Ветер в сердце - читать онлайн книгу. Автор: Анна Камская cтр.№ 18

Борис вдруг совершенно точно понял для себя, что встать между ними и получить от нее хоть толику подобной страсти у него никогда не получится. И тогда он решился на план совершенно другого толка. Он должен был сделать все, чтобы разуверить Войковского в ее ответных чувствах, а если получится, то и положить тень на ее честь и достоинство в глазах князя, а то и всего светского общества. Заленский и сам не понимал, почему ему поперек горла встал их роман. Возможно, он завидовал Антону, что тот, ничего не делая, так легко вошел в сердце красавицы — княжны. А может, его обижало Ольгино письмо к нему, с неприкрытой лестью и чувствами, которых она к нему не испытывала. Но, так или иначе, не желая мириться со своим явным проигрышем, Борис разорвал письмо Полянской в клочья, бросил их в пепельницу и без сожаления поджог. Вмиг листки превратились в черные пожухлые страницы, а потом и вовсе распались на мелкие частички. И теперь Антону Войковскому уже никогда не суждено было прочесть его или хоть сколько — нибудь прикоснуться к чувствам, которые девушка посылала ему вместе с этими сгоревшими дотла бумагами.

Бесконечные дубравы, широкие поля и разлитые реки — живописные и вечные, проносились за окнами одинокой повозки. Она, нагруженная многочисленными чемоданами и кульками, просела и шла тяжело и неспешно. Несколько лошадок, тянущие свою поклажу, шли натужно и невесело, то и дело, фыркая и мотая буйными головами. Долгая дорога, вся в кочках да ухабах успела поднадоесть уставшим путникам. Они сидели по разные стороны своей крытой кареты и молчали. Пожилой человек, в коем угадывался сам князь Полянский, дремал, прислонившись головой к жесткой, то и дело вздрагивающей стенке. Молодая княжна сидела на другой стороне кареты с книгой в руках, но чтение у нее не шло. Ольга придерживала пальцем страницу, на которой остановилась около получаса назад, и смотрела в окно. Она никогда раньше не ездила так далеко от дома и понимала, что отец согласился на это только ради нее самой. Прошел ровно месяц с того злополучного дня, когда она выпала из седла. Она совсем недолго приходила в себя физически, но душевно была совершенно разбита. Сердце ее болело. Долго не могла она себе простить загубленную ею же самой Маркизу. А спустя какое-то время к чувству этому примешалось еще и другое, куда более сильное расстройство. Изо дня в день она ожидала письмо от князя Войковского. И чем дольше проходило времени, тем отчетливее она осознавала, что оно не придет. Ее растерзанное сердечко стонало от непонимания. Она поверить не могла, что Антон смог попросту забыть о ней. Какой черствый, должно быть, он был, раз не смог откликнуться на ее полное любви и преданности письмо. Она и помыслить не могла, что князь и в глаза не видел его, а после разговора с Албашевым и сам писать не решался, хоть душа его то и дело порывалась, чтобы сделать это.

Князь Полянский, видя печаль дочери, и не до конца понимая, в чем она состоит, решил выводить Ольгу из этого состояния, пока она совсем не разучилась улыбаться. Переговорив с Николя и заручившись его согласием, Андрей Александрович написал своему старинному другу Графу Р***. Тот не раз приглашал его погостить, но поскольку жил он аж во Владимирской губернии, Полянский всегда мягко ему отказывал, ссылаясь на дела и заботы отца в одиночестве растившего дочь. Теперь же, понимая, что подобный отдых и новые знакомства только на пользу пойдут Оленьке, он сам решил напроситься к другу, надеясь, что он не откажет в просьбе.

Совсем скоро Андрею Александровичу пришел ответ. Граф Р*** не только не был против их приезда, но даже настаивал на том, поскольку на днях устраивал праздник в честь именин свой младшей дочери Марии. Девочка, воспитанная на примере старших сестер, наслышанная от них о балах во дворце самого Императорского Величества, так хотела посетить поскорее такое знаменательное событие, что отец не смог ей в полной мере в этом отказать. Но по возрасту девочка была слишком мала для настоящего бала, и Олег Денисович, вопреки тому, что бальный сезон давно был закрыт, решил устроить подобное мероприятие прямо у себя в усадьбе. В письме он расписал Полянскому и о приглашенных им музыкантах из Петербурга, и об угощениях, приготовленных французскими поварами, и о танцах, которых с таким нетерпением ждала Маша. Андрей Александрович считал это чистым баловством, но и он не мог не согласится, что все это пришлось нельзя как кстати.

Ольга приглашение приняла нехотя, но с отцом спорить не стала. Совершенно расстроенная, с разбитым сердцем и без интереса она собиралась в поездку под оханье и аханье несчастной Алевтины. Старая нянька решением князя была недовольна и все время сборов ворчала и причитала, что в скором времени и вовсе надоело князю. Пару раз он прикрикнул на старуху, и она после того только все больше хмурилась и разговаривала с домашними сквозь зубы, словно бы они во всем виноваты.

Николя приехал проводить Полянских перед самым их отъездом. На омраченном лице его отражалась маска тревоги и печали. Никогда раньше он так надолго не расставался с подругой своего детства. Так привык видеть ее подле себя, что прощание давалось ему нелегко.

— Будешь ли ты скучать по мне, Оля? — тихо спросил он ее, когда чемоданы были погружены, а девушка села внутрь кареты и выглянула, чтобы попрощаться.

Она не нашлась, что ему ответить, просто сжала его протянутую через дверь руку и попросила:

— Присматривай за Василием, Николя. Не доверяю я Алевтине. Выпустит его на двор — и поминай, как знали.

Албашев только и успел, что кивнуть ей — к карете, натужно дыша, подходил Полянский. Молодой человек помог ему забраться и остался стоять, провожая взглядом удаляющийся дормез невесты. Была бы его воля, он помчался бы за ним следом и остановил лошадей, лишь бы не уезжала от него его Ольга Андреевна. Но Николя прекрасно понимал — подруге надобно развеяться и забыть ее печали. А ради того чтобы вновь увидеть ее веселое личико и озорной смех Албашев был готов потерпеть эти пару-тройку недель такой тяжелой для него разлуки.

Как и ожидалось, поездка далась Оле нелегко. Слишком много времени оставалось на собственные мысли, и они непроизвольно забивали ей голову, роились там темными стаями, заменяя одну тяжелую заботу другой. В дороге провели несколько дней, ночами останавливались на постоялых дворах. Один за другим сменяющиеся пейзажи поначалу радовали Ольгу, а потом и они набили оскомину, и девушка вовсе перестала смотреть в окно. А если и смотрела в него, то ничего перед собой не видела, потому что все ее мысли занимал Войковский. Когда же впереди показались первые деревни, принадлежавшие к Владимирской губернии, а потом и сам город, Оля вздохнула с облегчением. Оставаться наедине со своей печалью она больше не хотела и надеялась, что за знакомствами и празднествами забудет о своей несчастной любви и никогда о ней больше не вспомнит.

Граф Р*** и его жена встретили гостей с таким радушием, что Олина печаль и правда стала понемногу отпускать. Старшие дочери графа тоже приехали на именины и уже несколько дней жили в огромном поместье своего отца. Обе были замужем, а одна еще и в положение. Они, как родную, приняли Полянскую и вызвались проводить ее до приготовленной для нее комнаты. С ними познакомилась с гостьей и сама именинница. Девочкой она оказалась скромной и застенчивой. Тянулась за сестрами хвостиком и молчала, пока те показывали Ольге дом и расписывали предстоящий бал. Полянская повеселела, а глядя на нее, заулыбался и ее отец. Только сейчас он убедился, что принял верное решение.