Префект что-то заподозрил.
— Серьезно? — тихо отозвался Тониус. — А мне-то уж начало казаться, что они всё примут за чистую монету.
Держись настороже. Нейл?
Гарлон закряхтел, вгоняя очередной крюк в крошащийся камень стены, и подтянулся, приближаясь еще на несколько сантиметров к намеченной цели — девятому этажу. На этой высоте зловонный ветер усиливался и раздувал куртку охотника.
— Готов как никогда, — отозвался он.
Гарлон вышел на позицию. Карл? Можешь заканчивать этот спектакль.
— Благодарю, сударь, — прошептал дознаватель. — С удовольствием.
В комнату, сверкая широкой улыбкой, возвратился Сайрус:
— Кофе и свежее печенье скоро прибудут. Наши повара готовят отличную, вкуснейшую выпечку.
— Жду не дождусь, — произнес Карл.
Они приближаются. Четверо заходят со стороны западной двери.
Еще трое на лестнице за спиной Кары. Двое спускаются с верхнего этажа.
Бывшие гвардейцы. Вооружены деревянными дубинками. И как минимум одним пистолетом.
Тониус поднялся:
— Префект, позвольте сказать вам кое-что еще.
— Что же? — поинтересовался Сайрус.
Карл улыбнулся так, словно хотел показать разом все свои зубы:
— Во имя Священной Инквизиции, ты арестован, выродок, не знавший мамкиной сиськи!
Префект судорожно всхлипнул и попятился к двери.
— Айд! Айд! — закричал он.
Кара метнула корзину, и та ударила Сайруса точно в грудь, заставив плюхнуться на пол. Еретик застонал от боли. Несколько увесистых слитков рассыпались по ковру.
Вперед!
Свол сорвала серый балахон сервитора и прыгнула навстречу первому ригористу, вбежавшему в комнату с пистолетом. Запрет на огнестрельное оружие в схолумах, очевидно, не смущал этого человека. К счастью, хотя сканеры, расположенные на подходах к зданию, и проверяли посетителей на, наличие оружия, лютиллиум не только невероятно дорого стоил, но и обладал полезным свойством скрывать посторонние предметы.
Айд прицелился на бегу. Тем временем Кара упала на колени и вытащила из корзины компактный пистолет «Тронсвассе», ждавший своего часа между слитками драгоценного металла.
— Сюрприз! — сказала она, вгоняя безоболочечный заряд ригористу между глаз.
Затылочная часть черепа лопнула, словно нагноившийся прыщ, и Айд повалился на спину.
Кара встала, выпустила пулю в бедро распростершегося на полу Сайруса, чтобы убедиться, что тот уже никуда не убежит, и развернулась к дверям. Следом за Айдом в помещение ворвались еще двое охранников, размахивая дубинками. Свол прострелила им колени. Тониус поморщился и прикрыл уши.
Остальные ригористы перепугались и отступили назад, но тут раздался звон — и в коридор вместе с дождём из осколков стекла и свинцового переплета, влетел Гарлон Нейл. В левой руке он сжимал мощный автоматический пистолет.
— Смельчаки есть? — поинтересовался бывший охотник за головами.
Один попробовал улизнуть, но Нейл прострелил ему пятку. Остальные добровольно опустились на колени, укладывая руки на затылок.
— Славные мальчики, — произнес Гарлон, снимая с пояса нейронный шокер. Он подходил к каждому по очереди и отправлял в глубокий сон мощным разрядом.
Тем временем в кабинете, где витали клубы порохового дыма, Кара развернулась к очередной группе ригористов, сбегавших по лестнице. Книл, возглавлявший их, даже глазом не повел, увидев перед собой крошечную женщину с пистолетом. Он просто прыгнул на нее.
— Нинкер! — выругалась Кара и выстрелила.
Она не промазала, но пуля не остановила толстого ригориста — Книл врезался в нее, сбив с ног.
Сюзерин и его напарник Февик не отставали от своего товарища.
Февик свалил Тониуса ударом дубинки, а Сюзерин нацелил видавший виды пистолет, с которым не расставался со времени своей службы в комиссариате. Он выстрелил в Кару, но сумел попасть только в левую ногу Книла, а потом еще и в левый его локоть.
Подбежав ко входу в кабинет, Нейл выкрикнул предупреждение, на что Сюзерин ответил огнем. Во все стороны брызнули осколки каменной кладки и деревянные щепки. Кара сумела высвободиться из-под мертвого тела Книла и выстрелила бывшему комиссару в подбородок.
Ригорист подпрыгнул на месте, а потом безвольно осел на ковер. Нейл влетел в комнату и остановил удиравшего Февика, пустив очередь ему в спину.
Затем Гарлон помог Каре выбраться из-под туши Книла.
— А мне, конечно же, никто не поможет, — проворчал Карл.
По схолуму прокатилась паника. Я чувствовал ее, обонял. Сотни детей и подростков были напуганы грохотом выстрелов. Но куда больший страх излучали сознания ригористов и наставников.
Я подплыл к главным воротам, сопровождаемый Вистаном, и легким движением разума сорвал с петель древние двери. За ними открылся широкий проход, по которому прямо на нас неслись с полдюжины местных воспитателей, стремившихся как можно скорее покинуть это проклятое место.
Говорит инквизитор Рейвенор, представляющий власть Священных ордосов! Всем оставаться на местах!
Не думаю, что они действительно поняли то, что я сказал, хотя кое-кто и обделался, накрытый волной ментального излучения, Они видели сейчас лишь одного человека, приближавшегося в сопровождении странной металлической коробки.
Немедленно остановитесь!
Пси-волна отбросила их назад, словно по коридору вдруг пронесся ураган. В окнах потрескались стекла. Люди разлетались, ища хоть какую-нибудь опору, путаясь в подолах своих балахонов.
— Вот что мне в тебе нравится, — произнес Фраука, раскуривая папиросу, — так это то, что ты никогда не церемонишься.
— Благодарю за комплимент.
Я переключился на вокс-передатчик, встроенный в мое кресло:
— Инквизитор Рейвенор вызывает магистрата Файрвинга. Ваши офицеры могут занимать здание, как и было обговорено.
— Хорошо, инквизитор.
— Не причиняйте вреда детям.
IX
Я рассчитывал на то, что в схолуме удастся накопать довольно много улик. Рассчитывал, что обнаружу свидетельства жестокого обращения и насилия, искалеченные детские души, а если повезет, то и ответы на свои вопросы.
Но вот чего я точно не ожидал, так это следов псайкерской активности.
— Что-то случилось? — спросила Кара.
Еще не уверен.
Мы шли по длинному коридору, мимо испуганных учеников, собранных вместе усилиями офицеров Магистратума, мимо трясущихся от страха наставников, которых прижали к стенам и обыскивали на предмет оружия. Я чувствовал слабый след — угасающий, едва заметный, протянувшийся по проходу, словно тонкая паутинка. И все же он был здесь.