Поймать невидимку - читать онлайн книгу. Автор: Лючия фон Беренготт cтр.№ 41

Я резко мотнула головой.

– Ни в чем. Все нормально.

– Хорошо. Тогда…

Оставив меня, он направился обратно в каюту. Вернулся, держа в руках мобильник и уже с кем-то разговаривая.

– Ольга Владимировна, доброе утро… Ты уж прости, что в такую рань беспокою, но у меня кое-что изменилось. Тот приют для брошенных животных, что я вчера поручил тебе выкупить… да, откуда кролика мне привезли… Короче, на хер его. Я передумал. Давай, звони туда, отменяй встречу… Ну, обнадежила, и что? А теперь позвони и скажи – босс все посчитал и передумал, не обессудьте. Это ж реально одни расходы – долги их выплачивать... Пусть себе нормальную работу найдут. Зверюг куда? Ну не знаю… на мыло, наверное.     

Первую часть разговора я слушала без особого интереса, не понимая, какое все это имеет отношение ко мне, вторую – с растущим негодованием. Такой бессердечности я от Мещерского не ожидала.

Закончив говорить, он убрал телефон в карман и глядел на меня, изогнув бровь, словно реакции ждал.

– Ну что, довольна?

Я даже задохнулась от возмущения.

– С какой это стати я должна быть довольна? Если я правильно поняла – ты собирался выкупить приют на грани банкротства? Дал людям надежду, а потом передумал, потому что это «невыгодно»? Я-то тут причем?

– А притом, детка, что это был еще один мой подарок тебе, – объяснил он – на удивление спокойно, несмотря на мой вызывающий тон.

Я остолбенело смотрела на него.

– Как… мне?

– Очень просто. Помнишь, я сказал, что кролик – всего лишь часть подарка? Так вот, узнал я про твою любовь ко всякой живности. И про приводы в полицию тоже.

Я помрачнела, уже понимая куда он клонит.

– В общем так, Бэмби. Я хотел сделать тебе подарок, раз тебя тянет на всю эту хрень… Но если немедленно не расскажешь мне, почему такая смурная сегодня с утра и почему сняла жемчуг, хоть ночью он тебе совсем не мешал – приют пойдет с молотка, как и планировалось до вчерашнего дня. Животные окажутся на улице, работники – там же.

Насупившись, я перебирала жемчужины, словно они были четками, а не ожерельем.

–  Это шантаж.

Он пожал плечами.

– Пусть шантаж. Я хочу, чтобы ты научилась ценить и принимать мои подарки – все, не выбирая, какой можно, а какой не комильфо. И говорить со мной, если что не так. Потому что, если есть какая-то вещь, которую я искренне, всей душей ненавижу – это вот это вот ваше женское «все нормально», когда я вижу, что ни хрена не нормально.

Да, похоже, капитану и стюарду этого судна повезло еще меньше, чем вчера Костику. Потому что если выбирать между ними и несчастными, брошенными животными…

Я вздохнула.

– Мне вдруг показалось… что люди будут говорить нехорошее… про меня…

– Это почему еще?

– Да просто так, без причины, – похоже, я слишком быстро ответила – все еще надеясь, что он не заставит меня выкладывать всю правду.

Но Мещерский был въедлив, как инквизитор.

Через полчаса, добившись от меня ответа, он уже звонил администрации яхт-клуба, требуя немедленного увольнения капитана и стюарда – благо был на короткой ноге с хозяином. Еще через полчаса выгнал их, заставив покинуть яхту на спасательной лодке. 

Сам же вальяжно развалился в капитанском кресле, демонстрируя мне, насколько легко управлять такой огромной посудиной.

– Садись, тебя тоже научу, – позвал он и похлопал по своему колену.

Успев соскучиться по близости его тела, я с радостью согласилась. Напялила на голову забытую фуражку стюарда – которого мне почему-то было совсем не жалко – втиснулась между ним и рулем. Еще и кролика на колени взяла.

– Куда едем, капитан?

Богдан скользнул руками по моей груди, заставляя вздохнуть и откинуть на его плечо голову.

– К твоему самому главному сюрпризу, естественно.

Не знаю, сколько еще у меня будет подобных путешествий, но это я запомнила на всю жизнь. Весь день, в ожидании новостей об обещанном "четвертом сюрпризе", мы катались по Волге, останавливаясь в самых живописных местах, наслаждаясь тишиной, прекрасными видами и занимаясь любовью прямо на палубе. 

Богдан соврал, что секс заканчивается с его оргазмом. Или просто недооценивал себя – за этот день он получил полноценное удовольствие не раз, и не два. И это при том, что секс был без проникновения – мне все еще было больно там. Потеряв надежду почувствовать в ближайшее время мужчину внутри себя, я приобрела колоссальный опыт во всех других видах ласк.

И даже представить себе не могла, что словосочетание «зализать раны» может иметь настолько буквальное значение.  

В очередной раз стянув с меня трусики, Богдан не стал проникать в меня пальцами. Вместо этого, раздвинув мои ноги и крепко держа их, улегся между ними поудобнее и предупредил:

– Постарайся не дергаться. По мере возможности.

Опустил голову, вдохнул, прикрыв глаза… и провел языком вдоль складочек.

Я дернулась. Нет, не потому, что пыталась вырваться – просто мое тело не в состоянии было по-другому на такое блаженство реагировать. Мгновенно превратившись в тугой, напряженный комок нервов, оно тряслось и выгибалось, не останавливаясь ни на секунду, пока Богдан всасывал пульсирующий, разбухший бугорок, обводил и перекатывал его языком... Под конец он нырнул еще ниже, глубоко впиваясь в натертую до красноты плоть, проникая в самое мое нутро… А мне вдруг захотелось встретиться с ним взглядом – захотелось так, что отодвинуло на задний план все остальные ощущения...

И я сделала это. Приподнявшись на локте, вздрагивая и хватая его за волосы, глядела прямо в темные, подернутые поволокой глаза – все время, пока он ласкал меня, глуша собственные стоны и втираясь возбужденным членом в расстеленное одеяло…

Накрыло меня от одного только этого зрелища, от ощущения власти над ним – сильным, взрослым мужчиной, красавцем и альфа-самцом, перед которым лебезят тысячи людей и хотят тысячи женщин… а он тут – у меня между ног. Мой. И ничей больше.  

Зарычав, Богдан всосался в меня один последний раз, подтянулся и схватил меня за руку, сомкнув пальцы вокруг напряженного органа. Пару раз толкнулся, застонал и замер, изливаясь на мой живот обильным, горячим фонтаном…

А я вдруг поняла, что так и не ответила на его признание.

Может, потому что боялась обжечься – не верила, что он и в самом деле «увез меня далеко и надолго».

Конечно же, я любила его – думаю, влюбилась в него еще тогда, в лифте, когда увидела его в самый первый раз – такого чужого, опасного, пугающе развязного. Но что-то мешало мне сказать ему об этом, останавливало всякий раз, как только важные слова лезли наружу – казалось, только произнесу это вслух и все кончится, лопнет, как мыльный пузырь.