Последний рубеж. Роковая ошибка - читать онлайн книгу. Автор: Найо Марш cтр.№ 97

Кофе пили в библиотеке, теперь полностью отделанной. Верити поинтересовалось, что станется со всеми этими книгами, если мистер Маркос, как доложила миссис Джим, действительно собирается продать Мардлинг. Это было, безусловно, «стерильное», нетронутое собрание книг, составленное богатым человеком, которого больше интересовало оформление интерьера, нежели печатное слово.

Едва войдя, Верити увидела над камином картину Трой «Разные наслаждения».

– Значит, вы действительно повесили ее здесь, – сказала она. – Как замечательно она тут смотрится.

– Правда? – согласился Маркос. – Я ее обожаю. Кто бы мог подумать, что картина написана женой полицейского?

– Почему бы и нет? – ответила Верити. – Хотя, я бы сказала, необычного полицейского.

– Так вы с ним знакомы?

– Да, мы встречались.

– Понятно. Я тоже, когда покупал картину. Полагаю, он экзотический персонаж для полиции, хотя, вероятно, в Скотленд-Ярде, чем выше поднимаешься, тем разреженней атмосфера.

– Он приезжал ко мне сегодня утром.

– О, не может быть! – ахнула Прунелла.

– Тем не менее, – сказала Верити.

– И ко мне, если верить миссис Джим.

– Это насчет несносного Клода? – спросил Гидеон.

– Нет, – ответила Верити. – Не насчет него. Во всяком случае, ко мне у него были другие вопросы. Похоже, его больше всего интересует… – она поколебалась, – это новое завещание.

Маленькая компания, собравшаяся в библиотеке, заметно упала духом, в комнате воцарилась тишина. Прунелла выглядела испуганной, и Гидеон обнял ее за плечи.

Мистер Маркос подошел к камину. Верити показалось, что в нем произошла какая-то перемена – почти незаметная перемена, какая происходит с мужчинами, когда что-то заводит разговор в их профессиональную сферу, – в них появляется какое-то настороженное внимание.

– Я старалась не думать об этом, – сказала Прунелла. – Притворялась, будто это на самом деле не так уж важно. Но это неправда. Ведь так? – Она повернулась и настойчиво адресовала свой вопрос Верити.

– Вероятно, не совсем, дорогая, – ответила Верити, и на какой-то миг ей показалось, что они с Прунеллой сплотились неким необъяснимым образом против двух мужчин.

III

Когда Аллейн и Фокс прибыли в «Ренклод», было половина третьего. День выдался теплый, кое-кто из гостей проводил свой послеобеденный отдых в саду. Другие, предположительно, удалились к себе в комнаты. Аллейн вручил свою визитку дежурному администратору и спросил, могут ли они переговорить с доктором Шраммом.

Женщина-администратор скользнула взглядом по Аллейну, сурово посмотрела на Фокса, поджала губы и ответила, что сейчас узнает, после чего, видимо немного расслабившись, оставила их одних.

– Теперь будет нас узнавать, – безмятежно сказал Фокс, надел очки и, склонив голову набок, стал разглядывать блеклую акварель Кентерберийского собора. – Слишком причудливый. Совсем не в моем вкусе. – И перешел к изучению Гранд-канала.

Администратор возвратилась с безупречно одетым мужчиной, державшим в руке визитку Аллейна и представившимся управляющим отеля.

– Надеюсь, – добавил он, – никаких новых неприятностей у нас не случилось?

Аллейн бодро заверил его, что тоже на это надеется, и повторил, что хочет поговорить с доктором Шраммом. Управляющий ретировался в подсобное помещение.

Аллейн обратился к администратору:

– Могу я вас еще побеспокоить? Вас, конечно, встревожило наше появление, вы боитесь, что мы будем задавать утомительные вопросы и докучать вам насчет смерти миссис Фостер.

– Вы сами это сказали, не я, – ответила она, приглаживая волосы, но ее слова прозвучали отнюдь не враждебно.

– Это всего лишь что-то вроде уточнения деталей. Мне хотелось бы узнать, помните ли вы что-нибудь о цветах, которые ее садовник оставил для нее здесь, на стойке.

– Я в тот день не дежурила.

– Как жаль!

– Простите? Ах да. Но вообще-то я кое-что помню. Девушка, которая дежурила в тот день, упоминала, что электрик, пришедший что-то чинить, отнес их наверх, когда она отлучилась на минуту.

– Когда это было?

– Этого я не могу сказать.

– А это тот самый электрик, который приходит к вам постоянно?

– Не знаю. Что я могу сказать точно, так это то, что в тот день мы его не вызывали.

– А вы не могли бы по счастливой случайности узнать, когда, зачем и куда именно он приходил?

– О, это я попробую сделать!

– Вы окажете нам этим большую услугу. Действительно большую.

Она сказала, что постарается что-нибудь выяснить, и удалилась во внутренний кабинет. Аллейн услышал, как вращается диск телефонного аппарата. После значительного перерыва, хрустя накрахмаленной формой, появилась медсестра пышных форм.

– Доктор Шрамм готов принять вас, – сказала она особым больничным голосом. Не хватает только журнала «Панч» ^[91], подумал Аллейн.

Все с тем же крахмальным шелестом она препроводила их по коридору к двери с табличкой «Д-р Бейзил Шрамм, бакалавр медицины. Часы приема: с 15 до 17 и по предварительной записи».

Сестра впустила их в маленькую приемную, где, как и ожидалось, лежали-таки экземпляры «Панча» и «Татлера». Постучав во внутреннюю дверь, она открыла ее и жестом пригласила их войти.

Доктор Шрамм развернулся в своем вращающемся кресле и встал, чтобы приветствовать гостей.

Полицейский офицер с опытом и чутьем Аллейна тут же узнал бы манеру, присущую определенному кругу лиц, с которыми ему наверняка доводилось иметь дело, и, обладая достаточной мудростью, не стал бы слишком доверяться подобной «простоте». Если бы любопытствующий непрофессионал спросил его, может ли полицейский распознать по внешности определенный тип преступника, он бы, скорее всего, сказал – нет. Возможно, он смягчил бы такое отрицание, добавив, что определенные особенности – наподобие стершегося клейма – чаще всего смутно прослеживаются у преступников, совершающих преступления на сексуальной почве. При этом он имел бы в виду не специфическую манеру одеваться и не привычку стараться быть незаметным, а особый, не поддающийся определению взгляд и пластику губ.

Аллейн считал, что существуют общие признаки у мужчин, которых в Викторианскую эпоху называли сердцеедами, – в их внешности явно или исподволь проступало мужское тщеславие, которое иногда – не всегда – вызывало у наделенных этим качеством в меньшей степени знакомых безотчетное желание дать пинка его обладателю.

И если когда-нибудь Аллейн отчетливо узнавал эту особенность внешности в человеке, то это было именно сейчас, во внешности доктора Шрамма. Она заявляла о себе коротким, исключительно учтивым, но опытным взглядом, которым тот окинул свою медсестру. Таилась она и в гармоничной непринужденности, с какой он встал и протянул руку, в слегка самоуверенном взгляде широко поставленных глаз, в складках, протянувшихся от ноздрей к уголкам губ. Доктор Шрамм весьма напоминал улучшенную версию короля Карла Второго ^[92].