Неизменная любовь - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Горышина cтр.№ 30

Господи, почему же раньше я не замечала, насколько ты, Березов, красив. Как у тебя получалось скрывать от меня свою красоту столько лет? Где ты ее прятал? Как и пистолет, под спортивным костюмом, что ли? Но ведь я уже столько лет не видела на тебе тех трех дурацких белых адидасовских полосок. Вот и сейчас на тебе белая рубашка, сине-серый галстук и темно-серый пиджак. Ты таким был и утром? Разве?

Но на тебе точно не было тогда пальто, а сейчас оно, расстегнутое, летит за тобой, точно плащ прекрасного принца. Нет, не из сказки, а с другой планеты. Принца… Только не маленького. А взрослого. Серьезного. Настоящего мужчины. Это папа уже старик, а Березов нет и никогда им не будет. Никогда не сядет нога на ногу с газетой, пусть в ней даже напечатают все котировки Нью-Йоркской биржи!

Ведь ты не постареешь, нет? Обещаешь? Обещаю… Ведь именно это говорит твой горящий взгляд. Или ты просто запыхался? Не может же того быть, что ты ко мне бежал! Хотел оказаться первым под памятником. Не получилось! Я тебя обскакала! Ну… Кто кого пригласил на свидание, а? Ну, конечно же, я пригласила тебя. У тебя бы, Березов, не хватило на это смелости!

— Янка, давно стоишь?

Вечность. И жду, когда ты меня поцелуешь. Не в лоб, не в щеку и не, не дай бог, в нос. А по-настоящему! Я ведь молящим котенком смотрела тебе в глаза, а ты просто взял меня за руку. Не понял? Или проигнорировал?

— Куда пойдем?

— Куда скажешь…

Неужели ты даже не расслышать злобы в моем голосе? Или снова сделал вид, что не видишь, что глаза у меня на мокром месте?

— Хочешь пиццу? У тебя как раз соответствующий для нее вид!

Это он хотел пошутить или унизить? Да, на мне зеленая пропитка и зеленый берет, но я не зеленая школьница. Я почти выпускница.

— Давай пиццу…

Чтоб она мне поперек горла встала! Березов, Березов, ну ты ведь все видел… Я ведь спрашивала тебя не так давно прямо в лоб о нашем первом свидании и ты нагло извернулся: не помню, типа, давно это было… Давно? Для тебя давно. А для меня, как вчера!

Пицца. Итальянская. Во всяком случае, нам сказали, что шеф-повар учился в Италии. И именно там пиццу при подаче посыпают перцем из огромной деревянной мельницы. Нафига девчонка это сделала? У меня и так язык щипало от вопроса, который я не решалась никак задать: почему ты до сих пор не женат? Ты, такой красивый, богатый… Еще и умеющий издеваться над маленькими девочками, притащив их за пиццей в шикарный ресторан.

Я смотрела на завитые искусственным плющом стены и мечтала сравняться с ними в цвете, потому что была уверена, что пылаю под взглядом Березова, который вдруг разучился смотреть мне в глаза. Ведь дело не в кружевной кофте и перекрученной лямке бюстгальтера, которую не было никакой возможности поправить. Если только в туалете. И мне действительно туда хотелось. Безумно. Но я сидела, стиснув ноги, и пыталась не улыбаться, как счастливая дура.

— Яна, ну не надо сегодня грустить. Нельзя. В такой день. Бабушке бы это не понравилось. Хочешь, я возьму тебе бокал шампанского? Вдруг поможет, а?

Перед нами стояло по стакану апельсинового сока. Официантка, заискивающе улыбаясь, предлагала шампанское, но Березов сказал, что мы оба за рулём. Нет, шел снег, и за руль меня не пустили. И хорошо. Я бы въехала в первый же столб, потому что следила не за дорогой, а за профилем Березова, таким волевым оказывается…

— Нет, не хочу. И мама велела не пить…

Березов усмехнулся.

— Так прямо и сказала? Не смей напиваться с этим козлом? Ну, чего еще ожидать от нашей Кати… — он откинулся на спинку стула. Даже, кажется, чуть качнулся на нем. — Но ты-то мне доверяешь?

Я кивнула. И промолчала. Не сказала, что не доверяю себе. Что там у Аллегровой пелось:

Улетели страхи, тени, ожиданья долгих дней,

И сомненья и смятенья больше нет в душе моей.

Да как так получилось, что слова дурацкой песни, над которой мы с Аллой еще недавно хором ржали, вдруг сделались настолько близкими, понятными и даже пророческими? Я стала взрослой? Березову стоило только попросить снять детскую шапочку, и вуаля… Березову стоит только попросить…

Есть у сердца сны и память, волны стужи и тепла,

Но руками, но губами знаю одного тебя.

Еще не знаю, но дорого отдам узнать. Отдам с закрытыми глазами. Не прося ничего взамен. Что там говорила наша старая учительница по истории? Любить — это не брать. Любить — это отдавать.

Свет потушен, вздыхает тишина…

В ресторане романтика цветёт и пахнет. Улицу рассветили фонари. Да и новогоднюю иллюминацию еще не везде сняли.

Ты мне нужен и я тебе нужна.

Ты, Березов, мне нужен, но вот я, кажется, тебе совсем не нужна.

— А почему ты до сих пор не женат? — сумела наконец спросить я его в лоб.

И он вздрогнул, будто от щелчка. По лбу! А я подумала просто, что это будет смотреться как нормальное продолжение разговора о доверии к нему со стороны моей матери. Так и сказала, высокопарными словами, когда тот спросил, почему я спрашиваю его об этом. Нет, пусть не думает, что это интересует лично меня. И только меня!

— Не встретил, наверное, еще своей женщины, — вывернулся он, как уж.

— Неужели не хочешь детей?

— Детей? — он смешно наморщил лоб. — Так у меня, кажется, есть дочка. Яной зовут. Мне хватает.

Я сжалась. Даже сильнее, чем утром под мокрым снегом, уворачиваясь от ненужного мне букета.

— Я выросла. Ты сам сказал.

— Что? Пора заводить нового ребенка? На этот раз найду себе мальчика. С ним будет меньше проблем.

— А со мной разве были проблемы? — цедила я сквозь зубы, боясь разжать дрожавшие от обиды губы.

— Еще какие! Я чуть не лишился бизнеса из-за твоего длинного язычка. В другой раз предупреждай заранее, а не бей исподтишка.

— Я не била.

— Еще как била, Янусь. Очень больно.

— Я не хотела.

— Я этим себя и успокаивал. Она тебя не сама бросила. У нее просто мачеха, а не мать.

— Не говори так про маму.

Он отвернулся, будто для того, чтобы позвать официантку и попросить счет. Но сейчас я знаю, что просто боялся сказать лишнее. Боялся спросить, что такого сделала я, чтобы мать подобное про нас с ним думала? Он же, по его мнению, даже в мыслях не имел ничего дурного.

И сейчас, даже когда я держала его под руку, не сделал никакой попытки меня обнять. Даже по-дружески, просто притянуть за плечо. Он ко мне ничего не чувствует? Совсем? Неужели?

— Я поговорю с твоим отцом, чтобы продолжить наши уроки, ладно? — спросил Березов, остановив автомобиль подле нашего подъезда. А что? Я ему разрешила подъехать прямо к подъезду — вернее, не остановила, когда он завернул во двор. Он-то не знает, что по легенде я на дискотеке с одноклассником. На эту сторону окна не выходят. Никто его не увидит, и родители не узнают, что я их обманула. И себя тоже. В ожиданиях! Даже на танец не пригласил! Столько шума просто так…