Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Абнетт cтр.№ 54

Мужчина засмеялся и толкнул Пэйшэнс в спину, направляя по коридору. Следом за ними покорно поплыла люминосфера.

Вряд ли ригорист Книл мог кому-то понравиться. Когда-то он был сильным, мускулистым гвардейцем, но возраст и отсутствие регулярных тренировок превратили некогда могучие мышцы в отвратительные наслоения жира и согнули его спину. От зубов остались лишь черные пеньки, а пересеченная шрамом и вдавленная внутрь крышка черепа объясняла причину ухода со службы. Книл изрядно гордился своим героическим прошлым и постоянно таскал медаль на груди. Он любил хвастаться перед воспитанниками рассказами о великих событиях и войнах, на которых побывал, и впадал в гнев, когда над ним начинали смеяться и указывать на несоответствия в его байках. Впрочем, он был еще не самым плохим человеком. Тощий, как жердь, ригорист Сюзерин обладал настолько злобным нравом и так часто пускал в ход плётку, что среди учеников ходили слухи, будто прежде он был комиссаром. А ригорист Окуэл питал нездоровую страсть к маленьким девочкам. И конечно же, не стоило забывать про Айда…

— Говорите, я должна заняться посудой? — спросила Пэйшэнс.

— Топай, — проворчал Книл, хлопнув ее по шее.

Как и все ригористы, он имел при себе кожаную плетку и свисавшую с пояса деревянную дубинку. Плеть использовалась для наказания за незначительные нарушения, а в более серьезных случаях в ход могла пойти и дубинка. Книл редко прибегал к этим воспитательным инструментам, больше полагаясь на собственные кулаки. В своих долгих утренних проповедях префект Сайрус часто обращался к символизму этих предметов, сравнивая их с двумя головами священной аквилы, несущими единые догматы Золотого Трона, хотя доносящими их разными способами. Трудно было припомнить хоть одно занятие в Колледже юных сирот, которое не заканчивалось бы показательной поркой.

Пэйшэнс поднялась по продуваемой сквозняками каменной лестнице и зашагала по коридорам этажа, где проходили занятия седьмого класса. Узкие проходы между кабинетами были образованы деревянными перекрытиями. Лак на них облупился, а оконные стекла годы окрасили в табачный цвет.

Книл отпер дверь, ведущую на следующий этаж.

— Вроде как я должна была отправиться на кухню.

— Префект хотел сначала увидеть тебя, — ответил ригорист, кивнув в сторону лестницы.

Пэйшэнс вздохнула и начала взбираться по ступеням, освещаемым только люминосферой, висящей за плечом Книла. Девушка прекрасно понимала, что все это значит. Префект собирался лично отчитать ее за проступок. В лучшем случае это грозило необходимостью принести извинения Абелярду, а потом под присмотром Сайруса несколько раз прочитать покаянную молитву, прежде чем провести бессонную ночь, оттирая в ледяной воде жирные тарелки.

Если же Пэйшэнс не повезло, ее ждет Сюзерин со своей любимой плеткой. А то и Айд.

Почти двадцать минут ушло на то, чтобы преодолеть винтовую лестницу и добраться до верхних этажей. Здесь, в главном зале, слуги и избранные ученики убирали со столов остатки недавнего пиршества. В воздухе все еще витал теплый насыщенный аромат роскошного ужина. Сайрус никогда не скупился, если речь заходила о приеме важных гостей. Он даже выставлял вино и амасек и не возражал, если директора заводов раскуривали трубки и сигареты, набитые листьями лхо. Пэйшэнс и сейчас обоняла дымный запах, мешавшийся с прочими ароматами, витавшими в просторном зале. Двое шестиклассников аккуратно складывали белые скатерти. Наставник Рунсимэн наблюдал за их работой, попутно объясняя правила геометрии на примере сложенных углов.

— Стой здесь, — сказал Книл, оставив Пэйшэнс у входа на этаж, и зашагал по длинному коридору, сопровождаемый люминосферой, похожей на болотный огонек.

Нервничая, девушка скрестила руки на груди. Мимо пробежали трое детей с охапками свечей. Их тоненькие запястья были увешаны, как браслетами, кольцами для салфеток. Один из мальчишек на секунду остановился, испуганно посмотрев на Пэйшэнс.

Тем временем Книл прошел по залу к префекту Сайрусу, который сидел за столом с граненым стаканом в руке и что-то обсуждал с незнакомцем, облаченным в темно-красный балахон. Скорее всего, кем-то из гостей — представителем какой-нибудь гильдии или владельцем фабрики. В любом случае это был весьма обеспеченный человек, холеный и с хорошими манерами. Он внимательно прислушивался к словам префекта, пригубливая из высокого хрустального бокала. Слева от него, не принимая участия в беседе, сидел еще один мужчина, тоже не знакомый Пэйшэнс. Этот был низкорослым, но обладал могучим телосложением, и его коротко остриженные волосы в свете люминосферы отливали желтым. Бронежилет коротышки покрывали серебристые полосы. Мужчина дымил лхо-папиросой, с некоторым интересом разглядывая древние разрушающиеся фрески на стенах. Со своего места Пэйшэнс видела пустую кобуру на поясе желтоволосого. Человек в красном балахоне явно занимал куда более высокое положение, нежели могло показаться с первого взгляда, раз уж имел при себе личного телохранителя.

Затем девушка заметила Айда. Ригорист выжидающе замер у дальней стены и смотрел прямо на Пэйшэнс. Она поежилась. Высокий, сильный, Айд слыл настоящим зверем. Его глаза всегда были слегка прикрыты, а длинные светлые волосы вечно лежали нечесаной гривой, небрежно собранной на затылке серебряной заколкой. Из всех ригористов только он никогда не рассказывал о днях своей службы в Гвардии. И у девушки имелась пара неприятных догадок касательно причин такой скрытности.

Книл о чем-то переговорил с префектом, который принес свои извинения собеседнику и поднялся, выйдя на середину зала. Остановившись, Сайрус жестом подозвал Пэйшэнс. Она покорно направилась к нему.

Префект пребывал в неопределенном возрасте где-то между сорока и ста годами. Поджарый и хорошо сложенный, он так часто прибегал к омолаживающим процедурам, что его кожа стала отвратительно гладкой, розовой и слишком плотно обтягивала кости. Лилового цвета глаза, как подозревала девушка, были специально изменены аугментохимиками, чтобы постоянно лучиться теплом и отеческой заботой. Его синий балахон был идеально отутюжен и накрахмален. Когда он улыбался, зубы сверкали снежной белизной.

И, да, сейчас он улыбался.

— Пэйшэнс… — прошептал он.

Девушка уловила аромат гвоздичного масла, которым Сайрус натирал свое тело.

— Здравствуйте, префект, — несколько неуверенно произнесла она.

— Ты дрожишь. С чего бы?

Пэйшэнс не могла признаться, что все дело в Айде, который отделился от стены и неспешно направился к ним.

— Я нарушила правила и оскорбила наставника Абелярда. Я дрожу потому, что ожидаю наказания за свой проступок.

— Пэйшэнс, — произнес префект, — ты уже понесла полагающееся наказание. Тебя же заключили в темницу. — Он оглянулся на стоявшего за его спиной одутловатого ригориста. — Она ведь провела там весь вечер, верно, Книл?

— Точно так, префект, — ответил тот, качнув головой.

— Вот и славно. Нечего трястись.

— Тогда зачем вы меня позвали? — спросила Пэйшэнс.