– Знаю, – его серые глаза вдруг азартно заблестели, он понял наконец. – Потому что ее носил кто-то другой. Тот, с кем ты не раз сталкивалась либо в коридоре, либо в кафе, и сталкивалась довольно часто, раз запомнила рубашку и пуговицы, приехала-то ты недавно. Я угадал?
– Угадал! – Она не могла скрыть восхищения и покачала головой: – А ты молодец. Умеешь, когда захочешь.
– Спасибо, – он кивнул. – Так кто ходил в такой рубашке?
– Евгений! Он не живет в этой гостинице, приходил поесть откуда-то. Скорее не поесть приходил, а таращиться на Анжелку. И психовал, и Валечке грубил.
– Валечка – это официантка?
– Да. Она может про него знать, где он живет и все такое. – Татьяна поднялась с коленок, отряхнулась, подбоченилась. – Ну и чего сидим! Поднимайтесь, товарищ начальник, поднимайте Валечку, поднимайте этого Евгения. А то может быть поздно. Он может уже и на вокзал податься, если вообще на машине не приехал. Завтракать он теперь вряд ли придет.
– Объявим план-перехват, – меланхолично отозвался Анатолий, поднимаясь; на выходе из номера попридержал ее за локоток и спросил: – А что, Татьяна, у меня-таки нет шансов?
– Вы о чем? – Она притворно зевнула и высвободила руку. – Занимайтесь расследованием, Анатолий, ваши личные дела подождут.
Глава 3
– И она начала орать?! – Володя качал головой, не в силах поверить, что за время его отсутствия тут столько всего произошло. – Когда убийца вошел к ней в номер и набросился на нее, она орала? Чего же тогда сама провоцировала мужиков, дура несчастная?
– Ну да, дура и есть. Не была бы такой, жила бы до сих пор. Она начала орать и сопротивляться, и Евгений стал закрывать ей рот, и нос закрыл, не заметив как. Она и умерла от удушья. Давай по порядку, Володь, а то я запутаюсь. Андрей убежал после того, как она его всего расцарапала… Он же объявил ей о разрыве их отношений, вот она и кинулась на него, – рассказывала Татьяна историю, услышанную от Анатолия. – Схватил с вешалки пиджак, надел, чтобы царапин не было видно, и умчался заливать то ли горе, то ли счастье, о том не ведаю. Так вот когда Андрей сбегал, он столкнулся с Евгением на лестнице, только вспомнил об этом чуть позднее. Да и встречу эту к делу пришить было бы невозможно, не найдись эта пуговица в их номере. Ну, зашел человек и зашел, обедать ходил, почему ему на этаж не подняться, может, поговорить с кем хотел. А так, взяли его уже на стоянке такси, уезжать собрался, проведут анализ ДНК, частицы кожи остались под ее ногтями, опять же анализ спермы был произведен. Все, обвинение предъявлено. Евгений почти не упирался, винил во всем распутницу, как повторял через слово. А Андрея освободили.
– А он тебя взял и бросил. Взял и уехал на следующий же день. – Вика в сердцах плюнула себе под ноги. – Так он ерунда, а не мужчина. Такая девушка из-за него… А он!..
– Ладно тебе, Викуля, – добродушно разулыбался Володя. – Нужен ей этот слизняк с мокрым взглядом.
– С каким, с каким? – ахнула Татьяна. – С мокрым? Почему с мокрым-то?
– Да у него глаза эти… – Володя скорбно сморщился. – Будто только что водой умытые. Сиди и думай, что он сейчас с них смыл: хорошее или плохое. Вот у Толика глаза правильные, открытые. Он мне так прямо и сказал…
– Много ты понимаешь, Володька, в глазах, – рассмеялась Татьяна, толкнув его плечом, потом все же спросила: – А что он тебе так прямо сказал?
– Так прямо и сказал, что… – Тут он внезапно замолчал и кивнул в сторону дорожки, ведущей к кафе: – А вон он и сам, возьми и спроси у него.
– А и спрошу.
Татьяна встала и пошла навстречу Анатолию, навещающему друзей каждый вечер. С вежливой улыбкой приняла у него из рук красную розу. Это стало уже ритуалом: каждый вечер по красной розе. Привычно сунула нос в самую гущу туго схлестнувшихся лепестков и спросила, чтобы не забыть:
– Что такого ты сказал Володьке?
– Что?
– Да, что? Он замуж меня готов отдать за тебя хоть сегодня, – рассмеялась она.
– Не, сегодня не получится. Поздно уже. Все закрыто, – на полном серьезе ответил Анатолий и вдруг опомнился: – А сказал я ему, что не позволю тебе сесть за руль на обратном пути.
– То есть?!
– Сам поведу. Взяли тут, понимаешь, моду, каждый второй водитель – женщина. А потом истерят в горах и ехать дальше боятся.
Анатолий схватил ее за руку и поволок к столу, за которым от удовольствия млел ее друг детства. Да еще пальцы большие все оттопыривал на кулачищах своих и в небо ими тыкал. Вот она ему задаст за то, что выдал ее с потрохами Анатолию. Вот она ему задаст. А тот вдруг, почувствовав, что она упирается, остановился и притиснул к своему жесткому крепкому плечу, шепнув:
– Возражения по поводу сопровождения имеются?
– Никак нет, – шепнула она с фальшивым трагизмом в голосе. – Возражений нет.
– Так и запротоколируем, и подпись с тебя возьмем, и потом уже…
– Что потом уже? – подтолкнула она его коленкой, потому что он умолк, внимательно рассматривая ее лицо.
– А потом… – он встряхнулся. – Никуда ты уже не денешься, милая. Никуда от меня не денешься.
Дело всей жизни
Он точно это заслужил! Не выклянчил, не выпросил через знакомых, не прогибался и не стучал. Он просто это заслужил!
Три года вообще без отпуска. Потом три года подряд отдыхал зимой. А это что за отпуск? Сонно скучал дома перед телевизором, почти никуда не выбирался. Пару раз съездил к сестре поиграть с племянниками. Один раз сходил с ребятами в баню. Упился там пива и болел потом весь следующий день. Еще трижды позвонил бывшей жене, послушал, что она думает о нем. Понял, что ничего нового в ее мыслях на его счет за проведенное врозь время не появилось. Звонить перестал. И снова диванная дремота с пультом в руках.
И вот теперь! Теперь после успешно проведенной операции по задержанию наркоторговцев ему подписали рапорт на отпуск. Середина июля, а ему рапорт на отпуск подписали.
Что-то теперь будет!
А что будет?
А будет море, солнце, песок. Точно будет, без сомнений!
Валера Майков послушно остановил машину на светофоре, повертел головой. Народ в городе будто вымер. Так бывало всегда в это время. Кто на дачах, в тени вишневых веток, багровеющих созревающими ягодами. Кто на курортах, кто на пляже, а пляж у них знатный. Песчаный, чистенький, с лежаками, биотуалетами и раздевалками. Есть спасательная станция и два катера при ней. Несколько торговых точек, торгующих горячими чебуреками, пирожками, шашлыком, ледяным пивом и минералкой. Народу там отдыхается неплохо.
Теперь вот и ему повезет. И он станет нежиться на морском побережье, зарываться локтями в песок, станет слушать шуршащий, обволакивающий шепот волн, любоваться загорелыми стройными девчонками. Может, даже и решится с кем-нибудь познакомиться.