Просроченное завтра - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Горышина cтр.№ 63

И он отпустил ее и пошел дальше на пионерском расстоянии. Вот так, поиграли… Ему в театре надо работать, а не в торговле! Ну да ладно… Пусть эти дуры пооблизываются. Не так будет обидно сознавать, что с его стороны это всего лишь игра. Три желания исполнены. По канонам сказки четвертого не бывает.

Макс пытался не думать о Полине, убеждая себя, что на чаше весов их отношений возможность выдвинуться, как музыканту, перевешивает просиживание штанов в больнице. Однако на душе было неспокойно, и он попросил в кофейне, куда они зашли с Антоном обсудить планы, телефон, чтобы отправить Полине сообщение на пейджер. Хотелось написать что-нибудь романтичное, но в голову, как назло, лезли одни банальности, и Макс попросил оператора передать простое «Береги ногу. У меня для тебя сюрприз».

Сюрприз был собственно для него — Антон без лишней словесной волокиты велел оформлять загранпаспорт и получать визу. Однако радость портила его саркастическая улыбка, сдобренная фразой: «Чтобы снять с тебя розовые очки, пока еще не слишком поздно».

По поверхности кофе плавал островок пломбира — Макс ругал себя за выбор: взять черный кофе и купить у тетке на улице вафельный стаканчик вышло бы дешевле и вкуснее, но пришлось на пару с Антоном играть в аристократа. Правда, у того выходило куда естественней. Он выглядел по-модному развязно даже без банданы, которую из-за церковной службы оставил дома или до сих пор держал в кармане. Антон исподлобья оглядывал публику, и Макс надеялся, что пианист воздержится от комментария. Любого. Ничего хорошего о людях тот обычно не думал. Впрочем, как и о собственной музыке. Не говоря уже про игру своего почти что протеже. Ложка от напряжения, сковавшего все тело Макса, дрожала, выстукивая по краю чашки нервный ритм.

— Слушай, парень, а у тебя в детстве были какие-нибудь увлечения? Ну, типа футбола?

Макс молчал — увлечений не было, потому что не было улицы. И правильно — сестренку выпустили, и та сразу наломала дров с Серегой.

— Я вырос в деревне, — ответил Макс уклончиво.

Антон сузил светлые глаза — истинный ариец, черт бы его побрал, думалось в тот момент Максу. Его в Берлине обязаны принимать за своего. Характер точно заточен под них — плюет на всех с высокой башни.

— Так и я не из столицы буду. Только у меня папа военный — посадил за пианино и сказал не вставать. От окна далеко, даже не посмотришь, как другие мяч гоняют. А ты чего гитарку не выкинул? Папки-то давно нет. Чего нормальную профессию не выбрал? — Антон расставил локти и подался к Максу через весь стол. — Только не говори про любовь к музыке. Любви вообще не существует.

Макс даже отпрянул, испугавшись, что собеседник сгребет его в охапку. Антон усмехнулся в ожидании ответа, отхлебнул кофе, со звоном вернул чашку на блюдце и шумно откинулся на спинку стула. В расстегнутой черной косухе просматривалась черная футболка, на которую так и просилась свастика.

— Я люблю играть, — сказал Макс, вцепившись в чашку, как утопающий в соломинку.

Антон усмехнулся на этот раз одними губами.

— Ну, и отцовские связи помогли устроиться…

— Куда устроиться? — Антон говорил тихо, но от его слов дрожали барабанные перепонки. — В жизни ты с гитарой не устроишься. Бросай все это нафиг и научись что-то делать руками или мозгами — что там у тебя лучше работает…

Макс сжался и оставил чашку в покое. Мороженое почти растаяло, и чернота кофе окончательно пропала. Пить его вовсе расхотелось.

— Но ты-то как-то живешь с музыки…

Антон не дал ему времени придать фразе вопросительную интонацию. Он грубо перебил:

— А я просто ничего другого делать не умею. Меня заставляли долбить клавиши и я их додолбил. Кому-то даже нравится моя музыка. Некоторые говорят, мы твои поклонники… Слышишь, как звучит, — Антон театрально ткнул пальцем в потолок.

— Поклонники… На кой-они сдались мне, эти поклонники… Когда среди ночи тебе звонит дирижер Гранд Опера с вопросом — это одно… А поклонники… Я даже диск не продаю, так берите, даже автограф поставлю… Если б я устроился, то не играл бы этим уродам по кабакам. Что здесь, что там… Макс, — Антон снова перегнулся через стол. Светлая реденькая челка упала ему на лоб, прямо на глаза. — Бросай ты это, слышишь? Мы не жиды, не нигеры, не черные… Мы с тобой даже не пидоры! Мы никому не интересны.

Повисла пауза. Макс ждал, что Антон рассмеется, но он остался хмур и рассматривал Макса, как родитель нашкодившего ребенка.

— Диск послушай, чтобы знать, от чего дуреют сейчас немцы.

Это он говорил об альбоме Трилока Гурту, который купил в аудиомагазине на Большой Морской, пока они неспешно гуляли по городу — погода его устраивала и не настраивала на репетиционный лад, потому приглашение в гости кануло в Лету. Впрочем, Макс не жалел. Даже в кафе делить с Антоном воздух тяжеловато, а на личной территории могло стать еще хуже. Два месяца в его обществе в Берлине виделись Максу настоящей экзекуцией.

— Арабы и индусы в Германии вообще вне обсуждения. Это много хуже бразильского джаза. И, кстати, Тукан Трио, которых мы с тобой слушали на фестивале, не худший их образец. Впрочем, «Крейзи Сэнтс» мало похожи на восточную медитацию. Они в меру приправлены Индией. Это больше джаз и арт- рок, потому что остальные музыканты, кроме его жены-вокалистки, европейцы. Кстати, будет возможность, отыщи немецких арабов. Не так чтобы совсем плох у них Рабин Абу-Халид, ну это уже типа мэйд ин вест. Ковбои в гостях у султана пялятся на танцовщиц. Гонги там, барабаны, барабанчики и восточные балалаечки… Ну и к ним для вида добавлены губная гармошка и саксофон.

Он замолчал на секунду, чтобы допить кофе.

— А теперь прикинь, где мы со своими балалайками. Ну?

Макс заставил себя сделать глоток.

— У нас есть Чайковский и Хачатурян.

Сказал и пожалел. Антон хохотнул в голос.

— Чайковский, говоришь? Ну, «Щелкунчик» амерами поставлен на конвейер. А остальная классика на конвейере у китайесов. Ты их балет видел? Это же манекены, а не живые люди. Кости вынем во славу компартии, — и он снова зло усмехнулся. — Что уставился? Скажи, что я не прав?

Этого Макс не сказал бы, даже будь Антон десять раз не прав. Только что делать с этой действительностью? Он хочет играть. Это то, что он делал все детство не из- под палки!

— Найди работу. Оставь гитару как хобби. Гроши за хобби греют душу. Побирушничать по клубам всю жизнь унижает. Разве этого ты хочешь?

Макс не хотел отвечать. Антон начинал действовать на нервы.

— Не смотри так, будто сейчас заплачешь, — сказал тот сухо, без намека на издевку. — Я слов обратно не беру. Ты поедешь со мной. Просто не хочу, чтобы ты строил воздушные замки. Никто не прибежит к тебе с контрактом. Никто. Допивай!

Последнее прозвучало приказом, и Макс допил кофе залпом, с трудом не поморщившись от оставшегося на дне сахара. Они вышли на шумную улицу и пошли бок о бок. На фоне могучей фигуры Антона Макс чувствовал себя доходягой. Пианист засунул руки в карманы и то и дело толкал Макса локтем.