Джексон отвела взгляд от мужчины. Она чувствовала, как поток информации — созданная Люцианом история — прошли через нее к Киттеру. Сила Люциана внушала ей благоговение. Он сделал это так гладко, так эффективно, казалось, совсем не прилагая усилий. Впервые за все время она позволила себе задуматься над этим — что это значило.
— Нет никакой необходимости искать причины, чтобы бояться своего Спутника жизни, сладкая, — от его чисто мужского удивления она чуть не улыбнулась. — В твоем воображении и так достаточно причин. Если бы я намеревался обернуться в вампира и начать преследовать людей, то давно бы это сделал. Ты — свет в моей тьме. Для меня больше нет возможности обернуться.
— Тебе нет необходимости обращаться, чтобы обманывать людей. Ты и так это делаешь годами. Веками. Ты всегда поступаешь по-своему.
Джексон сразу же почудилась похожая на волчий оскал усмешка, хищный блеск зубов. Она даже услышала, как он низко зарычал.
— Позер!
И решительно вернулась к стоящим перед ней проблемам. Ее коллеги изучили пепел, и теперь вновь собрались вокруг нее, требуя ответы на свои вопросы.
Она подняла руку, призывая к тишине.
— Понятия не имею, что произошло. Одно мгновение он приближался ко мне, весь окровавленный с ножом, зажатым в его руке, а в следующее мы услышали, как вы столпились на лестнице. Он что-то сказал, но я не поняла что именно. Думаю, это было что-то типа «никто не возьмет его живым» или какие-то еще слова в этом духе, но я не уверена. Все произошло так быстро. У него была какая-то жидкость, которую он вылил на себя, а потом поджег сам себя. Это было ужасно. Я подумывала выстрелить в него, чтобы прекратить его мучения, но не смогла, и теперь его крики будут преследовать меня всю мою оставшуюся жизнь.
— Ты хотя бы видела это? Тела нет… от него ничего не осталось. Ничего кроме кучки пепла. Люди не сгорают подобным образом. Да и на полу или где-нибудь еще нет ни следа от пожара, — заметил Том.
— Он сгорел быстро, слишком быстро, — ответила Джексон. Потом встряхнула волосами: — Мне нужно куда-нибудь сесть. Это ночка оказалась дьявольской. Кто-нибудь слышал: от капитана есть новости?
— Диспетчер только что позвонил и доложил, что примерно пятнадцать минут назад поступило сообщение о том, что на Рэдклиффа напал какой-то маньяк. Рэдклифф боролся с ним, в результате чего его пришлось доставить в больницу. На месте происшествия обнаружили двух полицейских, убитых в патрульной машине. Преступник скрылся. Может быть, это был точно такой же парень, как наш малый. Они считают, что это был Дрейк.
— Кто-нибудь знает, как дела у Барри? — взволнованно спросила Джексон. Она так устала, что споткнулась на лестнице, и Том обнял ее рукой за талию, чтобы помочь ей.
— Я позвоню в больницу, Джекс. А ты, тем временем, прежде чем свалишься, сядешь сюда. Ты невероятно рисковала, спускаясь в подвал одна. И как дверь умудрилось заклинить? Нам пришлось выламывать ее. Разобрав на части, — заметил Том, доказывая свою точку зрения, потом помог ей дойти до ее стола. Когда она с отвращением посмотрела на разложенные там записи, он быстренько собрал их. Прямо сейчас ей ни к чему было смотреть на напоминание о смерти своих соседей и друзей. — Позволь мне принести тебе стакан воды.
— Спасибо, Том. Это была долгая ночь, — она оценила его внимательность.
Том передал Джексон стакан воды и стал смотреть, как она пьет. Он всегда считал ее красавицей, но сейчас в ней появилось что-то новое. Она стала загадочной, какой-то неземной. А ее голос был настолько красив, что он готов был слушать его вечность. У нее были классически кокетливые глаза. Он слышал их описание, но никогда в действительности не понимал, что это означает, пока не заглянул в ее глаза. Она двигалась с летящим изяществом, сексуально-невинно. Он с трудом мог оторвать от нее свой пристальный взгляд и не пожирать глазами.
Джексон широко улыбнулась ему, совершенно не представляя о том хаосе, который создавала. Том так пристально наблюдал за ней, что она смутилась. Пробежав рукой по волосам, она проговорила:
— Знаю, что выгляжу ужасно. Знаю, что в полнейшем беспорядке.
Она выглядела такой хрупкой, что ему ужасно захотелось притянуть ее к себе и защищать все время. Не задумываясь над своим поступком, Том положил руки ей на плечи, намереваясь легким массажем снять ее напряжение. Но прежде чем он смог сделать это, холодный ветер пронесся по комнате, ледяной сквозняк зловещего предупреждения. Когда Джексон и Том подняли глаза, над ними, возвышаясь, стоял Люциан.
Вначале Джексон едва могла дышать. Что-то дикое и неприрученное было в нем, что-то темное и опасное мерцало в глубинах его черных глаз. Не ярость. Ледяная смерть. Когда он посмотрел на Тома, Джексон внезапно испугалась за мужчину, а почему — не могла сказать.
— Люциан? — она тихо произнесла его имя, молчаливо спрашивая.
Люциан даже не повернул головы в ее сторону, он просто встал так, что его тело оказалось между нею и офицером полиции. Он улыбнулся, почти приятно, но эта улыбка все равно напоминала волчий оскал.
— Не помню, чтобы мы встречались. Я — Люциан Даратразанофф, жених Джексон, — он протянул руку, а его черные бездонные глаза, казалось, гипнотизировали. Его голос как всегда был мягким и нежным: — Вы должно быть Том. Джексон часто вас упоминала. Я невероятно ценю, что вы приглядели за ней, — сделав шаг вперед, шепотом проговорил он. Том несколько раз кивнул, улыбаясь в ответ.
Сердце Джексон забилось так сильно, что это напугало ее. Она не могла обвинить Люциана в невежливости, хотя его демонстрация власти прямо перед всеми, заставила всех в комнате замолчать. Они были полицейскими, детективами, жестокими копами, привыкшими к опасным ситуациям, но что-то в Люциане вынудило их замереть на месте. Это напугало ее. Неужели она избавилась от Дрейка только для того, чтобы связаться с кем-то намного хуже? У Люциана, безусловно, достаточно сил, чтобы быть еще хуже. Что же в ней такого, что в мужчинах пробуждаются их худшие качества?
— Ничего, ангел. Для меня ты само совершенство. Я — карпатец, и мне не изменить того, кем я являюсь.
Она потянулась, чтобы расчесать свои волосы, чтобы привести их в некое подобие порядка — раздражающая привычка, от которой она не могла избавиться. Она чувствовала, что находится не в выгодном положении, выглядя такой лохматой. Люциан поймал ее руку и поднес к своему теплому рту, его пристальный взгляд целиком и полностью сосредоточился на ней одной.
— Не надо, милая. Ты прекрасна такая, какая есть, — тотчас же лед в его темном взгляде превратился в бархатисто-черный голод, откровенную любовь, которую он не побеспокоился от нее спрятать. А когда он притянул ее под защиту своего тела, его прикосновение было невероятно нежным.
— Благодарю всех вас за то, что присмотрели за офицером Монтгомери, и за то, что положили конец этому кошмару, который отказывался покидать ее жизнь. Вы все очень преданы ей, и я ценю это, точно так же, как и она. Если когда-нибудь мы сможем что-нибудь сделать, чтобы отблагодарить вас за это, не стесняйтесь и сообщите нам. Барри Рэдклифф, как только его осмотрят в отделении неотложной помощи, будет перемещен в никому неизвестное место. С ним все будет в порядке. Он прекрасно держался до нашего прибытия. Кто бы ни напал на него, он, должно быть, услышал, как мы подъезжаем и сбежал. Он ушел до того, как нам представился случай поймать его.