Вся ярость - читать онлайн книгу. Автор: Кара Хантер cтр.№ 31

Патси тычет Из под лопатку.

– Не тебе так говорить, Изабель Ребекка Паркер! На прошлой неделе тебя развезло всего от двух «Кактус-джеков» ^[37].

Она с усмешкой смотрит на Сашу, и та признательно улыбается в ответ. Она может рассчитывать на то, что Патси ее поддержит. Так было всегда – еще с детского сада. Две стали четырьмя только в средней школе, когда остряки в классе прозвали их «Губами»: Лия, Изабель, Патси, Саша ^[38]. Девочкам это понравилось – они даже назвали так свою группу в «Вотсапе», – но Саша остро чувствует насмешку. Особенно если учесть, сколько времени ее подруги надувают губки, смотрясь в зеркальце. Так или иначе, прозвище приклеилось. И они действительно держатся тесным кружком, все четверо: другие девочки хотели примкнуть к ним, но, как пошутила Патс, ГУБЫ сомкнулись. Однако даже сейчас Сашу и Патси объединяет что-то особенное, чего не разделяют Лия и Из. Хотя Саша поняла, в эти последние несколько недель, что есть вещи, о которых ей не хочется говорить ни с кем, даже с Патси. Например, Лайам. Особенно Лайам…

Сидящие впереди автобуса парни внезапно взрываются хохотом, и мужчина сзади поднимает взгляд и неодобрительно хмурится. Он сел на следующей остановке после Саши и ее подруг, но те, изредка поглядывая на парней, его просто не замечают. Он не из тех, на кого обращают внимание, особенно молодые девушки. Мужчина бормочет что-то про шум и отворачивается к окну. Тем временем парни начинают оборачиваться на девушек, но Из уже объявила их «полным отстоем», поэтому не может быть и речи о том, чтобы вступить с ними в разговор.

– Что ты сказала матери? – спрашивает Лия. – Насчет сегодняшнего вечера?

Саша пожимает плечами.

– Только то, что мы идем в пиццерию и я, возможно, останусь у Патс. Мама была недовольна.

Однако щеки у нее заливаются краской. При воспоминании о том, как мама улыбнулась и пожелала ей приятно провести время. Как обняла ее на прощание и сказала: «Я тебя люблю». От этого воспоминания у нее тяжело на душе. Саша терпеть не может лгать матери; ей всегда приходилось ей лгать, даже когда она была маленькой, и хочется, чтобы теперь этому настал конец. Но она знает, что мама ее не поняла бы. Мама обиделась бы и разозлилась, поэтому сейчас будет гораздо проще, а также безболезненнее для нее, если она будет думать, что ее дочь ночует у Патс. Когда-нибудь – скоро — Саша обязательно все ей объяснит. Она дала себе слово и сдержит его. Просто пока что время еще не пришло.

– Хотелось бы, чтобы моя была хоть чуточку похожа на твою, – с завистью говорит Изабель, корча гримасу. – Она просто держит меня на цепи! Я хочу сказать, через четыре месяца я уже смогу выходить замуж!

Теперь уже черед Саши скорчить гримасу.

– Господи, только представьте себе – надеть кандалы в шестнадцать лет! Я хочу еще столько много сделать, прежде чем на меня навалят всю эту дрянь!

– Ну да, да, все мы знаем, чем ты станешь заниматься этим летом, – ухмыляется Из. – Разумеется, тогда, когда не будешь гулять по Тропе инков, заниматься банджи-джампингом ^[39] в Большом каньоне и плавать с дельфинами на Галапагосских островах…

– Вообще-то это была Австралия – по-моему, на Галапагосах дельфинов вообще нет… – Увидев лица подруг, она умолкает и смеется. – Ну хорошо, хорошо. Пожалуй, я правда немножко привираю.

Подруги разевают рты, изображая отвращение.

– Что, правда?

– По крайней мере, – говорит Патси, отправляя в рот крекер и принимаясь громко хрустеть, – это лучше, чем когда на тебе вообще никто не хочет жениться. Или выйти замуж, как за нашего извращенца Скотта.

Изабель взрывается хохотом.

– Ни у кого не возникнет желания трахаться с ним – только представьте себе, как эта похожая на пиццу рожа трется о ваши сиськи!

Теперь уже все давятся от смеха, катаясь на сиденьях и хватаясь за животы. Мальчишки оглядываются, гадают, в чем дело, и, естественно, переживают, не над ними ли смеются, что, разумеется, вызывает у девушек новый приступ хохота.

* * *

Адам Фаули

3 апреля 2018 года

19:25

– Извини, мне нужно было сказать раньше. Но я не хотел тебя волновать.

Алекс отворачивается к разделочной доске и берет еще один помидор. Она старается делать вид, будто все в порядке, однако стискивает нож с такой силой, что белеют костяшки пальцев.

– Осборн полагает, что причин для тревоги нет. Но в прессе может что-нибудь появиться…

– Обязательно появится, ведь так? – Голос Алекс чуть дрожит, и я вижу, как она усилием воли старается держать себя в руках. – Тогда ведь это подробно обсосали все газеты. Это было что-то вроде… ну… Йоркширского Потрошителя ^[40].

Газетчики окрестили Пэрри Придорожным Насильником задолго до того, как стало известно его настоящее имя. Он утаскивал свои жертвы с дороги в придорожные заросли, темные переулки и пустынные стоянки, провонявшие мочой, и насиловал их там. Но так было только в начале; мы никак не могли предположить, что через какое-то время будем уже думать, что первым женщинам повезло. Тогда мы еще не знали, на что он способен.

Алекс откладывает нож в сторону и опирается на стол.

– Алекс, пожалуйста, прекрати! Тебе не нужно притворяться – по крайней мере передо мной.

Она поворачивается ко мне лицом, и у меня сердце сжимается при виде того, какая она бледная. Я пододвигаю ей стул, и она тяжело опускается на него.

– Мы прекрасно понимали, что рано или поздно его выпустят на свободу. Он отсидел восемнадцать лет.

– Этого недостаточно, – поспешно произносит Алекс; голос у нее такой сдавленный, словно ей приходится силой выталкивать каждое слово. – После всего того, что он сделал… И эти угрозы…

Я беру ее руку.

– Ну, будем надеяться, Комиссия по УДО с тобой согласится.

Высвободив руку, Алекс поднимает ее к волосам и смахивает их с лица. Теперь щеки у нее раскраснелись, и я вижу на шее пульсирующую жилку.

– Постарайся выбросить это из головы – ничего хорошего не будет ни тебе, ни ребенку.

Алекс поднимает взгляд и слабо улыбается.

– Боюсь, это проще сказать, чем сделать.

– Знаю, но я все равно должен был это сказать.