Загадки истории. Византия - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Домановский cтр.№ 38

Анастасий не проявлял особого интереса к играм, считая их мероприятием слишком затратным и небезопасным, однако, придерживаясь давней традиции, формально принимал в них участие и выбрал в качестве «своей» партию красных – русиев. Поскольку красные примыкали к зеленым, то, в глазах болельщиков, это означало поддержку императорской властью прасинов. Впрочем, уже вскоре после восшествия нового императора на престол произошло и первое совместное, без разделения на синих и зеленых, выступление партий ипподрома против государственной политики. В том же 491 г. градоначальник Константинополя Юлиан запретил народу собираться на ипподроме, если не было скачек, и, по всей видимости, значительно сократил количество проводимых игр. Горожане, увидев в этом ущемление своих прав, во время очередных разрешенных состязаний подняли на ипподроме мятеж – Комит Марцеллин называет эти события «плебейской войной». Анастасий попытался подавить его силовыми методами, но повстанцы не сдавались и подожгли северные ворота ипподрома, находившиеся вблизи кафисмы, из-за чего пожар распространился и по «весьма большой части города». В итоге император вынужден был пойти на уступки и снять с должности неугодного эпарха города Юлиана, заменив его своим зятем патрикием Секундином. Беспорядки повторились два года спустя, в 493 г., когда восставшие низвергли с пьедесталов статуи императора и императрицы и непочтительно волочили их по улицам.

Значительным оказался и очередной крупный мятеж, случившийся в 498 г., когда во время скачек на ипподроме прасины стали просить императора Анастасия освободить арестованных ранее эпархом города «камнеметателей» – активных представителей факции, бросавших с трибун камни в своих противников. Показательно, что когда они получили отказ и правитель выслал против них стражу, зеленых поддержали синие, в которых, по всей видимости, и бросали камни задержанные. Как видим, перед неприемлемыми, по их мнению, действиями власти обе факции объединялись и действовали сообща, даже если на первый взгляд казалось, что нарушены права лишь одной из партий.

С вмешательством гвардейцев беспорядки только усилились, представители обоих димов двинулись к императорской ложе и стали бросать камни уже в самого императора. Один из камнеметателей, некий Мавр, едва не попал в императора, за что был изрублен на куски взбешенной стражей. В ответ факционарии подожгли Халку – медные ворота ипподрома, и огонь начал распространяться и в сторону кафисмы, и по направлению к городу, серьезно опустошив форум Константина и весь портик. И хотя императору удалось в итоге усмирить бунтовщиков, многие из которых были задержаны и сурово наказаны, он все же вынужден был пойти на серьезные уступки, сместить прежнего эпарха города и назначить на эту должность Платона, патрона партии зеленых.

Кровопролитное столкновенение факций случилось также в 501 г. во время весенних зрелищ празднования майской вриты. Прасины тайком пронесли на ипподром оружие и камни, спрятанные в сосудах и прикрытые сверху фруктами, якобы предназначенными для продажи, поскольку проносить оружие на ипподром было запрещено, как это делается на современных стадионах по тем же причинам. В момент появления на трибуне городского эпарха Константина Цурукки зеленые забросали синих камнями, а затем, выхватив мечи, бросились на соперников и, как пишет в своей хронике Комит Марцеллин, «обагрили себя кровью многих горожан, не пощадив своих друзей и близких». Как видим, даже друзья и родственники могли принадлежать к враждебным друг другу факциям. Венеты пытались бежать и гибли во время давки в тесноте проходов. Общее число пострадавших составило более трех тысяч человек, причем среди погибших оказался незаконнорожденный сын императора Анастасия. После этого мятежа император запретил отмечать праздник в старой языческой форме.

Но наиболее мощные народные факционные волнения эпохи правления Анастасия приходятся на 511-й и 512 г. Они были связаны с очередной попыткой введения монофизитского, то есть поддерживавшегося прасинами еретического вероучения в Константинополе. В 511 г. придерживавшиеся монофизитских взглядов входившие в правительство лидер прасинов Платон, сириец Марин и евнух Амантий при негласной поддержке императора попытались открыто распространить свою веру. Во время церковной службы в придворной церкви архангела Михаила и соборе Св. Софии они, используя свезенных в столицу восточных монахов, в частности широко известного Севера, стали прибавлять монофизитскую приставку к трисвятому – «распятый за нас». Это возмутило народ, и собравшиеся палками разогнали монофизитов. Одновременно Анастасий, поддерживая Севера и Юлиана Галикарнасского, выступил против ортодоксального патриарха Македония, публично оскорбив священнослужителя, дав клятву, что больше никогда не будет его лицезреть. В ответ приверженцы православия подняли столь мощный бунт, что охваченный паникой император заперся во дворце и был готов бежать на заранее приготовленных судах. В итоге Анастасий вынужден был уступить и лично пригласил патриарха Македония во дворец, где его торжественно приняли с большим почетом. Лишь это смогло успокоить восставших.

Год спустя, однако, император смог добиться своего и отправить Македония в ссылку, заставив патриарха покинуть город под покровом ночи, подальше от глаз настроенного ортодоксально простонародья. Преемником Македония стал поддерживавшийся Анастасием Тимофей, который исповедовал монофизитство. 4 ноября 512 г. новый патриарх поручил духовенству во время богослужения в соборе Св. Софии пропеть к трисвятому монофизитское прибавление «распятый за нас». Вспыхнувшие вслед за этим протесты прихожан были жестоко подавлены вооруженной стражей, несмотря на то, что дело происходило в церкви. События повторились и на следующий день, на этот раз в церкви Св. Феодоры, где множество горожан было убито.

Это вызвало мощное и согласованное выступление цирковых факций 6 ноября 512 г. «Массы прасинов и венетов объединились против императора Анастасия», – писал хронист VI в. Виктор Тонненненский. Горожане собрались на форуме Константина, который был избран штабом восстания и куда принесли ключи от города и военные знамена. Собравшиеся повалили статуи императора и таскали их по земле. Посланных Анастасием для усмирения толпы сенаторов Келера и Патрикия забросали камнями и прогнали.

Толпа окружила дворец, скандируя: «Другого императора ромеям!» Заочно василевсом провозгласили слывшего правоверным христианином и относившегося к партии венетов Ареовинда, прославленного победами над персами полководца и мужа патрикии Юлианы Аниции, внучки императора Валентиниана ІІІ. Окружив дом Юлианы, восставшие требовали, чтобы Ареовинд вышел к народу и принял императорский сан. Когда же, не желая становиться узурпатором, тот бежал на другой берег Босфора, восставшие сожгли его дом, а также дома племянника Анастасия патрикия Помпея и Марина Сирийца. Из-за разбушевавшегося пожара в итоге выгорела вся Меса вплоть до форума Константина. Сам Марин сбежал, но в его доме обнаружили некоего восточного монаха-монофизита. Под возгласы «Вот он – враг Троицы!» толпа обезглавила инока и, водрузив его голову на шест, носила ее по городу в знак победы.

На следующий день, 7 ноября, Анастасий, понимая, что подавить восстание силой уже не удастся, явился на ипподром и при большом стечении народа, требовавшего предать смерти Платона и Марина, объявил, что готов отречься от власти. Как писал в своей «Церковной истории» Евагрий, император вышел «на конское ристалище без короны и послал глашатая объявить народу, что он готов сложить с себя верховную власть, но всем невозможно принять ее – множества она не терпит, и что после него только один будет правителем государства». Собравшиеся, видя кротость императора, стали просить Анастасия надеть корону и вернуться на престол, ведь, после бегства Ареовинда, другой кандидатуры у них не было. Император пообещал выполнить требования восставших, однако в итоге нарушил данное слово и постепенно жестоко расправился с зачинщиками и организаторами беспорядков. «Немалый страх был в Константинополе и во всех городах Романии», – писал об этом Иоанн Малала.