Калигула - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Терни cтр.№ 43

И как только все было готово, утром в мартовские иды, а это не самая благоприятная дата для рода Юлиев, три последние повозки прогрохотали по разбитой дороге к порту. Хотя, если быть точной, повозок было две. В первой ехали Калигула, Друзилла и я, во второй – Гемелл, Силан и Лонгин. Самого же императора тащили на носилках четверо здоровенных нумидийцев, потому что зубодробительный спуск по ямам и ухабам прикончил бы Тиберия. Сопровождали нашу короткую колонну остававшиеся с императором германцы.

В порту нас ожидал Макрон с маленьким отрядом преторианцев, которых как-то сумел оставить на острове. И пусть сам Тиберий предпочитает своих германцев в качестве охраны, но безопасность императора – обязанность преторианской гвардии, и никакое количество наемных северян ее не отменит. Итак, на последней биреме, отчалившей с Капри, находились император, две группы охранников, настороженно следящих друг за другом, Геликон, горстка потомков Германика, Силан, Лонгин и Гемелл, а также несколько личных рабов Тиберия.

Возле кормовых весел натянули кожаный навес, и под ним расположился Тиберий с телохранителями и прислугой, а все остальные разошлись по палубе. Соленый морской воздух пах свободой. Наконец-то мы покидали остров.

Сам по себе наш отъезд, разумеется, еще не повод для радости. Возможно, мы просто меняем наше заключение среди восхитительных пейзажей Капри на тесные объятия Палатина в Риме, да еще в преддверии жаркого, пыльного городского лета. А если император скончается, так и не решив вопрос с преемником, вообще наступит очень опасный период, когда Калигула будет вынужден искать смерти Гемелла, пока скользкий крысеныш будет стараться стереть с лица земли всю нашу семью.

Но, несмотря на туманное будущее, мы все с радостью покидали Капри. Казалось, что в наших судьбах начинается новая глава, и порой неопределенность куда лучше однозначности.

Морское путешествие до Мизена длиной в каких-то двадцать миль заняло почти пять часов – в это время года нет устойчивых ветров. Кроме того, Неаполитанский залив славится трудными течениями, возникающими из-за многочисленных мысов и островов на входе в него. Зато вода здесь невероятного лазоревого оттенка, ничего подобного я не встречала ни возле Рима, ни севернее. Только об одном я грустила, прощаясь с Капри, – о море.

Во время пути я пыталась завести разговор с братом, но он был необычайно уклончив и не поддержал даже самую невинную беседу о погоде. Казалось, он чем-то озабочен и в мыслях очень далеко от нашего судна. Всю дорогу он не сходил с места – стоял, облокотившись о борт биремы, в передней ее части, тогда как остальные путешественники жались поближе к императорскому навесу на тот случай, если их призовут или можно будет как-то иначе засвидетельствовать свое почтение.

Потерпев неудачу с Калигулой, я попробовала поговорить с Друзиллой, однако вскоре меня прогнали неодобрительные взгляды Лонгина. Похоже, он считал меня неблагонадежной компанией из-за моей относительной свободы и постоянного отсутствия супруга. Я огорчилась, потому что на Капри мы редко виделись с сестрой, несмотря на близкое соседство, а ее печаль погасила мою давнюю ревность. Увы, пообщаться с ней без Лонгина не было никакой возможности. К общению с Гемеллом я не стремилась, Силан же погрузился в беседу с Макроном, вот почему мне пришлось довольствоваться созерцанием проплывающих мимо ландшафтов и белых барашков на выходе из залива. Я надеялась увидеть дельфинов, которые в этой акватории часто провожают суда, но даже с ними мне не повезло.

В конце концов я встала у борта сбоку от брата и молча смотрела на приближающийся берег.

Сначала перед нами вырос мыс Мизен – внушительных размеров коричневая скала посреди синевы моря. Поверху стояли наблюдательные вышки и различные военные сооружения, а за ними виднелись огромные цистерны. Они снабжали питьевой водой крупнейшую флотилию Рима. Мыс проплыл слева от нас большой спящей черепахой. Это только говорилось, будто мы плывем на Мизен, на самом же деле целью нашего путешествия был порт Юлий, где базировался Мизенский флот. Отличное место для стоянки судов, в глубине бухты и под прикрытием вытянутого в море мыса.

Порт был огромным. Его построили полвека назад специально для этого флота, и тут легко умещались дюжины могучих трирем. Они покачивались в спокойных водах бухты вдоль длинных пирсов. Ближайший пирс, однако, был полностью свободен, чтобы принять самое важное судно империи, несущее бесценный груз.

Наше судно «Агатоп» легко проскользнуло между башнями на концах двух волноломов-близнецов, отгораживающих бухту от бурь и врагов, замедлилось и развернулось в сторону пустого пирса справа по курсу. Этот пирс вытянулся недалеко от выхода из наземной части порта и значит – недалеко от дороги, которая ведет в Кумы, Формию и в конце концов в Рим. Когда бирема начала осторожные маневры внутри порта, я увидела, что на пирсе выстроилась центурия преторианцев. Вытянувшись в струнку, они ожидали прибытия своего императора.

Я стояла рядом с братом на носу биремы. Друзилла, как и положено послушной жене, держалась мужа, чуть дальше за нами. Все остальные скопились в кормовой части судна, вокруг натянутого для императора навеса. Оттуда же осуществлялось командование биремой.

Но вот от этой группы отделился Макрон. Зажав под мышкой блестящий, со следами морской соли шлем, он направился к нам по проходу между гребцами. Когда судно повернуло, готовясь причалить к пирсу, префект подошел к борту и облокотился на него рядом с моим братом. Заговорил он так тихо, что я едва расслышала.

– Император призвал к себе Гемелла. Не тебя. Ты понимаешь, что это значит?

Мы оглянулись и увидели, что Гемелла действительно нет среди тех, кто стоял вокруг навеса. Он был внутри временных покоев, сооруженных из ткани, где пребывал Тиберий с несколькими рабами и самыми верными телохранителями. Меня охватило волнение. Ничего хорошего нам это не сулило.

– Это не значит ровным счетом ничего, – спокойно ответил Калигула.

На лице Макрона было написано обратное.

– Это значит, что слухи подтвердились. Он или уже составил новое завещание в пользу Гемелла, или вот-вот составит. А если этот документ будет обнародован, то заодно станет твоим смертным приговором.

Калигула неторопливо кивнул, но никакого беспокойства по-прежнему не проявил.

– Завещания пока никто не видел, и в ближайшее время ничего не изменится. Я слышу биение крыльев фурий. Мой двоюродный дед делает свои последние вдохи.

Префект смотрел на него с недоверием:

– Ты все путешествие простоял у борта. Ты не можешь этого знать.

– Могу, – обронил брат со свинцовой уверенностью в голосе, от которой меня пробрала неприятная дрожь.

Префект озадаченно свел брови. Я открыла рот, чтобы выяснить причину такого спокойствия брата – предмет-то крайне важный! – но мои слова потонули в крике в задней части биремы. Он быстро разросся в какофонию сердитых, испуганных голосов и завываний, слегка приглушенных императорским кожаным навесом. Из невнятного хора я смогла различить слово «император», оно слышалось то в одном месте, то в другом.