«Грейхаунд», или Добрый пастырь - читать онлайн книгу. Автор: Сесил Скотт Форестер cтр.№ 37

– Лево руля. Курс ноль-шесть-ноль.

Ветер по-прежнему дул, волны по-прежнему вздымались, «Килинг» по-прежнему качался с борта на борт и с носа на корму. Краузе казалось, что он балансирует на кренящейся палубе лет сто. Привыкшие к темноте глаза постепенно различили рубку, – несколько часов он видел только одну-две светящиеся шкалы и красный фонарик рулевого. Теперь он видел разбитое окно (одно стекло с аккуратной круглой дырочкой, остальные вдребезги), осколки на полу, пустые подносы – чашка там, мятая грязная салфетка – тут.

– Велите убрать это безобразие, мистер Харбатт.

– Есть, сэр.

И еще было что-то странное в том, как выглядит «Килинг» в брезжущем свете. Надстройки обледенели. Стойки и пиллерсы, торпеды и леерное ограждение – все было в белой изморози. Вымпел не реял на ветру, а примерз к фалу неопрятной петлей. Теперь Краузе видел наконец и «Виктора» после целой ночи разговоров по рации. Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя ^[40]. Польский эсминец тоже был снежно-белый на фоне серого моря. Сейчас Краузе наблюдал его поворот одновременно с сообщением о смене курса по рации. «Килингу» требовалось повернуть соответственно, но теперь Краузе мог проверять сделанный в голове тригонометрический расчет по тому, что видели глаза.

– Лево руля. Курс ноль-шесть-ноль.

Уже точно совсем рассвело. Вчера в это время он отменил боевую тревогу. Только вчера? Неужели только вчера вечером в рубке свистели пули? По ощущениям, прошел год. И вчера в это время он смог спуститься в каюту, съел яичницу с ветчиной, от души напился кофе. Прочел молитвы, принял душ. Немыслимое счастье. Это напомнило, что за последние сутки он съел только полтора сэндвича и выпил несколько чашек кофе. И почти все это время пробыл на ногах, да и сейчас тоже стоял. Краузе прошаркал к стулу – идти он не мог – и сел. В мышцах пульсировала боль. Во рту и в горле пересохло; одновременно мутило и зверски хотелось есть. Он наблюдал за движением «Виктора», слушал сообщения телефониста.

– Можно дать разрешение курить, сэр? – спросил Харбатт.

Мозгу Краузе пришлось выбираться из сосредоточенности, словно путнику, глубоко увязшему в трясине.

– Можно. Рулевой, одерживай! Так держать!

– Внимание! Внимание! – зазвучало по громкой связи объявление, что с этой минуты можно курить.

Харбатт уже чиркнул спичкой и сейчас делал первую глубокую затяжку, наполняя легкие дымом так, будто вдыхал воздух рая. Краузе знал, что сейчас почти все на палубе с наслаждением закуривают; ночью на постах, где зажженная спичка или сигарета могут быть замечены врагом, курить запрещалось. Струйки табачного дыма, проплывающие мимо ноздрей, на миг вновь напомнили об Эвелин. Она курила, и ее всегда удивляло и немного смешило, что муж не притрагивается к табаку. Возвращаясь с корабля в Коронадо, в их маленький дом, он еще в дверях ощущал слабый запах сигаретного дыма, к которому примешивался тончайший аромат ее духов.

– Локатор докладывает контакт на пеленге ноль-шесть-четыре, дистанция тысяча сто ярдов.

Немец снова их перехитрил, повернул влево, когда Краузе намеревался упредить его на левом повороте. Теперь снова придется делать большой круг. Краузе отдал приказ рулевому, затем сообщил сведения «Виктору».

– Рассыльный! Спросите сигнальный мостик, видят ли они уже коммодора.

Бесчисленные обязанности надо выполнять, даже когда кружишь в попытках уничтожить подлодку, которая уничтожит тебя при первой возможности. Новый поворот; «Виктор» не успел сбросить бомбы на лодку, но это сумеет сделать «Килинг», если только немец вновь их не перехитрит.

– Время засекли, мистер Понд?

– Да, сэр.

– Контакт на пеленге ноль-пять-четыре, дистанция восемьсот ярдов.

Они снова промахнулись; подлодку спасла ее меньшая циркуляция. Она на десяти градусах по носу «Килинга», то есть недосягаема для обоих кораблей, как бы круто те ни поворачивали.

– Орел! Говорит Джордж. Десять градусов у меня справа по носу, дистанция восемьсот ярдов, быстро поворачивает.

– Мой локатор дает неопределенную дистанцию. Идем на нее, сэр.

– Очень хорошо. Поворачиваю вправо. Отбой. Рулевой! Право руля. Курс ноль-девять-пять.

– Есть право руля. Курс ноль-девять-пять.

Рядом стоял рассыльный.

– Сигнальный мостик докладывает, коммодор виден, сэр. Сейчас передает сообщение. Длинное сообщение, сэр.

– Очень хорошо.

А вот и розовощекий Доусон, связист, свежевыбритый и подтянутый, с планшетом для сообщений.

– Что-нибудь важное, мистер Доусон?

– Ничего особо важного, сэр.

Слава богу!

– За исключением двух прогнозов погоды, сэр.

Мороз? Снежная буря? Шторм?

– Что там?

– Ветер ослабеет, сэр. К двенадцати часам от южного до юго-западного, три балла.

– Спасибо, мистер Доусон.

Поворачиваясь к рации, Краузе мельком подумал, что Доусон сейчас пойдет в кают-компанию завтракать. Скорее всего, там яичница с ветчиной и гречишные оладьи, толстая стопка, густо политая сиропом. И кофе, галлоны кофе.

– Она развернулась, сэр, – сообщила рация. – Мы поворачиваем влево, курс ноль-шесть-ноль, сэр.

– Очень хорошо. Идите за ней. Я захожу со стороны вашей правой раковины. Отбой. Право руля. Курс один-два-пять.

– Есть право руля. Курс один-два-пять, сэр. На румбе один-два-пять, сэр.

– Очень хорошо.

Мозг отмечал пеленги и дистанции по мере того, как телефонист их сообщал. Сейчас лодку преследовал «Виктор», а Краузе выводил «Килинг» на позицию для атаки на случай неудачи «Виктора». В этой относительно пассивной роли – которая в любой миг могла смениться активной – Краузе был чуть свободней, чем когда он сам гнался за подлодкой. Не то чтобы по-настоящему свободным, но, по крайней мере, он смог наконец взять у рассыльного планшет. И даже, еще не начав читать, ощутить под ложечкой сосущее чувство при мысли о том, что в сообщении.

Четыре названия, записанные корявыми печатными буквами. Дальше Краузе прочел, что конвой сильно растянулся и список может быть не полным. Кого-то с уничтоженных судов подобрала «Кадена». Далее высказывалось предположение, что следует прикрыть тыл конвоя в связи с тем, что некоторые суда отстали.

– Орел – Джорджу! Орел – Джорджу! Она по-прежнему поворачивает. Вы пройдете поперек ее курса, сэр.

– Очень хорошо. Атакую.

Краузе дождался пеленга и дистанции. Сделал в уме тригонометрические вычисления и попытался угадать, как поступит командир лодки.