это чудовище?
- Артёмке в комнату посажу. Вот начнёт ползать, будет с Лёвой обниматься, - и он понёс льва знакомиться с маленьким хозяином. Татьяна посмотрела ему вслед и зло прошептала:
- Тащит в дом всё подряд. Мало мальчишки, теперь ещё и это безобразие. Совсем крыша уехала.
Александр её не услышал.
А через три недели он, вернувшись с работы, обнаружил в тёмной пустой квартире рыдающего Артёмку и записку.
Но это было давно, так давно, что и вспоминать не стоило. Потому что теперь он спал на полу в комнате своего сына, а рядом с ним была она, та самая девушка, о какой он мечтал с... да всю жизнь мечтал.
Спящими на полу и обнаружила через полчаса Сашу и Сашу не выдержавшая ожидания тётя Тоня. Обнаружила, покачала седой головой и пошла за пледом. Укрыв своего доктора и его девушку, прикорнувшую рядом с ним и гигантским львом, она вернулась к сестре и сказала:
- Всё, можем больше не искать.
- Что не искать? – встрепенулась Акулина Сергеевна. – Я ничего не теряла.
- Не что, а кого. Жену Саше не искать, - усмехнулась Антонина Сергеевна, - жену. Нашлась она уже. Самая что ни на есть замечательная. Я одобряю. Всё у них получится. Вот увидишь.
Москва, май 2003 года. Александра и Ангелина
- И как он сделал тебе предложение? – выпалила Ангелина, едва увидев на пороге подругу.
- Ангел, пытать будешь, не скажу, - развела руками в стороны Саша, разуваясь в прихожей и улыбаясь выползшей из комнаты следом за матерью Полине Вадимовне, - и, заметь, не из вредности, а потому что не помню.
- То есть как – не помнишь? – насторожилась Ангелина и снова, уже несколько угрожающе, переспросила:
- То есть как это ты не помнишь? Ты мне по телефону что сказала?!
- Что выхожу замуж, - Саша просочилась между подругой, грозно уперевшей руки в бока, и стеной и плюхнулась на колени перед крестницей, - ну, здравствуй, здравствуй, моя любимая.
- Надеюсь, я тебя правильно поняла и замуж ты выходишь за своего ненаглядного Эмериха?
- Да, замуж я выхожу за твоего ненаглядного Эмериха, сводница, - засмеялась счастливая Саша, - но вот как он мне сделал предложение, я не помню.
- Минуточку… - Ангелина протянула руку и ладонью потрогала лоб подруги. Потом постояла секунду в раздумье и оторопело велела:
- Дыхни!
- Ты что? – засмеялась Саша. – Ума лишилась?
- Это не я лишилась. Это ты не в себе. Как это можно забыть, как тебе любимый предложение делал? Вы ж не престарелая пара, празднующая семидесятилетие семейной жизни! Им было бы позволительно забыть. Но тебе! Тебе! Ты что, не понимаешь, как мне всё интересно?
- Понимаю, - покаянно кивнула Саша, - но я правда не помню. Честное-пречестное слово! Мы гуляли, разговаривали обо всём на свете, а потом вдруг выяснилось, что уже обсудили и венчание, и свадьбу, и всю нашу дальнейшую жизнь.
- М-да, - в раздумье протянула Ангелина, - то есть на колено он не вставал и кольца не дарил?
- Не-а, - легкомысленно отозвалась её неправильная подруга из ванной, где мыла руки, собираясь потискать крестницу, - он мне лучше подарок сделал.
- Это какой же? – Ангелина возникла в дверном проёме, протягивая подруге чистое, вкусно пахнувшее полотенце.
- Он сказал, что хочет детей. Моих и его общих детей. И что мечтает о том дне, когда я стану мамой Артёмке, - Саша наклонилась над раковиной, набрала полные ладони холодной воды и плеснула себе в лицо.
Несентиментальная Ангелина вдруг часто-часто захлопала ресницами, потом зачем-то посмотрела в потолок и, наконец, закрыла лицо полотенцем. Потом отняла его и хрипло сказала:
- Боже мой, Сань! Это такое чудо, Сань! Это лучшее, что может сказать мужчина женщине.
- Да, я тоже так думаю, - согласно кивнула Саша. – Я даже не верила, что и в моей жизни когда-нибудь такое будет после всего, что… Нет, больше о плохом вспоминать не буду! Ты представляешь, у меня будет уже готовый сын, самый лучший мальчик на свете, и ещё дети!
- А что я тебе говорила?! Что надо верить! А ты не верила!
- Я боялась, Ангел. И сейчас боюсь.
- Чего ты боишься, друг мой сердешный? – Ангелина всплеснула руками и сурово взглянула на Сашу.
- Боюсь, что это всё сон.
- А! Ну, это мы сейчас исправим! Сейчас я тебе гарантирую яркие реальные ощущения! – Ангелина исчезла и через несколько секунд вернулась с Поленькой, которую несла на вытянутых руках.
- На! – Она сунула дочь в руки куме и отряхнула ладони, как после тяжёлой работы. – Сейчас тебя твоя крестница в чувство приведёт! Ты её только к себе лицом поверни.
Нежно улыбаясь обожаемой Полине Вадимовне, Саша послушно развернула девочку к себе лицом и обняла. Секунду малышка прижималась к крёстной, потом завозилась, широко раскрыла ротик и со всей силы вцепилась дёсенками в нос Саши.
- Ай! – вскрикнула та.
- Ага-а!- кровожадно рассмеялась Ангелина. – Ну, что? Спишь?
- Нет, - Саша потёрла покрасневший мокрый нос, - а что это с моей девочкой?
- Ну, на этот счёт у нас в семье единого мнения нет. Валдайцев думает, что зубы наконец-то скоро полезут, они у нас что-то припозднились. А я уверена, что наша дочь готовиться стать пираньей… - она осеклась и с подозрением посмотрела на подругу.
- Подожди, что-то ещё ты мне не сказала. У тебя на лице написано. Колись-ка!
Саша засмеялась, сделала страшные глаза и таинственно прошептала:
- Ты только сядь, а то упадёшь.
- Что ещё? – Ангелина прижала руку к пышной груди и с ужасом уставилась на Сашу. – Не томи ты меня!
- Ты помнишь, как зовут нашего с Сашей сына?
- Артём…
- Ты помнишь, откуда он у нас?
- Оттуда же, откуда Поленька, - Ангелина ровным счётом ничего не понимала.
- Ты помнишь, когда он родился?
- Пятнадцатого февраля 2002 года.
- Молодец. А теперь подумай. У нас сын Артём, который родился в феврале прошлого года и которого Саша усыновил в больнице, где работает Валентина Павловна. Вспоминай, что было год назад.
Ангелина задумалась на секунду и громко ахнула, закрыв рот ладонью:
- Не может быть! Так не бывает!
- Это ты мне говоришь? А кто обещал мне сказку? Вот она и случилась. Сначала была страшной, а теперь стала волшебной.
- Не может быть, - потрясённо повторила Ангелина, качая головой. Кудряшки её тряслись, будто тоже удивляясь.