Шоколадная вилла - читать онлайн книгу. Автор: Мария Николаи cтр.№ 80

Он умерил свою эйфорию, потому что не без причины оценил поэта как наименее важного. Рокс исходил из того, что Виктор Райнбергер во время заключения общался с людьми своего круга. Но как опытный сыщик он никогда не смел недооценивать волю случая.

Рокс подождал, пока Августин Бальдус закончил свой обед, подошел к его столу и вежливо поздоровался:

– Августин Бальдус, великий поэт?

Грудь мужчины заметно надулась.

– Это я. Чем могу служить?

– Я литературовед, уважаемый господин Бальдус. Из Берлина.

Августин Бальдус признательно кивнул и указал на второй стул за столом.

– Присаживайтесь, господин…

– Фон Траунтин.

Рокс давно уже придумал себе целый ряд псевдонимов, которые он попеременно использовал, в зависимости от случая.

– А, уважаемый критик, очень приятно!

– Так как в данный момент я работаю над статьей о жизни немецких поэтов, – деловито объяснил Рокс, – наша случайная встреча для меня как нельзя кстати.

Августин Бальдус польщенно улыбнулся.

– Взаимно, господин фон Траунтин, взаимно. Задавайте свои вопросы, я отвечу вам на каждый. При условии, что вы дадите мне экземпляр вашей статьи.

Доверчивый энтузиазм поэта забавлял Рокса. Как и многие люди, он готов был дать информацию сразу же, как только попал в сети своего тщеславия. И как деятель искусства он еще рассчитывал на то, что будет, наконец, признан.

Рокс еще раз встал, взял записную книжку и с важным видом открыл новую страницу.

– Разрешите сначала спросить ваш адрес, господин Бальдус?

Спустя непродолжительное время Августин Бальдус попал к нему на крючок. Непризнанный поэт охотно рассказывал о своей жизни и о произведениях, цитировал стихи и упомянул один роман, над которым он уже несколько лет работал и который был практически готов.

Рокс не скупился на похвалу. Затем он постепенно перешел к делу.

– Есть ли такие люди, которые завидуют вашему таланту? – хитро спросил он.

– О! – Бальдус утопал в осознании собственной значимости. – Где много чести, там много врагов.

– Возможно, в связи с этим в вашей жизни было какое-то особенное событие, о котором вы хотели бы рассказать?

– И не одно, мой дорогой господин фон Траунтин, и не одно. Меня неоднократно привлекали к суду за поношение Пруссии.

– Правда?

Бальдус кивнул.

– Я отбывал наказание в Эренбрайтштайне, – прошептал он Роксу. – Меня арестовывали, чтобы закрыть мне рот. Хотя и ненадолго, но не раз.

– Это невероятно интересно, так, значит, вы политический поэт?

– Был. Сейчас же я решил посвятить свой талант, как вы прежде сказали, другим темам. Знаете, с возрастом нет больше никакого желания попасть в камеру. Хотя нельзя сказать, что там наверху так уж неудобно. – Он кивнул в сторону двери, пытаясь, видимо, таким образом показать направление к Эренбрайтштайну. – Но именно для поэта свобода – это все!

– Я вас прекрасно понимаю, господин Бальдус! – лепетал Рокс. – Такой талант, как у вас, держать взаперти! Какой позор! Скажите, а как сокамерники реагировали на ваши способности? Устраивались ли вечера, где вы могли представить свои произведения?

– Ах, это же не тот круг людей, чтобы декламировать. И я там был не единственным из цеха писателей. Но некоторые, конечно же, иногда слушали.

– Может, кого-то вы особенно запомнили?

Бальдус задумался.

– Было пару парней, с которыми мы тесно общались. Ах, один был даже из Берлина, как и вы!

– Вы только подумайте! – Рокс сразу же скопировал восторженный тон поэта.

– Да! О, как же его звали? Я хорошо его помню, потому что, когда его освободили, дал ему адрес моего племянника… А, вспомнил! Райнбергер! Виктор Райнбергер из Берлина. У него речь шла о деле чести, насколько я знаю. Это был хороший парень.

Рокс не мог поверить в свое счастье.

– Это же замечательно, что там можно найти настоящих друзей, господин Бальдус.

– Ну, насчет дружбы вы погорячились, но мы друг друга очень уважали.

– А где живет ваш племянник?

– Эдгар? В Штутгарте! Райнбергер просто не хотел возвращаться в Берлин, он желал все начать сначала. И я подумал, что Штутгарт довольно неплохое для этого место.

– Это был широкий жест, господин Бальдус. Вы не просто поэт, а еще к тому же и хороший человек. Ваш племянник тоже поэт?

– Нет. Эдгар – художник.

– Наш разговор становится все невероятнее! Слава Богу, что я вас сегодня вечером встретил, господин Бальдус! – Рокс был в своей стихии. – Вы не поверите, но я веду регулярную колонку о современных художниках.

– Правда?

– Да. Как вы думаете, ваш племянник согласится поговорить со мной? Его имя будет указано в солидных газетах и журналах.

– Ну конечно, – заявил Бальдус в уверенности, что делает что-то хорошее для своего племянника, – он так талантлив! Его искусство также несправедливо остается в тени. По крайней мере, насколько я знаю.

– У вас есть его точный адрес? Чтобы я мог с ним связаться.

– Ну, я не знаю, актуален ли он еще. Последний адрес, который у меня был… минуточку, мне нужно подумать…Что-то было связанное с золотом или нет, с серебром. Зильбербургштрассе . Точно!

– Зильбербургштрассе в Штутгарте, – повторил Рокс и аккуратно записал данные.

– Номер дома я не знаю, к сожалению, – сказал Бальдус. – Но вы его найдете.

– Если бы вы мне еще сказали фамилию…

– Ах, конечно. Нольд. Эдгар Нольд. Но скажите же, когда будет опубликована ваша статья?

– Следующей весной, – соврал Рокс.

Бальдус, по всей видимости, был разочарован.

– Только лишь весной?

– Это же очень хорошо для вас, господин Бальдус. Весной люди счастливы, что зима закончилась. Самое время для тома весенних стихов.

– Весенних стихов? У меня таких нет.

– Ну так вот, до этого момента вам следовало бы написать несколько. Мы бы напечатали их с нашей статьей.

Рокс написал вымышленный адрес на странице своей записной книжки, вырвал лист и передал его Бальдусу со словами:

– Возможно, придется подождать, пока вы получите ответ. Не переживайте в таком случае.

– Да, – Бальдус громко рассмеялся. – Поспешишь – людей насмешишь.

– Так и есть. А сейчас давайте выпьем за нашу встречу. И за ваш будущий успех! – Рокс кивнул хозяйке.

Они кутили до поздней ночи. Когда Рокс шатаясь вошел в свою комнату, он не был уверен, что Бальдус вообще вспомнит о нем, когда проспится. Он его, образно выражаясь, перепил.