Влияние ипотеки на личную жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Мясникова cтр.№ 19

– Ну, рассказывай, как живёшь? – спросил он, усаживаясь, и Стелла увидела его часы. Ничего себе такие часики. Мелькнула мысль, вдруг у него жена известная фигуристка. Это ж они вроде мужьям дорогие часы обычно дарят.

– Нормально живу, с переменным успехом.

Принесли еду. Какой-то салат. Стелла попробовала, ей и вправду понравилось. И вино тоже понравилось.

– Я слышал, ты в разводе.

– Да, давно. – Стелла махнула рукой. – Ни капельки не жалею. Ни что замуж вышла, ни что разошлась. У меня зато теперь сын есть свой собственный. Платон. Десять лет. А ты?

– А я чего-то никак. Ну, в смысле семьи. Ни жены, ни детей. Меня это, кстати, совершенно не смущает и практически устраивает.

– Практически?

– Да. Практически, но об этом позже.

– А чем занимаешься? В смысле, где трудишься?

– Прачечная.

– Министерство Культуры?

– Нет! – Турик хмыкнул. – Настоящая прачечная.

– И кем ты там? Неужто прачкой?

– Бывает, что и прачкой, а бывает гладильщицей, если кого подменить надо. У меня своя прачечная. Собственная.

– О! Рестораторам и отельерам деньги обналичиваешь?

– Я, разумеется, слышал, что ты на финансиста выучилась. Думаешь, без обналички просто портянки стирать не имеет смысла?

– А что имеет?

– Я вот стираю. Не жалуюсь.

Стелла подумала, что, судя по его часам, работа прачки имеет больше смысла, чем работа финансового директора.

Принесли горячее, да такое вкусное, что Стелла стала уплетать его за обе щёки с большой скоростью. Как правильно заметил в прошлую пятницу советник юстиции, аппетит у неё отменный. Всегда был отменный, и Турик в отличие от прокурора это хорошо знает с самого детства, ещё по школьной столовой. Он никогда не упускал возможности закричать на всю столовку что-нибудь типа: «Эстакада, сожри ещё котлетку, а то похудеешь»!

Принесли вторую бутылку вина или третью. Стелла почему-то не озаботилась их подсчётом. Расслабилась. Турик – это же не прокурор, хоть и мелкий противник. Это про прокурора Стелла не знает, что у него в голове, он чужой. А Турик, хоть и гадостный гад, но свой в доску. Его можно не бояться.

– У меня к тебе дело. – Турик легонько стукнул своим бокалом о край бокала Стеллы.

– За дело! – согласилась Стелла и глотнула вина.

– Ты знаешь, что такое любовь?

Такого вопроса Стелла ожидала меньше всего, чуть вино на себя не вылила.

– Нет, – честно призналась она.

– Любовь – это хороший, очень хороший секс и крепкая-крепкая дружба.

– И?

– Вот с этим у меня проблема.

– С чем? С сексом или с дружбой?

– С любовью.

– И что у тебя за дело? – Стелла насторожилась.

– Неправильно начал. – Турик почесал затылок. – Вот скажи, когда ты знакомишься с парнем, ты же не сразу к нему в койку прыгаешь?

– Нет, конечно! – Стелла возмутилась, аж нижнюю губу выпятила.

– Правильно. Тебе надо узнать, что он за человек. Вдруг маньяк или придурок.

– Разумеется.

Стелла вспомнила советника юстиции и адвоката. Кто из них маньяк, а кто придурок? Хотя адвоката почему-то давно не видно. Что тоже странно! Насколько Стелла понимала мужчин, она адвокату понравилась, даже очень.

– А с другой стороны. Представь, что ты чувака хорошо знаешь, просто давно не виделась с ним, ты с ним сразу переспишь?

– Нет. Ты на кого это намекаешь?

– На себя, конечно. Ты не поняла?

– Ну, ты, Турик! – Стелла попыталась встать, но получилось у неё плохо. Видимо, вино дало по голове, да ещё каблуки эти.

– Не кипятись, дослушай. Я ж про дело.

– Ну?!

– Ты меня хорошо знаешь, и маму мою, и мои умственные способности….

– Это да, знаю! Мама у тебя хорошая, а ты дурак, – перебила его Стелла.

– Дай, договорю, дослушай, раз умная. Ты понимаешь, что я не маньяк, не извращенец, фамильное серебро у тебя не украду.

– И?

– А теперь посмотри на меня со стороны. Я классный. И не спорь. Чего тебе ещё надо?

Стелла окинула Турика взглядом и закинула ногу на ногу. Это хоть и с трудом, но получилось, правда, пришлось вытащить ноги из-под стола. В результате её коленка возвышалась рядом со столом. Очень красиво получилось. Турик прямо глазами в эту коленку впился.

– Ну, допустим, – сказала Стелла, ей стало весело, и она хихикнула. – Но я же не в твоем вкусе. Эстакада, обжора и всё такое.

– Ты не в моём вкусе? Кто тебе сказал такую чушь?!

– А кто обзывался? Кто портфелем дрался?

– Я! Так это же от восторга. Ты мне всегда нравилась.

– Да, ладно! – Стелла опять хихикнула.

– Послушай! Я тебя замуж не зову, лезть в твою жизнь не собираюсь. Я предлагаю тебе взрослые, зрелые отношения. Почему нет? Мне надоели глупые девки, они все хотят меня на себе женить. После первого пересыпа норовят ко мне в квартиру въехать. Но жениться надо, когда любовь, иначе зачем? Я честно искал эту чёртову любовь и пришёл к выводу, что её нет. НЕ-ТУ! Вот скажи честно, когда у тебя был секс?

Стелле расхотелось хихикать, она смотрела на Турика во все глаза, и честно пыталась вспомнить, когда у неё был секс. Это было так давно, что она не нашла ничего лучшего, чем честно сказать:

– Никогда.

– Вот. – Турик взял её руку и поцеловал в ладонь. – Пошли?

Что-то во всём этом было неправильное, но вот что, Стелла никак не могла понять, наверное, много выпила, поэтому просто кивнула головой.

– К тебе или ко мне?

– К тебе, конечно! У меня же ребёнок.

Конечно, ребёнок у неё был на даче, но Стелле очень хотелось посмотреть, что это за квартира у него такая, куда глупые девки всем скопом норовят въехать после первого же пересыпа. Ну, и что же это за пересып такой волшебный, тоже необходимо выяснить.

В такси они целовались, в лифте тоже целовались, правда, Стелле пришлось слегка к нему наклоняться, она ж на каблуках, в квартиру влетели кубарем, и понеслось….И как же это было прекрасно! И так, и этак, и разэтак, и везде. Заснули в обнимку, ночью опять повторили, и под утро ещё раз. Засыпая, Стелла подумала, что Турик тысячу раз прав, и Зинка права, и вообще, где он шлялся всё это время. Мог бы гораздо раньше со своим таким хорошим и полезным делом нарисоваться.

Она проснулась поздно почти уже в двенадцать дня от телефонного звонка. Звонила мама с вопросом, когда же дочь явит себя ребенку и родителям. Стелла сказала, что будет обязательно, но позже, и перевернулась на другой бок, досыпать. Тут обнаружила, что в постели одна. На подушке Турика лежала записка: