Ночь лазурных сов - читать онлайн книгу. Автор: Моника Пиц cтр.№ 12

– Включите его в перепрограммирование. Пора нам навести порядок в его голове, – сказала Хранительница времени. – Уведите его.

Она отвернулась. Наблюдать за происходящим у нее не было никакого желания. Как будто она была уверена, что ее приказ будет исполнен.

Данте понял, что жизнь, которую он знал, подошла к концу. Он переступил невидимую границу и проник в сферу власти Хранительницы времени. Еще несколько кнопок, еще несколько регулировок. Первый охранник коснулся его руки. Данте ловко нырнул под него. Он побежал, наткнулся на полку, стекло звякнуло. Он повернулся и швырнул попавшуюся книгу в своего преследователя. У Данте был только один шанс. Он поставил все на карту и прыгнул в другое время. Он надеялся, что оставшихся секунд хватит, чтобы достичь своей цели.

Первое утро после Пятидесятницы началось как и любой другой день: на кухне кипело молоко, а на верхнем этаже – Соня. Три девушки довели ее до границ отчаяния. Шарлотта не вставала с постели, а Фиона уже через пятнадцать минут после того, как встала, была на грани нервного срыва.

– Мне нечего надеть, – жаловалась она.

В лихорадочных поисках подходящего свитера для нового школьного дня она уже разложила на полу половину содержимого своего гардероба. Лина воспользовалась благоприятной возможностью, чтобы первой ворваться в ванную. После того как она сняла хронометр, праздники стали казаться почти нормальными. То, что часы по-прежнему лежали под кроватью, а Лина все еще не решалась что-то с ними сделать, ее угнетало. Она работала на складе, убирала свою комнату и с тоской ждала возвращения Бобби, которую после отмены гандбольного лагеря мать повезла в горы. Лина не могла дождаться возвращения подруги из альпийской «мертвой зоны» и тем больше торопилась, все нужно было сделать быстро: умыться, почистить зубы, расчесаться, позавтракать на ходу, куда подевался второй ботинок? А куртка?

– Где мой замочный ключ от велосипеда? – на весь дом крикнула Лина.

– Наверное, в прачечной, – укоризненно воскликнула тетка. – Вместе с твоей грязной курткой.

Лина вздохнула. Об этом ей давно следовало позаботиться. Она рылась в подвале в горе белья, как вдруг услышала что-то позади себя. Она остановилась. Там кто-то был. Почувствовав холодное дуновение ветра, тянущегося через открытую дверь, она услышала тихий скрип резиновых подошв по каменному полу. Она обернулась и взглянула в дерзкие глаза Фионы, которая выловила из белья свою любимую толстовку. И не только. С провокацией крутила она велосипедный ключ Лины на указательном пальце.

– Что я получу взамен? – спросила она.

– Ничего, – сказала Лина.

Но у Фионы уже появилась идея. Она достала из кармана хронометр.

– Можно я надену его сегодня? – спросила она.

Лина смотрела на нее с ужасом.

– Я искала свой свитер, – сказала Фиона. – В последний раз я видела его у тебя в комнате. Возле кровати. А потом нашла вот это.

– Отдай, – сказала Лина. Она старалась держаться как можно спокойнее, чтобы не вызвать в Фионе еще больше любопытства. Неизвестно, что могло бы случиться, если бы она начала разглядывать хронометр.

– Выглядит круто. Такой таинственный. Кнопки, для чего они?

Лина бросилась к Фионе и одним быстрым движением вырвала хронометр из ее рук.

– Никогда больше так не делай, – сказала она.

– Это была просто шутка, – сказала Фиона, потирая руку. – Радуйся, что я нашла эту штуку, а не мама.

Измученная, Лина надела хронометр. Ей нужно что-то придумать. Как можно скорее. Нельзя больше рисковать и оставлять часы без присмотра. Она натянула рукав свитера на запястье и торопливо протиснулась мимо Фионы. Теперь произошло то, что она хотела предотвратить любой ценой: хронометр снова был на ее запястье. Она надеялась, что он не повлечет новые неприятности.

Генриетта Альберс припарковала автомобиль на площади Веннингера. Бобби вздохнула. Благодаря матери, которая как специалист по гипотетическим катастрофам всегда и везде опасалась пробок, строительных площадок и непредсказуемых препятствий, они «слишком рано» приехали на «Недельный проект прошлого», который начался в первый же день после Пятидесятницы. Площадь перед городским музеем была безлюдна.

– Ненавижу опаздывать, – извинилась Генриетта Альберс.

– Слишком рано тоже непунктуально, – пожаловалась Бобби.

Ее раздражало, что мама не жалела ее времени. Как будто в пятнадцать лет нет ничего лучше, чем бесконечно долго стоять перед городским музеем. Почему ее мама не была такой, как у Хлои? Она отлично выступала на публике и появлялась на школьных мероприятиях в основном последней, давая понять, что достаточно важна, чтобы все остальные ее ждали.

К сожалению, Бобби была не единственной, кто страдал от хронически ранних приездов. Именно Амалия Айзерманн была заражена тем же вирусом. В развевающемся пальто, с распущенными волосами учительница биологии и истории неслась вперед. В чертах ее лица отражалась паника, словно она пыталась в последнюю секунду успеть на уходящий поезд. Бобби снова вздохнула. Слишком рано появиться на классной экскурсии – несправедливое требование, ждать – наказание, но приехать одновременно с учительницей – просто ад.

– Вот и замечательно, – восторженно произнесла Генриетта Альберс, заметив госпожу Айзерманн. – Я могу прямо сейчас поговорить с твоей учительницей насчет биологии.

– Не надо! – воскликнула Бобби. – Даже не думай.

Она ненавидела, когда ее мать считала, что должна заботиться о школьных делах Бобби. Но Генриетта Альберс уже переключилась в образ матери-львицы и ринулась в атаку.

– Не может быть, чтобы она просто зачеркнула тебе пятерку, – возмутилась она.

Госпожа Айзерманн вчера сообщила всем ученикам по электронной почте, что работа по генетике должна быть написана повторно после родительских протестов. В своем видеоблоге Хлоя хвасталась, что подослала отца к Амалии Айзерманн. У нее, видимо, не было проблем с тем, чтобы родители вмешивались в ее жизнь. Отец Хлои, нынешний глава заводов Веннингера, постоянно жаловался на учителей своей дочери. Если в честь тебя назвали школу, то это представляется возможным.

– Если ты начнешь разговор с госпожой Айзерманн, то от меня ты больше никогда не услышишь ни слова, – пригрозила Бобби. – Я просто напишу работу еще раз. Как и все.

Благодаря ее фотографической памяти нельзя было и предположить, что в ближайшие годы она забудет законы Менделя. За исключением музыки и спорта, где Бобби неисправимо отставала, у нее всегда были пятерки.