– Нет, – развел руками Старыгин.
– В смысле? – опешил Андрей. – Меня уже уволили из армии?
– Не надейся, таких не увольняют. Отдыхай. Через час зайди с полным отчетом и снова отдыхай. Выспись наконец. А завтра-послезавтра посмотрим. Что глядишь, как не родной? Пойти некуда? Так город большой. Рекомендую Курфюрстендамм. – Полковник с ехидцей улыбнулся. – Там кафе, магазины, кинотеатры, все удовольствия… – он понял, что перегнул, смущенно кашлянул. – В общем, сам разберешься. Но дежурный всегда должен знать, где ты находишься. Конец войне, брат, – с сомнением заключил Старыгин, – начинается послевоенная канитель…
Ракитин мрачно смотрел, как удаляется полковник.
Новый день разгорался над Берлином. Авиация не летала, артиллерия не работала. Что-то было не так, непривычно, даже дико.
– Разучились не воевать, товарищ майор, – подошел Вобликов с папиросой в зубах, знаком попросил зажигалку, – непривычно, потерянность какая-то…
– Предлагаешь не привыкать? – Андрей невесело усмехнулся. – Не придется, товарищ лейтенант. На наш век войны еще хватит…