Военная фортуна - читать онлайн книгу. Автор: Патрик О'Брайан cтр.№ 5

И действительно, он встретил гостя, сидя на одном из сундуков, до верху набитом небольшими серебряными слитками, самой востребованной валютой тех краев.

— Мэтьюрин! — возопил политикан, сдергивая с носа зеленые очки и тряся руку доктора. — Мэтьюрин! Бог мой, как я рад видеть вас! Мы вас уже похоронили. Как поживаете? Ахмет! — он хлопнул в ладоши. — Кофе!

— Уоллис! — отозвался Стивен. — Рад встрече. Как ваш пенис?

Во время последней их встречи он сделал своему коллеге по политической и военной разведке операцию, которая позволила бы тому сойти за еврея. Проведенная в таком возрасте операция оказалась вовсе не такой пустяковой, как им с Уоллисом представлялось, и Стивена долгое время преследовал призрак гангрены.

Радостная улыбка Уоллиса мигом померкла, сменившись выражением неподдельной жалости к себе. Агент заявил, что все зажило как нельзя лучше, но судя по всему, прежние функции так никогда и не восстановятся. По мере того, как тесную грязную комнату наполнял аромат кофе, Уоллис тщательно расписывал симптомы, но когда кофе, в медном кофейнике на медном подносе, появился на столе, он одернул себя и заявил:

— Ах, Мэтьюрин, я настоящее чудовище, все о себе и о себе. Прошу, расскажите о своем путешествии, путешествии жутко затянувшемся и, боюсь, весьма тяжком. Мы ждали так долго, что почти утратили надежду, а письма сэра Джозефа вместо восторга стали выражать обеспокоенность, а потом и безмерную тревогу.

— Значит, сэр Джозеф снова в седле?

— И сидит крепче, чем когда-либо. Наделен даже еще большими полномочиями.

Агенты обменялись улыбками. Сэр Джозеф Блейн являлся исключительно талантливым шефом морской разведки. Обоим им были известны тонкие подковерные маневры, приведшие к его преждевременной отставке, как и маневры еще более тонкие и продуманные, которые возвратили сэра Джозефа на должность.

Стивен Мэтьюрин прихлебывал обжигающий кофе — это был настоящий мокко, привезенный из Счастливой Аравии на возвращающемся домой дхоу паломников, и размышлял. По натуре он был сдержанным, даже замкнутым человеком. Рождение вне брака (отец его был ирландским офицером на службе наихристианнейшего короля Испании, а мать — каталанской сеньорой) наложило свой отпечаток, деятельность по освобождению Ирландии — внесло новый вклад, а добровольное и бесплатное сотрудничество с военно-морской разведкой, на что он пошел исключительно из стремления уничтожить Бонапарта, которого ненавидел всеми фибрами души как подлого тирана, человека низкого, душителя свободы народов, предавшего все святое, что было в революции, увенчало формирование характера. К тому же умение держать рот на замке было у него врожденными. Наверное, сочетание этих качеств и сделало из него одного из самых ценных секретных агентов Адмиралтейства, особенно в Каталонии. Тайное обличье Мэтьюрина прекрасно скрывалось под обликом практикующего корабельного хирурга, а также пользующегося международной славой естествоиспытателя, имя которого было хорошо знакомо всем, кого волновали вымершие дронты Родригеса (близкие кузены додо), большие сухопутные черепахи Testudo aubreii Индийского океана или повадки африканского зубкотруба.

При всех своих талантах агента, Стивен страдал от сердца, израненного любящего сердца, почти разбитого женщиной по имени Диана Вильерс. Она предпочла ему американца — выбор очевидный, поскольку мистер Джонсон был человеком благородным и весьма состоятельным, тогда как Стивен являлся ублюдком как по происхождению, так и по части внешности: желтоватая кожа, бесцветные глаза, жидкие волосы и костлявые руки-ноги, да еще и без гроша за душой. Впавший в отчаяние Мэтьюрин стал совершать ошибки в обоих своих призваниях — промахи эти в значительной степени объяснялись излишними дозами настойки лауданума, к которому он пристрастился — и когда вышло так, что Луизу Воган, американскую приятельницу Дианы Вильерс, поймали за шпионаж и приговорили к каторге, Стивен вызвался плыть с ней в качестве врача на «Леопарде». Миссия эта была совершенно пустяковой по сравнению с прежними его заданиями, и со временем стало ясно, что сэр Джозеф таким образом просто услал его прочь. Тем временем отношения доктора с миссис Уоган приняли неожиданный оборот… Насколько откровенным стоит быть с Уоллисом? Как много ему уже известно?

— Вы, кажется, употребили по отношению к тону писем сэра Джозефа эпитет «восторженный», не так ли? — проговорил Стивен. — Сильное выражение.

Это был адресованный Уоллису сигнал выложить карты на стол, если он намерен и впредь придерживаться принятых ими рамок откровенности. Тот незамедлительно откликнулся на зов.

— И это слабо сказано, Мэтьюрин, уверяю вас, — ответил Уоллис, потянувшись за папкой. — Получив ваше донесение из Бразилии, из Ресифи, он написал, что вы достигли блестящего успеха, вытянув из леди все известные ей сведения за время намного меньшее, чем ожидалось; что у него сложилась теперь довольно полная картина американской шпионской организации; что он намерен истребовать вас назад с Мыса, каковое распоряжение отошлет на эту станцию с первым же кораблем, и даже если вернуть вас не удастся, будет считать каждую минуту вашего отсутствия потраченной не напрасно. Это уже неимоверно эмоциональный для сэра Джозефа стиль, но он не идет ни в какое сравнение с тем панегириком, что написал наш начальник, получив ваши документы, пересланные с Мыса.

— Выходит, шлюпки дошли?

— Одна. Баркас под командой мистера Гранта, который и передал бумаги старшему морскому офицеру порта.

— Можно хоть было разобрать, что написано? Я наскреб их на коленке.

— На документах имелись водяные разводы и кровавые пятна — у мистера Гранта возникли трудности с подчиненными, — но, не считая двух листов, все оказалось вполне читабельно. Сэр Джозеф направил мне основную выборку, как разумеется, сообщил все, касающееся ситуации здесь. А заодно приложил письмо, — Уоллис протянул Стивену документ, — в котором привел вас в пример по части умения обманывать врагов и сеять рознь. Мне, по его словам, необходимо продолжать, насколько возможно, начатое вами в этой части света. Пакеты продолжали прибывать, и каждый с письмом для вас. Тон посланий, как уже говорилось, изменялся в сторону беспокойного и даже, с ходом времени, до отчаянного. Но каждое сводилось к тому, что в один прекрасный момент вы вернетесь, дабы воспользоваться посеянными плодами удара, нанесенного по французским тайным службам, и возобновите свою деятельность в Каталонии. Вот здесь я подготовил для вас сжатый отчет о состоянии дел здесь.

Уоллис был старым, проверенным коллегой, лишенным грехов, если не считать скаредности, подлости и похотливости, так часто встречающихся среди агентов разведки; не вызывало сомнений, что он до тонкостей знаком со своим делом, а также отдает себе отчет в следующем: если Стивен Мэтьюрин почти сгинул на пути сюда, то с таким же успехом может сгинуть по пути обратно. Море — предательская стихия, корабль — утлый челн, fragilis ratis, швыряемый волнами и служащий игрушкой ветров. Даже к лучшему, если Уоллис будет в курсе.

— Послушайте, — начал Стивен, и Уоллис весь обратился в слух. Лицо его выражало крайнюю степень заинтересованности и любопытства. — Начнем с того, что вам наверняка известно про арест Уоган с поличным, с бумагами из Адмиралтейства?