Тепло его объятий - читать онлайн книгу. Автор: Вета Сашина cтр.№ 27

Обратиться к администратору? Вызвать полицию?

Ложная гордость подсказала другое решение. Вернувшись в ресторан, Глеб подскочил к Диме и его даме, которые завершали трапезу кофе с пирожными.

– Простите, – буркнул он, отводя взгляд. – Вы не видели моей жены?

– Видела, как же, – сказала брюнетка. – Она у вас хорошенькая. Следите за ней, а то украдут.

Она заливисто рассмеялась.

– Ее здесь нет, – глухо сообщил Дима, отставляя чашку с кофе.

Глеб сдержал желание отвесить ему подзатыльник.

– Это я сам вижу, – сказал он. – Но, может быть, ты знаешь, где она?

– Понятия не имею, – пожал плечами Дима. – Найдется.

Не сказав больше ни слова, Глеб выбежал из ресторана. Лицо у него было такое, что все на него оглядывались.

* * *

В воображении Риммы, сидящей на снегу под толстой сосной, начали всплывать разные странные видения. Сначала непонятные, а потом очень даже реальные, жизненные. И все они были связаны с Глебом. Как будто он решил утешить ее перед смертью.

Вот он, мокрый от дождя и ужасно счастливый, вваливается в купе вагона с ведром роз, купленных на полустанке. «Ой, Глеб, куда же мы денем такую охапку?» – хохочет Римма. – «Пока здесь постоят», – решает он, взгромоздив ведро на стол. «Такие розы долго не живут», – замечает попутчица, перекосившаяся от зависти. «А нам все равно, – говорит Глеб. – Главное, чтобы сейчас цветы были. Потом новые куплю. – Он влюбленно смотрит на Римму. – Я тебя всегда буду цветами засыпать».

Она опять хохочет. Знает, что он говорит правду. Он у нее такой.

Он для нее что угодно из-под земли достанет, он горы ради нее свернет.

Вот Римма спохватывается на берегу моря, что забыла дома купальник. Они прилетели сюда всего на два дня, завтра обратный рейс. Еще только начало мая, пляж пустой, вода, наверное, жутко холодная, Римме захотелось на море, и вот они здесь. Солнце шпарит, как в разгар лета. Вот только купальника нет.

«Я смотаюсь, куплю, – решает Глеб. – У тебя какой размер?»

«По размеру подходящий не подберешь», – с сомнением говорит Римма.

«Несколько возьму. Размер какой? И цвета предпочтительные?»

Получив информацию, он бежит к тропе, ведущей с пляжа на обрыв.

«Погоди! – окликает его Римма. – Не надо купальника. Я так…»

Он оборачивается и видит ее голову, торчащую из моря. Переводит взгляд и смотрит на одежду, сваленную на полотенце. Там все ее вещи, до последней ниточки.

Глеб бежит обратно. Вид у него ошалелый. А Римма высовывается до пояса и разбрасывает вокруг себя россыпи алмазных капель.

Богиня!

Она не подозревала, что, сидя в зимнем лесу, набрала в ладони снега и слабо шевельнула руками, словно собираясь подбросить его над головой. Не знала, что пряди ее волос, выбившиеся из-под шапки, стали совсем белые, словно седые. Она не боялась простудиться. И уже не мерзла.

Ей стало тепло от воспоминаний. Глеб всегда согревал ее, утешал, кормил, обнадеживал. Самое ценное и, возможно, единственно важное, что было в жизни Риммы, – это Глеб. Она любила его и только его. Потому что его невозможно не любить.

– Г… Гл…

Замерзшие губы не слушались, голосовые связки сковало льдом. На мгновение очнувшись, Римма поняла, что сейчас уснет снова, чтобы больше не проснуться. Никогда-никогда.

– Гл… леб…

Ах, как невыносимо сознавать, что она не сможет оправдаться перед ним, не сможет попросить прощения, не сможет сказать все, что поняла сейчас.

Или не все еще потеряно? Попытавшись встать, Римма обнаружила, что тело больше не принадлежит ей. Она замерзла так, что не чувствовала ни рук, ни ног, ни всего остального. Только душа еще жила. И мысли.

Даже не мысли, а образы. Видения…

Глеб в белой рубашке с косо торчащим воротником бежит рядом с Риммой по мелководью. Джинсы у обоих подвернуты, но все равно мокрые до нитки. Хохоча, они падают в воду. Целуются. И еще целуются. И еще.

А вот они ходят по рядам супермаркета, заготавливая продукты на неделю. Глеб складывает в тележку все, что попадается ему на глаза. Когда он отворачивается, Римма быстро убирает то, что, по ее мнению, лишнее. На кассе Глеб начинает выкладывать свертки и упаковки на ленту. Он даже не замечает, что половины выбранных им продуктов нет. Подозрительно смотрит на Римму: «Почему ты улыбаешься?» Она расплывается в улыбке еще шире. «Потому что люблю тебя».

И это чистая правда.

После супермаркета они попадают в бутик торгового центра. Идет выбор одежды на весну. Всю зиму Глеб прятал раздавшуюся фигуру под свитерами и толстыми куртками, а теперь наступает момент истины. Римма специально предлагает ему примерить слишком тесные для него вещи – то хипстерские брюки, то зауженные в талии рубашки. Глядя на свое отражение, Глеб все больше мрачнеет. «Идем отсюда!» – Он берет Римму за руку и решительно выводит из магазина. «Куда мы? – делано удивляется она, едва поспевая за ним. – Разве ты не хочешь ничего купить?»

«Хочу, – ворчит он. – Кроссовки хорошие и спортивный костюм. Завтра начинаю бегать. Пять… Нет, семь километров». Она качает головой, улыбаясь (почти во всех воспоминаниях о днях, прожитых с Глебом, она улыбается). «Нагрузки нужно увеличивать постепенно. Начни с двух километров».

Он морщится. «Нет. Ты же знаешь, мне нужно все и сразу».

Она знает. Он во всем такой. И в любви тоже.

«Ну хватит, хватит тебе, – шепчет задыхающаяся Римма. – Ты устал, милый. Тебе завтра на работу, а сейчас уже начало четвертого».

«Ну и пусть».

Опираясь на локти, он покрывает ее грудь и живот поцелуями.

«Ты с ума сошел», – хихикает она, как бы отталкивая его большую голову, а на самом деле вцепляясь пальцами в густые жесткие волосы.

«Сошел, – глухо соглашается. – Давно. Как только тебя увидел».

Она смеется, а потом кричит. От переполняющего ее счастья. От нахлынувших эмоций. Находясь рядом с Глебом, невозможно оставаться равнодушной. Всегда испытываешь какие-то чувства. В преобладающем большинстве – приятные. Господи, как же с ним хорошо!

Не забирай его у Риммы, а ее у него, Господи!

Она ошиблась, но поняла свою ошибку и никогда… никогда больше…

Совсем никогда?

* * *

И тут Римма умерла. Она поняла это, потому что больше ничего не связывало ее с миром, в котором было слишком холодно и одиноко.

Она медленно уплывала, тонула, погружалась в непроглядный мрак, где не существовало даже воспоминаний, ничего не существовало.

Только ее имя. Кто-то выкрикивал ее имя, снова и снова. Она бы не откликнулась – зачем возвращаться туда, где так холодно и больно? – но голос, звавший ее, принадлежал Глебу, и она кое-как разлепила смерзшиеся ресницы.