Артефакт оборотней - читать онлайн книгу. Автор: Василина Лебедева cтр.№ 15

Выкрикнув всю боль, хотела отстраниться, но Марта привлекла меня обратно к себе. Уронив голову ей на плечо, я всё ещё шептала: «За что?». «Ненавижу! Ненавижу всех людей, они твари!». Вспомнив виновника всех моих бед – отца, яростно, икая и судорожно всхлипывая после уже отступившей истерики, шептала раз за разом: «Ненавижу!».

Сквозь пелену отчаяния, обиды и ярости слышался голос: «Хорошая, хорошая моя девочка. Покричи, покричи. Поплачь. Так нужно! Так будет легче» и всё гладила меня по голове, удерживая и прижимая к себе.

Дыхание моё стало понемногу выравниваться, подняв голову, убрала прилипшие к мокрому лицу волосы: «Ссс…па …ик! Спасибо! ..ик!». Мелькнула мысль, что за всю жизнь, меня никто и никогда не утешал. Мама никогда так не прижимала к себе, не гладила по голове, приговаривая что-нибудь доброе. Я должна была сдерживать свои чувства и не жаловаться, училась решать все проблемы самостоятельно.

От этих мыслей слёзы опять потекли из глаз и меня опять притянули и приласкали. Постепенно поток слёз стал иссыхать и меня начала колотить нервная дрожь. Я отстранилась и обняла себя за плечи.

– Выпей моя хорошая, сейчас тебе необходимо.

Марта сунула мне в руки стакан и я, не глядя, что там и не принюхиваясь, выпила одним махом. Марта мягко, но настойчиво уложила меня, убрав в сторону всё ещё распущенные волосы, присела рядом. Меня гладили по голове, рукам, что-то шептали… В какой-то момент глаза закрылись, и я провалилась в сон.

Марта посидела ещё некоторое время на краешке дивана раскачиваясь с закрытыми глазами. Тяжело встала и, негромко что-то бормоча под нос, ушла.

В комнате стояла тишина и лишь старинные часы негромко отмеряли ход времени. Постепенно опускались сумерки, тени удлинялись. На пороге показался мужчина. Недолго постоял, словно раздумывая о чём-то, но вот решился и подошёл к дивану.

Максим, а это был он, присел рядом и осторожно убрал с моего лица спутанные пряди волос. Рука задержалась и вот он, прихватив ещё одну прядь, пропустил её сквозь пальцы. Волосы чёрным, блестящим шёлком скользнули по мужской ладони и упали на подушку. Мужчина глубоко втянул воздух, словно пытался из запахов витавших в комнате, вычленить один. Нахмурился, обвёл взглядом лицо, пробежался по спине и, протянув руку, поправил на мне покрывало. Но я спала, ничего не зная о визитёре и не слыша его удаляющихся шагов.

Валлия

«Когда мне тяжело, я всегда напоминаю себе

о том, что если я сдамся – лучше не станет»

Майк Тайсон

Пробуждение было тяжёлым. Голова болела, горло першило, на душе паршиво и, честно говоря, мучила совесть перед Мартой. Было единственное желание – помыться! Отдраить мочалкой до красноты кожу, смыть липкий налёт всех, испытанных за день, эмоций. Комната погрузилась в вечерний сумрак, стояла тишина. С улицы доносился голос Марты, беседующей с кем-то. Кое-как заплела косу и вышла из дома.

На улице Марта разговаривала с какой-то женщиной, но быстро меня заметив, распрощавшись со знакомой, тут же направилась ко мне:

– Лиюшка,– она подошла, разглядывая моё лицо, заглядывая в глаза,– ну как ты?

– Спасибо, нормально. Правда искупаться очень хочется.– просипела я, голос всё-таки сорвала.– Марта я хотела извинится за истерику, очень неудобно получилось,– в глаза я посмотреть не решилась. Она же усмехнулась как-то по-доброму:

– Хорошая моя ты девочка, да это же наоборот хорошо.

– Хорошо что я всю одежду вам извазюкала в слезах, да соплях?

– Ну во-первых,– она обняла меня за плечи и повела медленно по улице:– одежду твою. Я ж говорила – по имени и на «ты», ну а во-вторых: тебе просто необходимо было выплеснуть всю эту гадость. Выплакаться. Поверь, долго бы ты не продержалась, так зачем кому-то знать о наших заботах и проблемах, так ведь?– Я кивнула. Не заметно для себя внутренне успокаиваясь.

– Насчёт запаха твоего, я попробую что-нибудь придумать. А завтра, чтоб как штык в девять утра у меня была.

Ещё один кивок, сил хватило натянуто улыбнуться, и я поплелась по аллее, спиной ощущая взгляд.

Дотелепавшись до дома, незамеченной никем мышкой проскочив по террасе, облегчённо выдохнув, вошла в свою комнату и сразу устремилась в душ. Мылась я долго, как и хотелось до этого – с остервенением тёрла кожу, смывала пену и мылила вновь. Раскрасневшаяся от горячей воды, с мыслями о том, что сейчас растянусь на кровати, нырнула в свою мягонькую, удобную ночнушку, но стоило открыть дверь ванной, как меня смял и чуть не задушил ураган по имени – Алина. С трудом выпутавшись из объятий, спросила:

– Ты когда вернулась?

– После обеда. Макс сказал, что ты у Марты, но строго-настрого запретил туда идти.

Я была ей рада, но сейчас совершенно не хотелось кого-либо видеть.

– Алин, ты извини, но я сейчас чувствую себя неважно.– Я подошла к кровати и улеглась, отвернувшись от неё, – Пожалуйста, не обижайся, но мне хочется побыть одной.– Я прикрыла глаза, стараясь уловить, когда закроется дверь за девушкой. Но, она вопреки моим ожиданиям присела на кровать рядом, убрала полотенце с волос.

– Знаешь, меня тоже Марта читала, и я знаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Хотя я удивлена, честно. Я-то сама тогда дня три то плакала, то сердилась на весь белый свет.

Не поворачиваясь к ней я спросила:

– Давно это было?

– Два года назад. Я была закрытым, обиженным на весь мир, злобным ёжиком.

Повернувшись, удивлённо на неё взглянула. И эта девчонка, с открытой душой и смешинками в глазах – злобным ёжиком? Алина усмехнулась:

– Что не веришь?– она грустно улыбнулась и тихо продолжила: – Я тебе уже говорила – мои родители не были парой. Мама отсюда, а отец из стаи Аметриновых. Стая та, не такая большая как наша. Отец всё ждал, искал свою пару, но когда ему стукнуло семьдесят шесть, понял, что может такими темпами и без потомства остаться. Маме было шестьдесят когда родился Максим, жили они в стае отца. Я не знаю почему это всё началось, но в общем она начала гулять. Хм…– она горько усмехнулась,– это даже мягко сказано, если честно она таскалась, как последняя шлюха.

– А отец?

– Отец?– Она пожала плечами- Ему вообще всё равно было. Я никогда не понимала его, да наверное никто не понимал. Любой другой мужик уже давно прибил бы жену за такое, а он нет. Всё у него подчинено своему ритму жизни, своим понятиям. В общем, много я не знаю, но после моего рождения, мать сильно гулять начала, а едва мне исполнилось два года, Максим устроил родителям грандиозный скандал и уехал. Я его с тех пор не видела до 16 лет.

– Алина,– я села рядом и взяла её за руку, даже не зная: что сказать. Она грустно улыбнулась и опять опустила взгляд.

– Пока была маленькой, вроде всё нормально было, не понимала же ничего. Только со мною почему-то никто не дружил. Повзрослев, поняла и жить тошно было. У меня не то что друзей не было, даже знакомые, соседские дети со мною не общались. Мать стала уезжать. Сначала пропадала дня по три, потом всё дольше. Я помню: она когда приезжала, то отец на это время в лес уходил жить. Я для неё была как кукла, приехав, она накупала мне каких-то дурацких ярких платьев, одевала меня, причёсывала и таскалась со мною по стае. Только стоило какому-нибудь мужику к нам подойти и начать разговор, меня отсылали домой. Своеобразной приманкой наверное была. И так каждый раз. Я даже не знаю: что такое материнская ласка, объятия. В школе, ты даже не представляешь, как я ненавидела ходить в школу! Там каждый наверное считал своим долгом меня обозвать, сделать гадость. Я просила отца меня куда-нибудь отправить, только бы подальше. А он гладил меня по голове со словами: «всё наладится». Представляешь,– она вскинула на меня мокрые от слёз глаза,– Наладится! Я жить не хотела! Одно спасение было – когда матери не было, а отец уходил в лес, он же охотник, то меня оставляли с двоюродной бабкой. У неё правда своих внуков четверо, но она единственная, кто относился ко мне нормально. Я даже мечтала – поскорее бы отец уехал, и меня отправили к ней. Мне было девять, когда отец сказал, что мама умерла. А я даже не расстроилась, даже какая-то тихая радость была, что больше никогда не увижу её. Потом умерла та бабка, меня не с кем оставлять было, и отец отправил меня в семью своего брата. Они в принципе не плохие, у них своих двое мальчишек и относились ко мне по доброму, жалели меня, это я уже повзрослев поняла. А тогда, во мне было что-то надломлено, я не могла адекватно воспринимать заботу от них, постоянно ждала подвоха, да и от братьев тоже. Потом ничего, притёрлись друг к другу, но они всё равно не могли помочь мне, уж слишком забитой я была. Отец раз в два, три месяца приезжал. Рассказывал, что звонил Максим и передавал мне привет. А я даже не желала слышать о нём – единственный родной человек, который мог бы избавить меня от всех этих ужасов, бросил меня. Ну конечно, зачем ему нужна была сестра-соплячка. У дядьки с тёткой я прожила чуть больше четырёх лет и наконец приехал Максим забрал меня. Я от него шарахалась как чёрт от ладана, ну а что? Ему 36 лет – взрослый дядька и чего-то от меня хочет. Чуть обнимет – я в истерике, погладит по голове – меня колотит. Он уже альфой стал, стаю надо было поднимать, сплотить и его очень часто не бывало дома, а для меня только в радость это. Я уже потом узнала, что он когда меня забрал и увидел какой я стала, отца чуть не убил. Оказывается он часто звонил и спрашивал про меня, но отец ему ничего не рассказывал, может не считал важным, а может для него это действительно не имеет значение. До сих пор с ним не разговаривает. И вот наконец в стаю вернулась Марта. После того как я прошла эту процедуру, чуть с ума не сошла. Марта долго со мною занималась, можно сказать возвращала меня к нормальному общению с окружающими. Поэтому, я понимаю, что ты можешь сейчас чувствовать.