Мое личное (не) счастье - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Юнина cтр.№ 3

— Я не хочу есть, а ты все-таки брось курить.

— А я хочу есть. И тебе тоже не помешало бы, слишком худая, — спасибо, что напомнил о том, какая я спичка.

Молча встаю с дивана и иду на кухню. Открываю холодильник, но там кроме вареной колбасы и яиц ничего и нет. В морозильнике каким-то образом залежалась курица. И на том спасибо. Кое-как с ней разделалась и принялась варить суп. Через полчаса я довольная, как слон, уже разливала первое по тарелкам. С каким же предвкушением я ждала, пока Олег вынесет свой вердикт, не передать словами. Правда по улыбающемуся лицу я поняла, что что-то не так.

— Не вкусно, да?

— Вкусно, но ты видать сильно влюбилась.

— В смысле?! — Господи, неужели я так сильно на него пялюсь?

— В прямом. Суп сильно пересолен.

— У тебя просто соль какая-то странная.

— Очень странная. К утру обопьемся. Ну и ладно, в выходные можно походить и с опухшей мордой.

— Прости, я не хотела. А можно вопрос?

— Можно, — откидываясь на спинку стула говорит Олег.

— Ты покупаешь новую машину, а квартира у тебя ну скажем так-тебе не подходит. Маленькая, темная…

— Убогая однушка, доставшаяся от государства. Через месяц, другой, когда наши с Максимом планы реализуются со стопроцентной вероятностью, тогда все изменится, а пока не вижу смысла вкладывать деньги в то, что скоро уйдет из моей жизни. К тому же, я здесь не так уж часто и ночую.

— А где ты ночуешь? — кто-нибудь вырвите мне язык!

— Боюсь, что эта информация не для тебя. Так ладно, у меня еще кое-какие дела, ты осваивайся, я приду вечером. Если что звони.

— Хорошо.

***

Разве двенадцать ночи-это вечер? Сколько бы я ни считала овец и ни ворочалась на неудобном диване, так и не заснула. Как последняя воровка начала обыскивать квартиру в поиске интересных личных вещей, но ничего не нашла. Даже ни единой фотографии. Мне всегда хотелось спросить, как он попал в детский дом, была ли у него семья, но так и не решалась. Когда мы с братом только попали в детдом я была настолько мелкой, что и думать не могла о таких вещах, а через год пребывания в детдоме нас с братом забрала к себе тетка и наши дороги разошлись на два года. Уже потом, будучи первоклашкой, я вновь увидела его вместе с Максимом, и он снова потчевал меня конфетами с орехами. Забавно, что я их даже не любила, а он всегда дарил именно с орешками. И по сей день носит только такие. А мне уже стыдно сказать, что я терпеть не могу орехи. Уж лучше пусть такие дарит, чем вообще кукиш.

Я бы еще долго могла мечтать об Олеге, если бы не звук открываемой двери. Я быстро легла на диван и притворилась спящей. Какие-то звуки, шуршания и через несколько минут услышала, как скрипит кресло. Бедненький, ему же неудобно. Но видимо вполне комфортно, раз через считанные минуты я услышала мирное сопение под боком. Еще около получаса я слушала монотонное дыхание, а потом зачем-то встала с дивана и подошла к спящему Олегу. Темнота, почти ничего не видно, а я почему-то все равно всматриваюсь в его лицо. Сама не знаю зачем тяну к нему руку. Это что-то неосознанное и совсем неконтролируемое. Рука сама начинает гладить его чуть колючую щеку. Странно, колючий, а все равно приятно.

— Что ты делаешь? — я даже не успела среагировать, как мою руку перехватил Олег. А действительно, что я делаю?

— Я….

Сердце стучит как сумасшедшее, а в висках пульсирует так, словно я пробежала километры. Чувствую, как лицо начинает гореть. Господи, какое счастье, что не видно насколько мое лицо приобрело томатный окрас.

— Так что ты? — Олег отпускает мою руку и тянется к ночнику. Только не это, подумалось мне перед тем, как приглушенный свет озарил комнату.

— Мне показалось, что у тебя что-то на лбу.

— Что-то на лбу?

— Да. Кажется…клоп.

— Клоп?! — лучше бы просто молчала, полоумная. Разворачиваюсь, чтобы уйти на свое место не в силах выдержать на себе его взгляд, но Олег хватает меня за руку и усаживает к себе на кресло. — Викуля, а как ты клопа разглядела в темноте?

— А он светился, — утыкаюсь взглядом в свои колени и сильно закусываю губу. Я просто конченая дубина.

— А разве клопы светятся?

— Я точно не знаю, но показалось, что да.

— Знаешь, клопы — это очень серьезно, — вполне серьезным голосом произносит Олег. — Как он выглядел? Сине-зеленая спинка с пятнами и полосками красного и белого цвета?

— Нет, вроде бы.

— Значит не рапсовый клоп. Окраска какая была? Зелено-желтая?

— Да, кажется, желтоватая, — что я несу, мамочки?!

— Значит светло-зеленый щитник. Он же паломена прасина.

— Не знаю какая там мразина, может и он.

— Прасина, а не мразина. Знаешь, это немного странно, потому что, во-первых, он не светится, во-вторых, щитник обитает в саду. Чаще всего на малине и крыжовнике. Как думаешь, что он забыл на моем лбу? — поднимаю на него голову и смотрю в упор.

— Может ты ел малину и не заметил, как он на тебя сел. Или ты сажал крыжовниковые плантации, а он на тебя прыгнул и вот сейчас решил отложить яйца на твоем лбу.

— Откладывал яйца на моем лбу? Значит это была клопиха, а не клоп, — смотрю на него и не понимаю, он же взрослый, что за бред мы сейчас обсуждаем, а самое главное, зачем он мне подыгрывает? И ведь сидит с абсолютно серьезным лицом. Ну гад же! — Завтра вызовем службу.

— Какую еще службу?!

— Поминальную. Ну дезинсекцию, конечно. Клопы-это серьезно.

— Ну хватит надо мной издеваться.

— Ты что обиделась? — кладет руку мне на плечо и прижимает меня к себе. О-ля-ля…. — Не обижайся. Но даю тебе искренний совет-учись правдоподобно врать. Вот что тебе мешало сказать что-то типа «Мне показалось, что у тебя челка на глаза упала, вот решила ее поправить, чтобы не мешала»?

— Круто. Но у тебя нет челки.

— Окей, можно было так «Я вставала попить водички. Показалось, что у тебя что-то на лбу, решила смахнуть». Ну какой, к черту, клоп?

— Ну видимо тот самый, прасина-мразина. А ты что клоповод? — раз секунда, два и комната заливается непрерывным смехом Олега. В принципе, мне приятно смотреть на смеющегося Олега, улыбка у него не менее красивая, чем глаза. Только что смешного? — Я сказала что-то не так?

— Все так. Я клопофил. Да я шучу, Вик. В пробке стоял, подкинули какую-то брошюру, а там все про этих товарищей.

— Ясно, — что ничего не ясно, разве только то, что с каждым днем я кажусь дурой все больше и больше. Ну вот, что он обо мне подумает?

— Думаю нам пора спать. Только, Вик, давай договоримся, я быстро засыпаю, но у меня очень чуткий сон. Любой шорох и я могу свернуть кому-то руку. И спросонья я не осознаю, что это ты. Понимаешь?