Вальс сердец - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Картленд cтр.№ 24

И все же иметь музыкальный талант и получать гонорары за публичные выступления — вещи разные. Миклош знал, что какие бы аргументы он ни привел, пытаясь переубедить старших членов семьи, это ни к чему бы не привело — отношение к Гизеле все равно будет пренебрежительным.

Пол Феррарис был великим скрипачом, и Эстергази, без сомнения, могли пригласить его в гости.

Но чтобы его дочь стала невестой главы рода и будущей княгиней! Нет, это невозможно.

С той минуты, когда Миклош впервые поцеловал Гизелу, он знал, что только с ней будет счастлив. Она была той женщиной, которую он искал всю жизнь.

И дело было даже не в ее изумительной красоте и прекрасной душе. Они были созданы друг для друга, и души их пели в унисон, их объединяла необъяснимая, но нерушимая связь.

Это был союз двух душ, и Миклош с отчаянием думал о том, что больше в его жизни такого не встретится.

Спускаясь к завтраку, он твердо решил сообщить тетушке, что уезжает немедленно.

Она была на террасе, откуда открывался великолепный вид на парк, который Миклош так хотел показать Гизеле.

В молодые годы великая герцогиня Эстергази считалась самой красивой в роду и до сих пор выглядела великолепно. Она сидела за столиком, держа в изящной ручке кофейную чашку; ее седые волосы были тщательно завиты и уложены, а одета она была в роскошное платье, в котором больше пристало бы появиться на дворцовом приеме.

Увидев племянника, она улыбнулась и сразу стала лет на двадцать моложе. С грацией балерины она протянула ему свою белоснежную ручку и мелодичным голосом произнесла:

— С добрым утром, мой дорогой Миклош! Надеюсь, тебе хорошо спалось после вчерашнего вечера?

При этих словах в ее глазах блеснули насмешливые искорки: вчера, когда она спросила его, с кем он провел время за ужином, Миклош отказался удовлетворить ее любопытство.

Сев за столик, Миклош отставил в сторону тарелки и придвинул к себе только кофейный прибор.

Герцогиня заметила, что он подавлен, а под глазами у него темные круги, но не стала заострять на этом внимание.

Она заговорила о другом:

— Сегодня утром я получила письмо от твоего дяди. Он очень рад, что ты гостишь у нас, и немедленно выезжает из загородной резиденции, чтобы повидаться с тобой.

Слова, которые Миклош приготовился произнести, застряли у него в горле.

Он прекрасно понимал, как будет обижен герцог, если, покинув своих любимых лошадей и соколиную охоту, он прибудет в столицу и не застанет своего племянника.

Но он так же хорошо представлял, как мучительно ему будет остаться в Вене и не иметь возможности увидеться с Гизелой.

— Очень любезно со стороны дяди Людвига, но мне неловко доставлять ему столько хлопот.

— Герцог, как и я, беспокоится по поводу твоей женитьбы. Это чрезвычайно важно, и мы готовы помочь тебе всем, чем можем.

— Я не тороплюсь с этим, — быстро сказал Миклош.

— А должен бы поторопиться, милый мальчик, — заметила герцогиня. — В твоем возрасте уже пора позаботиться о продолжении рода.

Увидев гримасу на лице племянника, герцогиня рассмеялась:

— Я знаю, что ты слышал это уже сотни раз, но таков твой долг перед семьей, нравится тебе это или нет.

Она одарила его очаровательной улыбкой и добавила:

— Я много думала о том, кто годится тебе в жены, и решила, что это ни в коем случае не должна быть австрийка.

Миклош недоуменно поднял брови, и она пояснила:

— Чопорность и косность австрийцев превосходит всякие границы. А как страдает от них бедная императрица!

Герцогиня понизила голос:

— Как тяжело видеть ужасное отношение к нашей императрице ее престарелой свекрови и двора, который пляшет под дудку эрцгерцогини!

— Неужели все так плохо? — спросил Миклош просто потому, что надо было что-то сказать.

— И даже хуже! Императрица сама говорила мне, что чувствует себя счастливой, только когда приезжает в Венгрию.

Миклошу было это известно.

Он встречался с императрицей Елизаветой, которая в Будапеште считалась необыкновенной красавицей, и слышал от нее те же признания.

Согласно австро-венгерскому договору, девять месяцев в году она проводила в своей любимой стране.

Она всегда старалась приблизить к себе венгров и заменила весь штат прислуги, который подобрала для нее свекровь.

Миклошу совершенно не хотелось говорить о своей женитьбе, но он не знал, как этого избежать, и потому ответил:

— Хорошо, никаких австриек.

— Не сомневалась, что ты согласишься, — сказала герцогиня. — И конечно, никаких француженок: одному Богу известно, что стало с этой страной после последней войны. — Рассмеявшись, она добавила: — Само собой, я не хочу, чтобы ты женился на немке.

— Разумеется, — согласился Миклош.

Ему вспомнилась безнадежная скука, которую он испытывал на всех приемах, где были немецкие герцоги, графы или бароны, которые держали себя с важностью императоров.

С вымученной улыбкой Миклош сказал:

— Что ж, это значительно сужает область поиска. Похоже, тетя Катерина, мне придется вернуться домой и поискать себе невесту там.

— Там ты уже всех видел. И, думаю, ты согласишься со мной, что было бы непростительной ошибкой позволить венгерским девушкам вступить в борьбу за титул княгини Эстергази — если, конечно, ты в кого-нибудь из них не влюбишься.

Смятение, которое отразилось на лице Миклоша, не укрылось от герцогини, и, прежде чем он успел что-то сказать, она произнесла:

— Прости, Миклош. Я не хотела совать нос не в свое дело.

Она сразу поняла, что это значит. Мягко взяв Миклоша за локоть, герцогиня усадила его рядом с собой.

— Я вижу, что ты несчастен, — доверительно начала она.

Миклош не отвечал, и герцогиня продолжала:

— Много лет назад я пережила то же самое. Такое не забывается, и только время способно залечить душевную рану.

В ее голосе прозвучала неподдельная боль и такое искреннее участие, что Миклош невольно вздрогнул.

Ему вспомнилось, что еще в детстве он слышал историю несчастной любви Катерины к придворному послу.

Он совершенно забыл об этом, и только сейчас ему стало понятно, отчего эта уже немолодая женщина была так добра и отзывчива в отличие от других членов его семьи.

— Вы говорите, такое нельзя забыть, — сказал Миклош.

— Истинная любовь — это единственно возможный рай на земле. И даже если она была краткой, мы должны быть благодарны Богу. Ее голос дрогнул, и она умолкла.