Унция или Драгоценное Ничто - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Морсин cтр.№ 46

– Вот это другое дело! – Жабон вправил карманы и прищурился на Пупа. – А, кстати, с кем это вы намеревались собирать лучи?

Якоб не ждал такого поворота беседы и вскочил, словно в кабинет вошла Мелия. Говорить о своей любви в продолжение всего этого балагана ему не хотелось, но он был интеллигентным человеком и увиливать не умел.

– Она – дриада, – ответил и покраснел.

– И эта ваша нимфа, – Жабон причмокнул, – она красивая?

– Да, – Якоб совсем залился краской, но, словно притянутый взглядом любознательного циркача, взял стул и сел напротив.

– И что же, она у вас одна? – в голосе собеседника появились дребезжащие нотки.

– Естественно, – Пуп поглядел с удивлением, вызванным скорее тембром, чем тоном вопроса.

– Что-то не пойму, – фальцет упал до тенора. – Вы гуляете по эфиру уже столько лет, там этих нимф – пруд пруди, на любой вкус: и в морях живут, и в реках, и в цветах, да где их только нет! Свистни – слетятся и сбегутся за милую душу. А вы – «естественно, одна»! – передразнил Пупа в точности его же голосом. – Да разве можно отказываться от такого разнообразия, профессор? Разве можно упускать такое необыкновенное веселье!

– Веселье, гм… не знаю, – Якоб опустил глаза. – Мне достаточно того веселья, что есть у нас с Мелией.

– Ах, так её имя Мелия! – Жабон хитро улыбнулся. – Если не ошибаюсь, так зовут всех жительниц ольховых рощ. Вы уверены, что она какая-то особенная?

– Не знаю, как зовут остальных, – Пуп нахмурился, – но моя Мелия – одна на всём белом свете, и ни с кем, кроме неё, я собирать лучи не буду!

– А пробовали?

– Нет, и не желаю! – профессор встал.

– Вот как? – Жабон выпятил губу. – Но цель перед вами стоит очень ответственная, – сказал напыщенно. – Какой-то ощутимый залог успеха, кроме одних прожектов, у вас имеется?

Якоб задумался, и тут его лицо просияло.

– Не знаю, должен ли говорить, – он коснулся чего-то невидимого, висящего на шее. – Это очень личное.

– Да бросьте вы, – вдруг пробасил толстяк. – Уж если притащили «Атлас» с вашими драгоценными координатами!

– Это – колокольчик, – признался Пуп. – Волшебный колокольчик.

– И что же в нём волшебного?

– Он у меня внутри.

– Ого, вы его скушали! – обрадовался ассистент.

– Нет, это талисман, и он хранится в Храме Любви, в моём сердце.

– Ах, в сердце… И что же в нём такого ценного?

– Если угодно, это ключик к счастью!

Жабон с сомнением растянул губы:

– Вот если бы ваш ключик открывал хранилище Швейцарского национального банка, это было бы счастье, а так…

Профессор, словно принимая вызов, сел напротив:

– Мой ключик открывает всё что угодно! – воскликнул горячо. – Он дарит неподражаемый, неотражённый, истинный свет! В нём все головоломки разгадываются, все цветы распускаются, все семена прорастают, вот что это за счастье!

Собеседник снисходительно кивнул этой тираде.

– А может, к лучшему, что вы его не ели, – заметил своим обычным фальцетом. – Там, в этом вашем «храме» он будет в целости и сохранности, как моя тросточка – во мне!

Тут он встал и на глазах учёного торжественно повторил свой недавний трюк. Едва Жабон выскочил из кабинета, как за окнами снова потемнело, а Пуп устало потёр виски:

– Не жизнь, а фортепианная клавиатура, – подошёл к окну, – то чёрный, то белый, то чёрный, то белый…

Обнаружив дирижабль на прежнем месте, он приготовился встретить прежнего Ногуса, и не ошибся.

Уроки Птицы сделали своё дело – слушателей принцессы с каждым разом становилось больше. Одни из них прибывали, словно семена одуванчиков, несомые ветром, другие – бабочками, порхающими по полю звёздных цветов, третьи – по прозрачным мостам-виадукам, перекинувшимся прямо к амфитеатру. Доставив публику, мосты таяли, и та, лёгкая и воздушная, сдвигалась новыми ярусами, делая Колизей ещё выше.

После концертов гости просили научить их петь, как поёт она. И принцесса вела новых учеников сквозь волны разноцветных морей, пока те не обретали полное и чистое звучание. И тогда невидимая ткань мира становилась более надёжной и певучей.

Унция давно путешествовала самостоятельно, исправляя фальшивые ноты, а когда выдавалась минутка, навещала и звезду любимого поэта. Там, разбросанные по берегам рассветного залива, высились призрачные, причудливые строения, при всей своей бунтарской выспренности очень гармоничные, как и музыка его стихов.

Стоя на пристани, она ждала корабль без огней, с истрёпанными парусами, корабль, который никогда не причаливает к берегу, закладывая вираж и устремляясь обратно в туманную бездну. Мачты скитальца поднимали её на высоту, с которой открывались небывалые горизонты – земля на другом конце нитей-струн, где жили ещё неведомые душе чувства. Эти мачты, опоясанные звёздными ветрами, утверждали в ней ищущий, победный лад, гремевший смелее любого из самых губительных штормов.

Но однажды принцесса забыла, о чём предупреждала Птица, и пересекла границу, разделявшую звезду на поэзию и прозу жизни. Земля ушла из-под ног, отправляя её в мир, лишённый музыки, и она полетела мимо шатров, уставленных клетками со зверями, а потом – вдоль складов с распиленным лесом, за которыми потянулись казармы колониальных войск, наполненные несусветной руганью, и, не успев испугаться грозных голосов, посылавших всевозможные команды и проклятия, утонула в море кофейных зёрен.

Но певучая ткань не дала затеряться, направила к родному озерцу, и, оказавшись на его берегу, Унция не стала сдерживать слёз. Нет, она не ушиблась, просто ей было нестерпимо больно, что благодатная земля кончилась, потому что поэт перестал писать стихи.

Принцесса сидела у озера, по капле добавляя в него влаги, и пыталась понять, ради чего стоило заглушать в себе голос, так украсивший певучую ткань. Может, её кумир не знал, что владеет чудесной силой, или хотел быть на равных с миром вещей, изгоняющим всё по-настоящему ценное? Но разве можно построить сказочное царство без наивности и детскости?

Она глядела на искры, вспыхивавшие то тут, то там, словно считавшие её слёзы, когда услышала голос Оксфорда:

– Осторожно, ваше высочество, как бы озеро не вышло из берегов!

От неожиданности она вскочила на ноги.

– А я о вас вспоминала! – воскликнула радостно. – Вы же исчезли так внезапно… – в её голосе появилась укоризна.

Тукан сел рядом:

– Перепутал вас с Песней, хозяйка. Полетел следом, а потом ещё пришлось спасать вашего друга.