Из пламени и дыма. Военные истории - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 31

Чуть попозже, в свободную минутку, мне пришло в голову… Командир наш родом был из Полесья, оттуда и на Гражданскую уходил, там потом работал несколько лет в райкоме, пока не перевели в наши места. А Полесье у нас – места своеобразные, знаете ли. Самая что ни на есть белорусская глухомань, чащобы и болота, народ соответственно всегда был потемнее как городских, так и деревенских из более цивилизованных, так сказать, мест. Старики-старухи иногда говорили, что там-то и случалось всякое, и по лесам попадалось такое, по сравнению с которым купринская Олеся (Читали? И кино видели? Я тоже.) – сущий луговой цветочек…

Выходит, командир наш, несмотря на весь свой партийный стаж, все же верил? А то и сам что-то такое видел? Не знаю. Духу бы не хватило спрашивать напрямую. Но держался он так, будто…

Больше мне ни разу не случалось видеть чего-то такого. Как не верил в леших и прочую нечистую силу, так и не верю. Но с мотоциклистом все так и было, не один я тому свидетель, имелось целых четверо. И все мы четверо командира слышали. Вот как совместить одно с другим? Не знаю я…

«Мессера» я сбил, никаких сомнений. Случалось порой, что неопытные принимали за сбитого уходящего от боя на форсаже – в таких случаях двигатель плюет густым черным выхлопом, для ненаметанного взгляда очень похожим на дым подбитого. Но в тот раз сомнений никаких не было: сбил я его, гада, он задымил и вошел в пике, как сбитый. Правда, потом оказалось, что упал он в расположении немцев, и победу мне не засчитали, но такое не со мной одним случалось. Да и разговор не о том…

Как-то, полное впечатление, ошалело выскочил на меня тот «мессерок». Немцы обычно летали парами, на одиночную охоту выходили только асы, но тот был не из асов. Всего-то парочка виражей на вертикалях, и я его достал. Положительно, неопытный. Потерял ведущего, то ли сбили того, то ли ведомый лопухнулся по недостатку опыта – и запаниковал. Случалось такое и у нас, и у немцев. Тьфу ты, я опять не о том…

В общем, глянув на приборы, я стал поворачивать в сторону бомбардировщиков, которых мы прикрывали, – они вовсю уже работали по переднему краю немцев, и нужно было держаться поближе.

Тут он и прошел слева направо, наперерез моему курсу – красивый белый самолет. Насквозь необычный… В жизни такого не видел. В поле зрения он был у меня какие-то секунды, но я рассмотрел его хорошо и запомнил накрепко: летчик-истребитель обязан иметь цепкий глаз. Тем более когда встречаешь такую диковину.

Громадина – это я определил сразу. Метров до него было примерно триста или самую чуточку побольше – я все же не определил его точных размеров, хотя и не сомневался, что это именно громадина. И чертовски необычная громадина. Начнем с того, что крылья (под каждым, пожалуй, могла свободно разместиться парочка «МиГов», вроде моего) под значительным углом скошены назад, что для тогдашних самолетов было совершенно несвойственно. И на крыльях нет моторов! У него вообще незаметно было ни моторов, ни винтов, ни единого. Только совсем близко к хвосту – по два с каждой стороны длинных цилиндра.

Реактивный, говорите? Ну конечно, позже и я понял, что он был реактивный. Но не тогда. Для нас, обычных фронтовых пилотов, реактивные самолеты тогда были тайной за семью печатями. Об испытаниях наших молчали наглухо – да и не доводили до нас информации, как обстоят дела у союзников и противника. Тогда, в сорок третьем, я и понятия не имел, что у англичан уже летает в боевых условиях, пусть и малой серией, реактивный истребитель «Глостер», действует против ФАУ – винтомоторные истребители их не могли перехватывать, скорости не хватало. Только в сорок пятом, перед вступлением в Германию, нас проинструктировали насчет реактивных «мессеров», а там и пришлось с ними встречаться пару раз. Впечатленьице то еще, но не будем отклоняться от темы.

В общем, никаких винтов и моторов. И хвостовое оперение весьма необычное: рули высоты не под килем в хвосте, а на высоком киле. Я четко понял, что это именно рули высоты, видел, что закрылки отклонены, что он идет на взлет. Он был обращен ко мне скорее брюхом, носовой части с кабиной я так и не успел увидеть – он ушел в облака, пропал из виду. Зато успел рассмотреть красный флаг у него на киле, на крайнем цилиндре – черные буквы: «СССР» и довольно длинное число, то ли шестизначное, то ли семизначное. И на левом крыле (по отношению ко мне, для него-то самого правом) то же самое «СССР», только гораздо крупнее. А на другом – число, по-моему, то же самое.

Он ушел в облака – огромный белый красавец непривычного вида. Первым моим побуждением было кинуться следом, рассмотреть это диво поближе. Но я вовремя опомнился. В то время уже давно был выпущен строжайший приказ Верховного: истребитель, во время выполнения боевого задания по прикрытию бомбардировщиков покинувший их, прямым ходом отправлялся под трибунал, иногда просто по самому факту, ну, а если у бомберов были потери, пусть даже не по вине конкретного истребителя, – прямо-таки автоматически трибунал. И всегда одно из двух: если очень повезет – штрафная рота, а не повезет – к стенке. Жестокий был приказ, но, по мнению моему и других, необходимый. Потому что порой бывали… штукари. Либо чересчур увлекались боем с истребителями противника, либо – попадалась и такая сволота – нарочно держались подальше, чтобы сберечь свою драгоценную шкуру. Приказ тот здорово подтянул дисциплину, я этого мнения всегда держался и теперь при нем остаюсь.

Вернулся я к бомбардировщикам, вскоре они, отбомбившись, легли на обратный курс, и мы вокруг них, как надлежало. Добрались без потерь. Ну, не засчитали мне «мессера», но и без нареканий обошлось.

Что до огромного белого красавца… Похоже, в тот раз его наблюдал один я, никто из ребят и словечком не заикнулся. А я никому об этой встрече не доложил и в рапорте соответственно ни словечком не зацепил, почему? Ну, даже не потому, что боялся, будто не поверят. Не поверили бы, конечно, как и я сам, скорее всего, не поверил бы. Суть в другом. В тех самых буквах «СССР» и советском флаге на киле. Первое, что пришло мне в голову очень быстро, – что видел я наш новейший, конечно же, настрого засекреченный самолет, проходивший испытания. Непонятно, почему не в глубоком тылу, а в прифронтовой полосе, практически над передовой – ну, мало ли какие у посвященных в секреты были мотивы. К тому же… Сразу ясно стало, когда он форменным образом промелькнул мне наперерез: даже на взлете скорость у него такова, что не догнал бы ни один тогдашний истребитель, а крейсерская, тут и гадать нечего, еще повыше. С такой скоростью и на передовой опасаться особенно нечего.

Вот когда мысли у меня пошли в том направлении, я и понял, что лучше помалкивать, даже меж своими. Ни к чему распускать язык, коли уж пришлось увидеть наш новейший секретный образец – еще дойдет до особистов, и выкручивайся потом…

После войны я остался в ВВС, летал уже на реактивных, был в Корее… ну, это отдельная тема. Самое главное: в отличие от некоторых невезучих, не попал под Никиткины идиотские сокращения. Этот лысый придурок – как никто в мире не поступал – основную ставку сделал на ракеты. Решил, что остальные рода войск теперь как бы вспомогательные и их можно подсократить. Вот и подсократил, рожа кукурузная, – на миллион с лишним человек. Новенькую технику резали, в бога душу мать, масса офицеров оказалась на улице, не имея никакой гражданской специальности, даже тех, кому оставалось пару лет дослужить до пенсии, без всякой пенсии выставляли. До сих пор иногда тянет, уж простите за откровенность, прийти и на могилку нассать…