Мускат утешения - читать онлайн книгу. Автор: Патрик О'Брайан

На берег необитаемого острова в Южно–Китайском море выбросило сто пятьдесят семь человек. Они выжили в крушении фрегата «Диана», налетевшего на неизвестный картографам риф и добитого мощным тайфуном несколько дней спустя. Но когда эти сто пятьдесят семь человек расселись вокруг плоского ровного куска земли между высшей отметкой прилива и краем леса, то шума создавали будто полная команда линейного корабля. Настало воскресенье, и вахта правого борта под руководством капитана Обри играла в крикет против морских пехотинцев под командованием их офицера, мистера Уэлби.

Напряженный матч, вызывающий сильнейшие страсти. Почти за каждым ударом следовали рев, крики, вопли и свист. Для беспристрастного наблюдателя — еще один пример того, как моряки могут полностью жить настоящим, почти не придавая значения будущему. Безответственный подход, сочетающийся с необыкновенной стойкостью: воздух сырой как губка, а сквозь облака солнце посылает гнетущий жар. Единственным беспристрастным наблюдателем оказался Стивен Мэтьюрин, корабельный хирург. Крикет он считал самым занудным из известных человечеству занятий, так что в данный момент он медленно пробирался подальше сквозь лес, покрывавший остров. Целью его было убить кабана (а в его отсутствие — несколько гораздо менее популярных кольцехвостых обезьян), а потом добраться до северной оконечности острова — там живут ласточки, из чьих гнезд варят суп.

На округлой вершине взгорья, где кабанья тропа вела вглубь острова, он остановился и взглянул вниз на южный берег. Далеко в море по левую руку — риф, на который сел фрегат. Теперь он белый от прибоя во время третьей четверти квадратурного отлива, но тогда под сизигийным приливом он стал невидимым. Далеко справа — место, куда выбросило большой обломок корабля. Снова слева — размытая бухточка, куда с помощью последней оставшейся шлюпки отбуксировали обломок. Там его аккуратно разобрали до основания и собрали заново в виде изящного скелета шхуны. Она доставит их в Батавию, как только его обошьют, настелют палубы и установят парусное вооружение. Высоко вверх от бухточки — лагерь в тени леса, там они укрывались от тайфуна, уничтожившего фрегат, утопившего много народу, почти весь скот и порох. А прямо под ним — широкая равнина, твердая и ровная. По ней мелькали фигуры в белом, последнее не столько ради крикета, сколько ради воскресенья с общим смотром (на него нужно являться выбритым и в чистом) и последующим богослужением.

Игра в крикет могла показаться верхом легкомыслия с учетом того, что шхуна далека от завершения, припасов очень мало, а ресурсы маленького острова (кокосы, кабаны и кольцехвостые обезьяны) почти исчерпаны. Но все же Стивен очень хорошо знал, что на уме у Джека Обри. До этого момента команда вела себя исключительно хорошо, работая не покладая рук. Но она состояла не только из военных моряков, взращенных для службы и плавающих вместе долгие годы. Как минимум треть попала на флот принудительно, некоторые — совсем недавно. Кое–кто оказался на борту после невыгодной сделки с короной, включая пару–тройку любителей покритиковать начальство.

Но будь они даже профессиональными моряками, служащими во флоте с начала войны, расслабиться все равно необходимо. Матч они ждали с предельным оживлением. Вырезанные из камфарного дерева или пальмы биты оказались не столь изящными, как ивовые. Зато парусный мастер сшил превосходный мяч из уцелевшей кожи с усов гафеля. Игроки же шли на все, чтобы отличиться. Более того, крикет — составная часть тех ритуалов, которые поддерживают драгоценный боевой дух. Не сравнить, конечно, с высшими ритуалами на борту — общим смотром и торжественным чтением Дисциплинарного устава, не говоря уж о похоронах и церковной службе, но все же нельзя его совсем отбрасывать как средство установления порядка над хаосом.

Чего Стивен никак не учитывал, так это то, сколько радости именно этот ритуал приносил Джеку. Капитана Обри чрезвычайно беспокоил недостаток провианта и корабельных принадлежностей, особенно снастей, практически полное отсутствие пороха и подходящие к концу запасы табака и арака. Но как игрок в крикет он знал, что необходима тщательная концентрация на любом поле, особенно на таком (больше похоже на белую каменную площадку, чем на приличную лужайку). Так что, подойдя ко вторым воротцам (перед этим сержант морпехов на подаче обыграл сигнального старшину на заслуживающие уважения шестнадцать очков), капитан встал в центре, осмотрелся вокруг уверенным, пронзительным хищным взглядом и постучал по лунке битой. Игра сейчас полностью захватила его.

— Играем, — крикнул сержант. Он два раза слегка подпрыгнул и крученым ударом послал мяч высоко вверх. Нельсон говорил: «Не думайте о маневрах, идите прямо на них». Джек следовал заветам своего героя, так что подпрыгнул, поймал мяч до того, как тот приземлится, и запустил его прямо в голову подающему. Угрюмый сержант не дернулся и не пригнулся, а поймал мяч на лету.

— Аут, — воскликнул Эдвардс (единственный штатский на борту, поэтому самый подходящий рефери). — Боюсь, что это аут, сэр.

Солдаты хором взревели, моряки разочарованно застонали — капитана любили и как офицера, и как отличного игрока.

— Отлично проделано, сержант, — похвалил Джек и ушел к трем кокосовым пальмам (давно уже лишившимся плодов), служивших им павильоном.

«Пусть это не станет предзнаменованием», — сказал сам себе Стивен, вешая на плечо винтовку и отворачиваясь. Исключительно хорошая винтовка, казнозарядное изделие Джо Мантона. Она досталась в наследство от мистера Фокса, британского посланника, которого «Диана» доставила в эти края, дабы сорвать переговоры Франции с султаном Пуло Прабанга. Фокс преуспел, заключив договор о взаимопомощи, но в стремлении как можно быстрее доставить этот договор домой, пока «Диана» тихо стояла на рифе — неподвижная до следующего сизигийного прилива, отправился в плавание за двести миль до Батавии на крепком, хорошо укомплектованном корабельном пинасе. Он погиб в тайфуне, уничтожившем фрегат.

Исключительно хорошая винтовка, а стрелял Стивен невероятно метко. Поскольку пороху осталось очень мало, совершенно недостаточно для неточной пальбы из мушкетов, он, ко всеобщему облегчению, стал главным охотником лагеря. В первые две недели доктор руки стер до крови, когда тянул снасти, помогал пилить древесину, забивать нагели и клинья. При этом Стивен жестоко страдал от коварства вещей. Каждая снасть, пусть даже натянутая над самой невинной поверхностью, то завязывалась в узел, то цеплялась за мелкую расщелину или выступ. Пилы отклонялись от прямой линии. Киянки били по и без того стертым в кровь рукам. Но его товарищи страдали еще больше от того, что приходилось перевязывать все узлы и спасать доктора от невероятных невзгод, постоянно держа один глаз на докторе, а один — на собственной работе. Даже когда Стивена отправили раскапывать засыпанный колодец (легчайшая работа из имевшихся), он умудрился воткнуть кайло в ступню Вильяма Горжеса.

Но как охотник для общего котла он оказался очень ценным. Стивен не только превосходно владел оружием, но как опытный естествоиспытатель, давно привык идти по следу, тихо приближаться против ветра и долго караулить без движения. Все это было необходимо — хотя на острове водились две разновидности свиней, бородатая и бабирусса, не так давно на них явно охотились, и свинки с самого начала вели себя очень осторожно. Теперь же выжившие стали не только еще настороженнее, но и их число резко уменьшилось. Если в первую неделю он мог за вечернюю прогулку снабдить команду двойной порцией свинины, то теперь приходилось в поту исходить весь остров, иногда ради весьма мелкой добычи, а иногда упуская и ее — подмоченный порох не вспыхивал в казеннике.