Тысяча первая ночь и утро следующего дня - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Самир cтр.№ 37

И тогда он открыл глаза.

Видения не исчезли. Но теперь у него был ключ к их пониманию. На пути нескончаемого потока знаков оказалась вдруг его правая рука с красным камнем в кольце. Этот камень, о котором его отец рассказывал всякие странные вещи, действительно оказался непростым… Горящие буквы одна за другой проникали в одну из его граней, бесконечное число раз преломлялись в его бездонных глубинах, наполняли его форму таинственным мерцающим светом и, наконец, подчиняясь неведомым законам отражения, выходили из холодных глубин алмаза осмысленным рядом остывших слов. Сначала неопределённо, а потом всё более четко и ясно из увиденных знаков он стал складывать картину грядущего…

Все их прошлые и настоящие противоречия могут оказаться никчемными перед лицом последующих столетий. Где-то там, в бескрайних степях Востока, собираются уже грозовые тучи, набирают силу несметные полчища полудиких народов, готовых ринуться на покорение новых земель, неся с собою смерть и разрушения. Откармливаются на пастбищах их быстрые выносливые кони; рождённые в седле наездники на скаку метко отправляют в цель тяжёлые стрелы из туго натянутых луков. Они одинаково ровно пройдутся огнём и мечом и по персам, и по арабам, и по суннитам, и по шиитам, и после этой варварской чистки они уже никогда не будут едины. Жалкие и разобщённые, они навсегда потеряют свой великий халифат от моря до моря и навеки будут вынуждены смириться под властью новых господ.

Когда-то давно, ещё во времена Пророка, да пребудет с ним мир, правитель Персии в ужасе проснулся среди ночи от страшного видения, пришедшего к нему во сне. Ему привиделось, как разъярённый верблюд бешено мчится на него из песков Аравии. Это было предчувствие грядущих арабских завоеваний. Не прошло и нескольких лет, как полчища мусульман осадили границы древнего персидского царства.

Не было ли это таким же предостережением? Не увидел ли он то, что повергнет их мир в смятение и хаос? А если да, то что можно сделать, чтобы такое никогда не случилось?

Видения продолжали сменять друг друга, он мог заглянуть далеко, очень далеко. Но потом нить оборвалась, его взор достиг горизонта. Многое он так и не смог разглядеть. Несколько сотен лет вообще ускользнули от его взгляда, отмеченные лишь темнотой ночи, освещаемой полумесяцем. Последнее из видений показалось ему совершенно бессмысленным и нелепым…

Он один идёт через пустыню; полуденный зной сжигает непокрытую голову. Вокруг, насколько хватает глаз, нет ни деревца, ни тени. Куда бы ты ни пошел – на север или на юг, на запад или на восток, в Неджд или Хиджаз, Йемен или Савад – повсюду только это безбрежное море песка. Как вдруг посреди песков нога ступает на твердую почву. В миражной дымке он видит перед собой не то пальмы, не то высокие железные башни – ему не разглядеть, взор замутнён от жажды, на глазах пелена, уставшие ноги едва держат ослабшее тело. Осталось сделать последний шаг. Впереди долгожданный колодец, спасение, жизнь! Из последних сил он поднимает воду и хочет напиться…

Но что это? Вместо воды перед ним густая черная жидкость с отвратительным запахом и вкусом! Он с отвращением отбрасывает ковш и смотрит по сторонам, пытаясь найти неиспорченный источник с чистой, прозрачной водой. Но вся долина вокруг изрыта такими же колодцами, и черными фонтанами хлещет из них во все стороны кровь их земли. Другие фонтаны горят чадящим пламенем, и дым от пожарищ застилает полнеба. Через пески пустыни, вдоль забытых караванных дорог, поднимаясь на холмы и спускаясь в низины, черными змеями вьются железные трубы, по которым истекают к морю черные реки. Там, у края моря, огромные корабли ненасытно заглатывают в своё чрево потоки струящейся нефти…

Нефти? Что такое нефть? Для чего она? Почему Всевышний не даровал им воду, простую воду? Ведь они же тысячи лет мечтали, чтобы из их колодцев на безжизненную почву пролилась живительная влага, а не эта черная гадость…

Он очнулся. Тяжёлый, неприятный сон не сразу покинул его мысли. С волнением и тревогой оглянулся он по сторонам, пытаясь убедиться, что всё по-прежнему неизменно, что нет больше шума боя, стука копыт сотен тысяч коней, свиста стрел и звона мечей. Но всё было так, как и прежде. Он один стоял у окна, глядя на ночное небо, тишина вокруг не была нарушена ни одним движением или звуком. Разве что только луна, прежде сияющая среди звёзд, теперь спряталась позади облаков. Ночь была так спокойна и тиха, как будто всё на земле погрузилось в вечный покой и сон. Никого не было рядом с ними в этот час. И только ангелы смерти неподвижно стояли за порогом, терпеливо ожидая, когда же среди звёзд вновь появится полная луна, чтобы осветить им дорогу на небо…

На какое-то мгновение халифу показалось, что всё увиденное им не было наваждением – настолько яркими и живыми были те картины, что сошли к нему из бездонных глубин, запертых среди граней алмаза. Но он всё же стряхнул с себя остатки этого сна. Разве может что-либо измениться в этом мире без ведома Всевышнего? Разве в силах он изменить хоть что-нибудь из предопределённого ранее? Величественные звёзды, горящие на незыблемой тверди неба, лёгкое дуновение ветерка, прохлада ночи – всё в этом мире от рождения и до смерти навсегда было оставлено без перемены.

Но был и один предмет, который успел измениться за эту ночь. Красный камень, испытавший на себе жар и пламя от огненных слов, казалось, обуглился и стал теперь черным. Черным камнем.

Внутри прохода было нестерпимо жарко и душно. Мелкая пыль и даже песок висели в воздухе густым покрывалом, проникая во все складки одежды, забивая нос, рот и глаза. Смоченные водой повязки спасали лишь на то ничтожное время, которое требовалось для их высыхания, а затем спёртый воздух и пыль за секунды отнимали силы и туманили рассудок. Каждые полчаса люди менялись, но, несмотря на все усилия, работа продвигалась с большим трудом. Под ударами молота от камня отскакивали тысячи мелких осколков; крупные трещины были большой удачей, их тут же расширяли, и тогда удавалось отколоть от глыбы кусок побольше. Теснота и усталость не позволяли сообщить удару необходимую силу. Одно дело, вдохнув полную грудь воздуха, обрушить на преграду всю ярость железа, и совсем другое – глотая пыль и выпучив глаза, с трудом поднимать потяжелевший сразу в несколько раз инструмент. Воздуха не хватало не только людям, но и факелам – они едва чадили и пожирали остатки кислорода, не успевшего добраться до высушенных глоток.

Ближе к полудню наступало время перерыва. Люди ждали, когда осядет пыль, и в дыру полезет советник Муфадди для оценки проделанной работы. Чертыхаясь и кашляя, он с трудом карабкался к пролому, проклиная лень и беспомощность подчинённых, которые, по его мнению, были пригодны только для полуденного сна и безделья. Призывая в свидетели Всевышнего и его ангелов, он клялся, что будь он помоложе, то в одиночку справился бы с такой лёгкой и никчёмной работой:

– Мне следовало взять для этого женщин или научить верблюдов держать инструменты, клянусь Аллахом, от этого было бы больше пользы! Вот ты, бездельник, давай-ка плесни сюда воду, чтобы осадить эту треклятую пыль! И почему проход у вас виляет, как хвост у собаки? Ведь халиф ясно сказал – рубить прямо! Заставить вас работать – всё равно что заставить Евфрат течь через игольное ушко! Вам бы только спать от ночи до ночи!